Читать книгу "Это съедобно? Муки и радости в поисках совершенной еды - Энтони Бурден"

Право, даже не знаю…

Ну может быть, я и захвачу с собой пару шлепанцев «Хаш паппи». На всякий случай.

«Корабль любви»

Завтра будут взбитые коктейли со свежевыжатым лимонным соком и пушистые полотенца у бассейна. Улыбающийся персонал примется навевать на нас прохладу, помахивая белыми посудными полотенцами и брызгая на наши перегретые и пережаренные на солнце тела из распылителя с охлажденной водой. «Нью-Йорк таймс» — или любая другая газета по нашему выбору — будет ждать в почтовом ящике нашего пробуждения, и на каждой странице в ней мы найдем свои имена. По нашему желанию предоставят нам чай и кексы, ароматерапию и массаж. А мы, бросая друг на друга короткие взгляды сквозь дым сигары, или в библиотеке, или же в бурлящей воде джакузи, без всяких слов будем сознавать, что сделали это — отложили заботы о мире, и теперь остается только читать, играть, спать и просыпаться уже в другом часовом поясе, другой стране.

Но сегодня ночью семьдесят шесть очень богатых людей то вжимаются в самую глубину постелей с изготовленным на заказ итальянским бельем, то на мгновение взмывают вверх к невесомости. Их обширные гостиные, столовые, холлы, спальни и отделанные мрамором ванные просто ходят ходуном, когда плавучие жилища преодолевают семибалльный шторм в открытом море, качаясь на волнах от восемнадцати до двадцати семи футов высотой. Море размашисто укачивает их, но большинство из них, конечно, спят. Судно справляется с волнами. Никаких стонов мачт и скрипа бимсов. Оно ведет себя как новый шестисотый «мерседес», только очень большой и надежный, пахнущий свежей древесиной и новыми деньгами. За герметичными, звуконепроницаемыми раздвижными дверями наших просторных личных палуб еле улавливаешь, как шумит ветер и бьются о борт волны. Дробь дождевых капель и брызг джакузи за бортом здесь не слышна.

Я как раз делаю оссобуко и ризотто с лесными грибами и черными трюфелями в моей просторной и хорошо укомплектованной кухне, когда пол вдруг начинает крениться то в стороны, то вперед и назад, из-за чего я с трудом удерживаюсь, чтобы не упасть лицом в горшок с телячьим подбедерком, кипящий на великолепной новенькой плите с четырьмя горелками. За спиной гудит стирающееся белье. Работает встроенная под столешницу разделочного стола посудомоечная машина, а когда я бросаю обрезки петрушки, остатки апельсина и овощные очистки в измельчитель в раковине, то он мгновенно перемалывает их и поглощает. Изящные направляющие довольно эффективно удерживают от падения кастрюли, тарелки и стеклянную посуду, пока я, пытаясь сохранить равновесие, пробираюсь к холодильнику, где охлаждается суп-пюре с соусом виши рядом с постоянно пополняемым запасом пива и соков. В удобной, выдержанной в обтекаемых формах датского модерна спальне моя жена смотрит фильм, лежа на двуспальной кровати. В просторной, отлично обставленной гостиной, на огромном телевизоре с плоским экраном, вмонтированном в книжный стеллаж, ведущий Си-эн-эн что-то бубнит о мире, который в данный момент представляется бесконечно далеким. Бутылка шампанского охлаждается в серебряном ведре со льдом на обеденном столе, рассчитанном на шесть персон.

Но я не думаю, что стану пить его нынешней ночью.

Добро пожаловать в мир «ResidenSea» или просто «Мир», как именуется наше замечательное судно в 644,2 фута длиной, на борту которого располагаются 106 частных и 59 сдающихся в аренду апартаментов и студий. Это не круизный лайнер. И не мегаяхта. Это, как гордо заявлено в рекламном буклете, — «плавающее сообщество отдыхающих единомышленников, согласных только на самое лучшее», «путешествие высочайшего уровня», самодостаточное соседство роскошных апартаментов, «находящихся в постоянном кругосветном плавании».

Короче говоря, это большой, шикарный, до абсурда набитый всевозможными удобствами корабль, на котором богатые люди могут купить собственное жилье, чтобы периодически наведываться на него или покидать по своему усмотрению и как им будет удобно, поскольку судно курсирует между континентами.

— Мы будем сидеть там, как в мышеловке, — заявила моя жена Нэнси, когда я сказал, куда нам предстоит отправиться.

