Читать книгу "В тишине твоих шагов - Елена Соколова"

— Пилькевич, значит, — ухмыльнулся Тимофеев.

— Да, это его фамилия.

— Его фамилия.

— Да. И он так гадко смотрел на меня вчера. Маслеными глазами.

— И к такому человеку ты поперлась одна?

— Да.

— Потому что была уверена, что узнаешь больше, чем следствие? — его тон звучал слишком нравоучительно.

— Потому что следствие не делится информацией!

— Поэтому ты решила поиграть в детектива.

— Прекрати!

— Уже.

— Он был очень самоуверен. С удовольствием делился информацией об увиденном в квартире Маши, рассказал об Усике. Возможно, потом решил, что я ему обязана за эти сведения.

— А как же.

— Как вспомню его сальные руки, богомерзкий еврейский говорок. То, как он настойчиво заставлял меня пройти на кухню.

— Не думаю, чтобы он решился тебя изнасиловать, — усмехнулся Тимофеев. Он старался казаться безучастным и оскорбленным моей недосказанностью, приведшей нас в эту ловушку, но его тон становился все более обеспокоенным и накаленным.

— Смотри на стол. Он тщательно прибрался, смахнул крошки, словно принимал кого-то особенного, пришедшего внезапно и неожиданно. С чего бы ему угощать кофе мужчину? Сам он явно ежедневно упивался одним пивом. И вряд ли где-то работал. — Я обыскивала помещение глазами в попытках найти хоть что-то интересное. — Может, я ошибаюсь, и это Усик пожаловал в его квартиру после моего визита на рынок.

— Рынок, значит, — устало повторил Тимофеев, хватаясь за голову.

— Не сердись, я обязательно расскажу, как всё было на самом деле.

— Разумеется.

— Ты, конечно, можешь послать меня подальше, вернуться к своей работе и забыть о том, что собирался помочь мне. Я пойму и не обижусь. Скажу больше: я бы именно так и сделала. Ты же мне ничем не обязан.

— Всё закручивается в слишком опасную заварушку, Саша, — строго проговорил он, — теперь я не могу оставить тебя одну. Тебе может угрожать опасность. Зря ты в это влезла.

— Зато, обнаружив тело, полиция сообразит, что мой брат не мог убить ту девушку, и это настоящий убийца заметает следы.

— Полиция как раз сообразит, что это именно ты целенаправленно могла убрать случайного свидетеля, защищая брата.

— Против моего брата и так куча улик и без его показаний, — опечаленно произнесла я, поправляя сумку на плече.

— Кто-нибудь видел тебя вчера здесь?

— Да, — с сожалением призналась я, — один древний старичок, сидевшей на дальней лавочке, там, у последнего подъезда.

— Он сможет тебя опознать? — нахмурился Алексей.

— Думаю, да. Я даже успела с ним поболтать…

— Ясно. — Он сокрушенно покачал головой. — Значит, обратного пути нет.

— Мне очень жаль, — пытаясь сгладить ситуацию, проблеяла я и опустила голову.

— Мы и так слишком долго здесь задержались, нужно идти, пока нас не застали. — Он взял меня за руку и направился в коридор. — От этого запаха меня уже выворачивает. Отвык всего за три года.

В эту секунду я услышала с улицы шум, который превратил меня в статую. Алексей остановился и обернулся ко мне, вопросительно глядя в глаза. Я задержала дыхание, чувствуя, как сердце колотится с бешеной силой. Возле подъезда звонко хлопнула дверца машины.

Тимофеев моментально проследил за движением моих глаз и опрометью бросился к окну. Застыв возле него, как изваяние, он всматривался в щелочку и молчал.

Последовав за ним на кухню, я ловко обогнула мертвого хозяина квартиры и, отогнув занавеску на полсантиметра, увидела Донских с папкой наперевес, направляющегося к подъезду. Он беззаботно насвистывал что-то под нос, сохраняя при этом вполне серьезный вид. Его походка была легкой, но решительной.

В голове промелькнули события прошлой ночи. Его сильные руки, пылкие губы, страстные объятия. Как можно было вести себя столь легкомысленно? Мне первый раз стало стыдно. Не стоит совершать эту ошибку вновь.

— Черт! — прошептала я.

Алексей бросил на меня взгляд, полный укора, и стремглав бросился к двери. Ступая бесшумно, но быстро, через две секунды он уже навалился плечом на дверь.

Я подбежала и встала рядом. Закрыв глаза, старалась побороть охватившую меня панику. В голове я прокручивала варианты возможного отступления через окно. Делать это на глазах у соседей и прохожих было бы глупейшим выходом, способным усугубить ситуацию донельзя. Оставалось ждать, отдавшись на волю случая, либо сдаться и рассказать всё как есть. Дрожа всем телом, я ругала себя на чем свет стоит.

Догадавшись, что нужно выключить телефон, я полезла в сумку. Тимофеев невозмутимо подпирал дверь, укоризненно глядя на мои действия. Да уж, у него был повод не просто сердиться, а люто ненавидеть меня.

Тот старичок видел меня вчера, разглядывал так, будто старался запомнить малейшие детали. Мама Маши Яковлевой, безусловно, тоже с радостью даст описание моей внешности полицейским, когда они обнаружат тело. Я наследила, где только могла. Донских из описания сразу поймет, что речь идет обо мне.

Привалившись к двери, я слышала энергичные шаги по ступенькам. Секундная пауза.

Мы ждали, затаив дыхание. Оставалась надежда, что он пришел в квартиру напротив, к матери убитой девушки. Мое сердце билось с такой силой, что я боялась, что Донских может услышать его.

Раздался стук в дверь. Мы замерли. Я считала секунды. Они тянулись, словно вечность.

Наступила долгая мучительная тишина. Я услышала, как майор прокашлялся. Через дверь мне мерещился даже запах его одеколона, ставший таким привычным для меня.

Стук повторился, уже громче. Во рту пересохло. Еще стук. И снова тишина.

Создалось неприятное впечатление, что Донских замер по ту сторону двери, приложив к ней ухо. Тимофеев перестал дышать. Не имея способности слышать, он не отрывал спины от двери, чтобы ощутить вибрации, издаваемые настойчивым стуком следователя. Казалось, он совсем не паниковал, хотя в душе у него явно всё кипело. Его невозмутимость и выдержанность дарили мне временную иллюзию спокойствия.

Всё обойдется. Он знает, что делает. А Донских сейчас уйдет.

В ту же секунду еще одно событие заставило меня оледенеть от ужаса. Ручка двери стала поворачиваться. Испугавшись, что дверь сейчас начнет отворяться, я, последовав примеру сыщика, уперлась в нее плечом и всем своим телом. Мое сердце остановилось.

Ручка повернулась вновь, стук настойчиво повторился.

Чувствуя, как пот застилает глаза, я услышала, как Донских там, за дверью, топчется на месте.

— Арам, вы дома? — громко спросил майор, прислонившись к двери.

Дрожь сотрясала все мое тело, казалось, я больше не выдержу такого напряжения. Но путей для отступления не оставалось. Только ждать и молиться.