Читать книгу "Годы и войны - Александр Горбатов"

Выждав, когда полк «противника» оказался перед нашими тремя эскадронами, мы сначала обрушили на него огонь пулеметов, а затем атаковали в конном строю. Одновременно был атакован и другой полк «синих», который шел в километре позади головного.

Наша атака была настолько неожиданной и стремительной, что «синие» не успели принять каких-либо контрмер.

Посредники пришли к единому мнению: признать успех нашего полка, бригаду «противника» считать разбитой, а командира бригады и часть штаба дивизии плененными.

Перед этим первым столкновением нашего полка с «противником» к нам прибыли Якир и Ворошилов. Командующий спросил, что я знаю о «противнике», как оцениваю обстановку и какое принял решение.

Ответив на его вопросы, я доложил: атакую в конном строю ближайшую к нам бригаду «противника» на марше и в зависимости от исхода боя решу, что делать дальше.

Командующий и нарком переглянулись и уехали.

Потом они снова появились в нашем полку. Якир серьезным тоном спросил меня:

— Так вы, товарищ Горбатов, все еще придерживаетесь своего активного решения? Не хотите обороняться, а думаете атаковать бригаду? Подумайте, пока не поздно.

Озадаченный этим вопросом, я стал проверять последние сведения о «противнике» и снова услышал голос командующего:

— Ну как, товарищ Горбатов, изменили вы свое намерение или остаетесь при прежнем?

— Остаюсь при прежнем, — ответил я.

Ворошилов и Якир наблюдали атаку. После нее они о чем-то поговорили с посредниками, а когда те объявили результат, командующий округом подошел ко мне и сказал:

— Передайте от нас благодарность полку за лихую и успешную атаку. Хочется верить, что это не последняя удача на наших маневрах. — А затем добавил: — Я не был уверен, что вы не откажетесь от своего правильного решения. Хорошо, что вы его не изменили.

Успех сопутствовал нам и дальше.

Дивизия «синих» сделала попытку захватить с ходу, без огневой подготовки, рубеж, который мы, спешившись, обороняли. Атака была признана неудачной.

Мы были уверены, что «противник» через три-четыре часа повторит наступление, подготовившись более тщательно. Принимаю решение: оставить на этом рубеже все станковые пулеметы и артиллерийскую батарею, а весь полк отвести на левый фланг в село и перелесок. Пусть «противник» атакует рубеж, а мы тем временем нагрянем на него в конном строю со стороны, откуда он не ожидает удара.

Расчет наш оказался правильным. «Противник» начал сильный обстрел нашего рубежа артиллерийским и пулеметным огнем. Кроме того, он поставил дымовую завесу на всем фронте. Наблюдатель с колокольни доложил, что за дымом движется масса конницы. Приказываю пулеметам и артиллерии усилить огонь сквозь дымзавесу, а эскадронам приготовиться к конной атаке, которую начнем, как только «противник» проскочит рубеж и подставит нам свой правый фланг.

Мы контратаковали «синих», хотя у них было три полка (один оставался в резерве). «Противник» был ошеломлен неожиданностью. Посредники и на этот раз присудили нам полный успех.

В ходе маневров мы еще трижды наносили поражение «синим». Прощаясь со мной, К. Е. Ворошилов пошутил:

— Придется вас направить комбригом в 3-ю дивизию. Поучили бы их, как нужно работать в поле.

На разборе маневров нарком похвалил нас за хорошую разведку, за умелую оценку обстановки, правильность решений и инициативу.

Словам наркома относительно моего перевода в 3-ю кавдивизию я не придал большого значения, считая, что это было сказано так, между прочим, скорее всего, в укор стороне, не имевшей успеха. Другого мнения держался командир нашей дивизии Григорьев: «Вот увидишь, заберут тебя от нас».

Так оно и случилось. Вскоре пришел приказ о назначении меня комбригом в 3-ю кавалерийскую дивизию. Назначение на более высокую должность было приятно. Но жаль было расставаться с полком, которым командовал семь лет.

Командир 3-й дивизии Е. И. Горячев, мой недавний «противник», встретил меня радушно. А командир корпуса К. Н. Криворучко взглянул на меня косо и проворчал: «Посмотрим, каков ты есть, хваленый!»

Первой бригадой командовал хорошо мне знакомый А. Е. Зубок, образованный офицер, долгое время прослуживший начальником штаба дивизии. Я уже знал, что он очень умело организует занятия и учения. У такого есть чему поучиться. Узнав, что через три дня Зубок проводит очередные занятия с командирами, я попросил у него разрешения присутствовать на них. Он не только согласился, но и предложил взять у него ряд методических разработок. Большую пользу принесли мне его советы по организации учений.

Понемногу я втягивался в новую работу. В бригаду к нам несколько раз приезжал командир корпуса, присутствовал на занятиях и учениях, но редко делал существенные замечания. К моему удовольствию, наши взаимоотношения стали быстро налаживаться.

Бригада, которой я теперь командовал, с гордостью носила присвоенное ей наименование кавалерийской бригады имени «Незаможных селян Украины». Почетным председателем организации незаможных селян был всеми уважаемый председатель ЦИК Украины Г. И. Петровский, бывший депутат от рабочих в Государственной Думе.

Съезды крестьян-бедняков Украины проводились периодически в Харькове, тогдашней столице республики, и Г. И. Петровский принимал участие в их работе от начала до конца. Представители нашей бригады всегда присутствовали на съездах, и я докладывал делегатам о состоянии дел в соединении.

За высокий уровень боевой и политической подготовки ЦИК УССР наградил меня малахитовым письменным прибором изумительной работы. Его я храню до сих пор как дорогую память о покойном Григории Ивановиче. Другим нашим шефом был Днепрострой — одна из крупнейших строек того бремени. Бойцы часто бывали на строительстве, участвовали в работах. А днепростроевцы в свою очередь помогали нам, чем могли. Величайшим событием и для рабочих стройки, и для наших конников был торжественный пуск электростанции, на который были приглашены многие из нас.

Осенью 1930 года я снова был послан на учебу, на этот раз в Москву, на Высшие академические курсы. Учили нас основательно, и мы жалели, что учеба длилась всего десять недель. Возвращаясь в дивизию, мы, вздыхая, говорили о том, как многому можно научиться за год, а тем более за три года в академии и как счастлив тот командир, кому выпадает эта возможность.

11 января 1933 года меня назначили командиром 4-й кавалерийской дивизии. По пути в Белоруссию, где, дивизия дислоцировалась, я сделал остановку в Киеве, чтобы попрощаться с командующим округом и поблагодарить его за науку и за выдвижение на столь высокую должность. Я сказал также, что с удовольствием остался бы в его подчинении.

— Видите ли, товарищ Горбатов, — сказал Якир, — вакансий на такие должности у нас сейчас нет, а продолжать держать вас заместителем комдива я считаю нецелесообразным.

Он обещал иметь меня в виду и в свою очередь поблагодарил за службу.