— Богатые гораздо скучнее, чем мы с тобой, — продолжала она. — Хочешь оказаться взаперти в одной плавучей тюрьме с компанией путешествующих мумий? Ты свихнулся? Я не играю шаффлборд. Я не собираюсь пялиться на Рея Баттонса или Кэти Ли. И я не хочу подхватить норовирус, чтобы ты мог написать очередную свою дурацкую историю. А также не собираюсь в очередной раз выступить в ней комическим персонажем.

Она как раз дочитала до середины «Простаков за границей» Марка Твена, где тоже описан разрекламированный шикарный круиз. Тут-то я и пожалел, что дал ей эту книжку.

— Это не «Корабль любви», милая, — убеждал я. — Нет никаких заранее расписанных мест за обеденными столиками. Никакого обязательного светского выпендрежа на палубе у открытого бассейна. Никаких Гофера и Джули. Это будет здорово! И бесплатно! Журнал за все заплатит! Ну поедем! Это будет… как «Остров Гиллигана». Только это пятидневный круиз, а не три часа, и судя по тому, сколько это стоит, можешь быть уверена, что нам не придется строить установку для опреснения воды из кокосовых орехов. Знаешь, сколько нужно денег, чтобы поплавать на этой штуке? Поехали! Давай поживем с размахом!

Обитатели «Мира», поспешил я сообщить, не спят в чем-либо отдаленно напоминающем каюты. Их апартаменты (и мы бы жили в таком) имеют площадь от 1106 и до 3242 квадратных футов, все оснащены современными кухнями, во всех от двух до шести спален, гостиная, столовая и личная застекленная палуба. Четыре ресторана с полным комплексом услуг, гастроном деликатесов для гурманов, магазины, многочисленные бары, ночной клуб, казино, библиотека, бизнес-центр, театр, спа-комплекс, бассейн и, поверишь ли, теннисный корт с травяным покрытием — все к нашим услугам, если только мы захотим этим воспользоваться.

— Поехали! Сделаем вид, что я скрывающийся от мира слабоумный сынок южноамериканского диктатора с женой! Давай поживем немного! Позагораем!

Идея заключалась в том, чтобы я — профессионал-болтун и практикующий шеф-повар, а также автор сомнительной биографии — вместе с женой взошел на борт этого великолепного морского монстра в Кюрасао и провел пять ночей в плавании к берегам Коста-Рики, используя предоставленные нам возможности: покупая еду в гастрономе «Фредиз дели», расположенном на борту «Мира», и готовя в нашей оборудованной по последнему слову техники кухне. Мы были бы абсолютно самостоятельны — насколько можно быть самостоятельным в этих стоящих миллионы апартаментах, где горничная прибирает два раза в день, — покупая продукты, чтобы готовить себе еду, о чем я потом предоставил бы самый подробный отчет в присущей мне, как известно, трезвой, беспристрастной и объективной манере.

— Если увижу, что у бассейна начинается светский конкурс-дефиле, я выпрыгну за борт, — предупредила Нэнси. — А если ты начнешь помирать, жалуясь на какую-нибудь подцепленную на корабле желудочно-кишечную заразу, то первая скажу: «Я тебя об этом предупреждала».

Кто же, спросите вы, в самом деле может жить на таком судне? Думаю, справедливости ради стоит отметить: нужно быть очень-очень богатым, чтобы иметь жилище на борту «Мира». Насколько богатым? Апартаменты стоят от 2,5 до 7,5 миллионов долларов, причем их обитатель должен дополнительно ежегодно оплачивать топливо и эксплуатационные расходы в размере 5 процентов от цены приобретенного жилья. Представьте, что вы владеете собственной квартирой на Пятой авеню, только квартира эта перемещается, неторопливо заходя в порты Средиземноморья, Карибского моря, Южной части Тихого океана, Азии, Южной Америки и Африки, по заранее составленному маршруту, стараясь не пропустить столь значительные события, как Каннский кинофестиваль, Гран-при в Монако и открытый чемпионат Британии по гольфу в Сент-Эндрюсе. Я был в восторге. Настолько, что даже не подумал, а есть ли у меня одежда для подобного предприятия. Я не мог повернуться к Нэнси и сказать: «Милая, ты не могла бы достать мои палубные туфли, синий блейзер и брюки хаки с пляжной рубашкой?» У меня ничего такого просто нет. Думаю, мне когда-то принадлежала кепка греческого рыбака, но я не видел ее с тех пор, как пролил на нее воду из бонга еще в колледже.