Читать книгу "Святослав (Железная заря) - Игорь Генералов"

Базилевс вернулся в конце октября, так ничего и не добившись от Фёдора. Фёдор, видя ослабу в теле Константина и предчувствуя его конец, решился на то, на что не решился бы ранее никогда: он отказал императору. Затевать спор с Полиевктом, когда базилевсу осталось недолго, было дороже себе.

Дорога добила здоровье императора, с причала он сходил ведомый слугами, еле передвигая ноги. Сломленный болезнью и вовсе сломленный духом, он слёг и больше не вставал. Но Константину не давали спокойно умереть: в одну из ночей кто-то подлый и невидимый швырял большие камни на его дворец, которые падали с большим шумом и производили разрушения. Поняв, что камни летели с верхних этажей Магнавры, Василий Ноф послал туда этериарха — начальника наёмной стражи. Тот нашёл там осадные орудия, принесённые, видимо, по частям и здесь же собранные невесть кем и кучи приготовленных камней. Василий пока не стал выяснять, кто в этом замешан, справедливо подозревая окружение Романа. Приказал этериотам разломать орудия, выбросить камни и выставил стражу, строго-настрого наказав не говорить о находке императору. Падение камней прекратилось.

Константин умер 9 ноября 959 года, прожив 54 года и 2 месяца.

Оказавшись у власти и расставив по должностям своих сторонников, Роман тут же оставил её, начав жить в своё удовольствие, проводя дни в праздности. Фактически могучей державой управлял теперь препозит, назначенный новым базилевсом паракимоненом Иосиф Вринга. Вринга благодаря своему проницательному уму и способностям возвысился ещё при Константине. Они с Василием Нофом ненавидели друг друга, но были чем-то похожи. Оба были евнухами, оба были разумны, оба возвысились благодаря благосклонности императоров. Но и отличались друг от друга: Василий был хитёр и обладал развитым чутьём на события, часто решая больше сердцем, нежели умом, Иосиф был прям, как франкский меч, всегда говорил то, что думал, и тщательно взвешивал решения. Естественно, Василий был удалён от дел, но он не перечил, почуяв, что его время ещё настанет.

Глава 23

Девка-челядинка выскочила из бани в одной понёве, вздетой на мокрое тело и побежала к княжьему терему, что-то крича и размахивая руками. Сбивчиво объяснила вышедшей сенной боярыне:

— Там банник Малушу душит! Пару-то и вовсе не было, а она в обморок!

Так стало известно, что Малуша непраздна от Святослава. То, о чём в тереме на Горе шёпотом передавали по углам, тихо посмеиваясь, узнал весь Киев. Ольга не высказывала Святославу — знала, что бесполезно, с наложницами жили почти все именитые бояре, даже те, кто был крещён, жаль было только Гостислава из русского рода Гудовых, что собирался сватать Малушу, теперь её никто уже не отдаст никому, дабы у боярского рода не было причин впоследствии бороться за Киевский стол, ибо Малуша носила ребёнка княжеской крови.

С наступлением зимы разрешилась от бремени Предслава, родив здорового малыша, которому дали имя Олег. Ближе к Масленице пришло скорбное известие о смерти византийского базилевса Константина. Поп Григорий отслужил молебен по усопшему в домашней церкви. Купцу Гордею шли строгие наказы выяснить во время летнего торга в Византии через своих людей в Царьграде о нынешних направлениях ромейской политики. Как раз после обильного таяния снегов перед уходом Гордея родила Малуша. Сына назвали Владимиром.

Вести от Гордея пришли в конце лета. Он передал, что в Византии так же ценят дружбу с Киевом, как и при Константине. В особой грамоте, которая предназначалась только для глаз Ольги и Святослава, Гордей описал встречу с Калокиром, тем самым сыном херсонского стратига, с которым познакомился Святослав по пути в Тмутаракань. Калокир занял почётное место около Романа, ходил с ним на ипподром и ездил на ловы. Сын стратига велел передать, что помнит о дружбе и исполнит любое поручение от русских князей, такое, какое будет в его силах. В Византию тут же было направлено посольство во главе с Туровидом Искусеевым, крещёным и имеющим христианское имя Фёдор.

