Читать книгу "Горький квест. Том 1 - Александра Маринина"

Она брела к метро, опустив голову и глядя под ноги, и не заметила, в какой момент появился Роман. Он просто возник ниоткуда и молча шел рядом. Спохватилась Дуня, когда сработало обоняние: сквозь городские запахи пробился едва уловимый запах Ромкиной туалетной воды. Она повернула голову и увидела такое родное лицо, спокойное, с легкой улыбкой. Обрадовалась так, что захотелось расплакаться.

— А я все высчитывал: когда же ты меня заметишь?

— Ты меня встречаешь? Или по делу приехал в этот район?

Роман крепко ухватил ее за локоть и вывел из потока людей, вливающихся в бурлящий зев подземного перехода, где находился вход в метро.

— У меня еще много работы сегодня, приду очень поздно, а вот образовалось окно и до девяти вечера я совершенно свободен, — улыбнулся Роман. — Давай посидим где-нибудь. Хочу обсудить с тобой один вопрос.

«Это конец, — обреченно подумала Дуня. — Он не хочет говорить об этом дома, выбрал нейтральную территорию, чтобы в конце неприятного разговора легче было уйти. Из дома уходить куда тяжелее, это понятно. Ему надоело видеть мою постную рожу. Ему надоело меня утешать и поддерживать. Он больше не хочет жить вместе со мной. Его можно понять».

— Конечно, — кивнула она и покорно пошла в сторону кафе.

Народу в кафе было много: сюда любили приходить после работы сотрудники организаций, находившихся в том же огромном офисном здании, где располагалась фирма, в которой работала Дуня. Роман заказал для себя полноценный ужин, ведь работать придется до глубокой ночи, и покачал головой, услышав Дунино: «Мне, пожалуйста, яблочно-морковный сок и порцию ягод».

— Совсем аппетита нет? — сочувственно спросил он. — Таешь на глазах. Не дело это, Дуняша. Нужно что-то предпринимать.

«Так и есть, ему надоело. Сейчас скажет, что мне нужно вернуться к родителям. Или что нам имеет смысл пожить отдельно».

— Например, что?

Она подняла на Романа усталый взгляд.

— Ты хочешь предложить расстаться на время? Или навсегда?

Он снова покачал головой, на этот раз укоризненно.

— Начнем с того, что я не собираюсь с тобой расставаться вообще. Никогда. Вернее, я бы этого не хотел, а там уж как сложится. Но речь не об этом.

— А о чем? Ты хочешь, чтобы я обратилась к психологу или к психотерапевту?

Теперь Роман рассмеялся от души.

— Ну у тебя и замашки, Евдокия! Этого моя зарплата даже вместе с твоей не вынесет. Но в чем-то ты, безусловно, права: эмоциональное истощение у тебя налицо. И мне кажется, что для тебя было бы неплохо сменить обстановку.

— От себя не убежишь, — удрученно вздохнула Дуня. — Сто раз проверено. И во всех книгах написано.

— А я и не предлагаю убегать. Убегать от себя обычно означает попытаться полностью и навсегда изменить жизнь: город, работу, окружение. Уехать вместе с тобой я не готов и расстаться с тобой тоже намерения не имею. Но можно попробовать использовать время твоего отпуска на то, чтобы переключиться.

— Ничего не изменится до тех пор, пока вот это, — она кивнула на телефон, лежащий на столе рядом с ее тарелкой, — не прекратится.

— А оно как раз и прекратится. Есть вариант провести месяц в условиях полного отсутствия сотовой связи и интернета. И при этом голова у тебя будет занята совершенно необычной работой.

Официант принес заказ, и оба замолчали, ожидая, пока снова останутся одни.

— Я не очень понимаю, о чем ты говоришь, — осторожно начала Дуня, — но я не вижу разницы между отсутствием мобильников и гаджетов и ситуацией, когда просто меняешь телефон и профили в сетях. Я ведь объясняла тебе, почему не считаю это приемлемым.

— Разница огромная. Не использовать прежний номер телефона и не использовать мобильный телефон вообще — далеко не одно и то же. Точно так же, как «не включать компьютер» и «не пользоваться компьютером».

— Все равно не поняла. Ромка, ешь, пожалуйста, у тебя же все остывает.

Ей стало полегче, когда она осознала, что речь пойдет вовсе не о том, чтобы расстаться, и Дуня даже взяла из стеклянной креманки несколько крупных иссиня-черных ягод ежевики, щедро засыпанных сахарной пудрой.

— Все дело в наличии возможности, пусть даже чисто теоретической, — пояснил Роман. — Это мне Сташис давно говорил, но до меня только сейчас дошло. Вот смотри: допустим, ты принимаешь решение не заходить в соцсети и использовать компьютер только для работы, потому что ты вдруг понимаешь, что проводишь в сетях слишком много времени и ничего толком не успеваешь из-за этого. Благое намерение, и ты с утра, бодренько так, даешь себе слово свое решение выполнять. После чего каждые пять секунд начинаешь думать: а что там, в сетях-то? А вдруг что-то интересное? А вдруг кто-то напишет мне что-то ужасно важное и не терпящее промедления? Нет, надо держать в себя в руках и не заглядывать… А может, заглянуть на минуточку, только одним глазком, быстренько… Весь день проходит в этой постоянной борьбе, и если ты не поддаешься слабости и выдерживаешь, то к вечеру ты уже как выжатый лимон. А если все-таки поддаешься, то потом начинаешь угрызаться самообвинениями. Борьба с самим собой сжирает огромное количество энергии. А здесь борьба не только с самим собой, но еще и с соблазном, то есть с двумя противниками сразу. Ну и кто это может выдержать долго?

— Никто, — согласилась Дуня и даже улыбнулась. — То есть кто-то, наверное, может, но таких героев мало.

— А теперь представь, что человек попадает в обстановку, где нет ни гаджетов, ни компьютеров, ни интернета, ни мобильных телефонов. Вот нету — и все. Отсутствуют.

— Можно доехать до места, где все это есть, — предположила она уже веселее. — Или ты имеешь в виду тюрьму? Я туда не хочу!

— Нет, речь не о тюрьме. Но доехать никуда нельзя. По условиям задачи ничего этого еще не изобретено. Насильно тебя никто не удерживает, ты имеешь право и возможность уехать туда, где все это есть, но тогда выбываешь из игры. И лишаешься денег.

— И что тогда получится? В чем соль?

— Соль в том, Дуняша, что человек день-другой побесится от невозможности всем этим пользоваться, а потом либо сваливает и возвращается в привычную среду, либо находит в себе силы принять ситуацию и жить в ней. И тогда он перестает тратить эмоциональную энергию на эту тупую борьбу с соблазнами и с собственными установками. Бороться больше не с чем, потому что нет никакой возможности нарушить данное себе слово. Ее не существует в принципе. Ни в каком виде. Представляешь, какая может получиться экономия внутреннего ресурса? И мне кажется, это как раз то, что могло бы помочь тебе восстановиться.

Это звучало убедительно. Каждый раз, собираясь ответить на звонок Дениса или прочитать его сообщение, Дуня знала, что будет больно или в лучшем случае неприятно. Уклоняясь от разговора или не читая сообщений, она начинала чувствовать себя слабой, униженной и раздавленной, не способной выдержать не то что удар — даже мелкий укол. Трусливой. Сломленной. Страх — вина, страх — стыд за себя…