Тем временем германский король Оттон, зело обрадовавшись посольству Ольги, понял её просьбу по-своему, назначив на русскую епископию монаха Либуция. Впрочем, Оттон не спешил отправлять епископа в свою новую епархию. Отпустив русских послов, он направил своих в Византию. Преследуя цель признания ромеями Оттона императором, одной среди прочих угроз немецкого государя было то, что Киев будет иметь германскую епископию. В Константинополе пришли от требований в ярость, разорвав все отношения с Оттоновой Саксонией. Либуций не успел пережить все эти пересылы, отойдя в мир иной, и ему на смену был посвящён нотарий королевской канцелярии брат Адальберт.

Адальберт отбыл в Киев в 961 году и был хорошо принят княгиней Ольгой. Однако, учреждая епископию, Адальберт не обещал ей самостоятельности, мотивируя тем, что у них «так не принято». Он отклонил все просьбы Ольги поговорить с главами римской церкви сделать для Киева исключение. Кроме того, с Адальбертом приехала куча немецких купцов, позанимавших места на торгу, и саксонские бедные рыцари, чаявшие получить место при русском дворе. Купцы уже требовали льготы для себя, а рыцарей нужно было кормить и поить. Сам епископ ходил по городу и за городом и проповедовал с утра до вечера, чем здорово надоел киевлянам. В итоге сначала едва не побили купцов, перебивавших торг, затем дошла очередь до вечно пьяных рыцарей, от скуки устроивших драку на одном из боярских подворий.

В княгинин терем тянулись жалобщики на саксонских гостей, и Ольга, окончательно разозлившись на Адальберта, от которого оказалось мало проку, а только один вред, выслала его вон из Киева без сопровождения и даже опасной грамоты. Вслед за немцами отправились ватаги отчаянных ухорезов-збродней, за полгривны готовых убить мать родную, а теперь подчас нанятых самими русскими купцами отмстить задержавшимся гостям, чтобы вдругорядь неповадно было. Пока дошли до ляшских земель, свита епископа пережила несколько нападений, часть людей была убита, а сам Адальберт однажды чуть не был захвачен разбойниками.

Ездивший в Тмутаракань Святослав вернулся в разгар зимы и привёз хазарские вести. Хазары нарушили все свои обычаи и традиции: они отказались от касожской и аланской дани, даже наоборот, навезли подарков и заключили ряд против Тмутараканя на случай войны с Русью. Также каган Иосиф продолжил дружить с арабами, наступая Византии на мозоль, что вообще ещё недавно шло врозь с политикой иудейской верхушки. Но это была хорошая весть, ибо теперь можно смело отправлять тайных послов к Роману и настраивать ромеев против Хазарии.

Едва отдохнув с дороги и сменив дорожное платье, князь направился к Асмунду, который, как сказали, серьёзно заболел и слёг. За слюдяным окошком бушевала вьюга. Князь скинул заснеженный бобровый опашень, шапку и рукавицы скромно улыбнувшейся девке-челядинке и поднялся в повалушу, где его ждал кормилец. Поздоровались, обнялись. Асмунд в простом овчинном кожухе, накинутом на плечи, усадил князя за стол. Девка, услышав, что Святослав снедать не будет, принесла на стол корчагу с мёдом и заедки для князя, а для Асмунда — горячий взвар из трав.

— Видишь, княже, совсем плох я стал, — будто извиняясь говорил кормилец. — Боги не хотят больше видеть во мне воина. Вишь, зябну, не греет уже кровь. Видимо, я выполнил то, что мне предназначено и пора на покой, к пращурам.