Читать книгу "Четыре королевы - Нэнси Голдстоун"

Людовик IX после первого поражения пообещал Раймонду-Беренгеру V прислать еще войска, но граф Прованский не был полностью уверен в надежности французов. А Раймонд VII, ободренный первой победой, готовился к вторжению. Раймонд-Беренгер чувствовал острую необходимость как-то договориться с противником. Но что он мог предложить ему?

Конечно, у него имелась Санча, согласно всем источникам, самая красивая из его дочерей. Плодовитость ее можно было предсказать уверенно, поскольку обе ее старшие сестры уже родили. Но Санча была очень робка (из всех сестер ее одну в свадебном путешествии сопровождала мать, к которой она была сильно привязана, а не какой-нибудь честолюбивый дядюшка.) Родители, понимая характер своей третьей дочери, первоначально обещали ее руку соседскому юноше Гигу, наследнику Вьенны. Теперь эту помолвку расторгли, и тринадцатилетнюю Санчу пообещали сорокатрехлетнему Раймонду VII Тулузскому.

Санча не могла радоваться такому обороту дел. Гигу, ее первому жениху, в момент помолвки было всего одиннадцать лет, и он, конечно, значительно больше подходил для робкой девочки-подростка. Теперь Санче предстояло стать женой человека старше ее на тридцать лет, который в последние десять лет терроризировал ее семью.

Именно в это время Ричард Корнуэлльский прибыл в Прованс по дороге в Марсель. Он был не в лучшем настроении. Путешествие из Парижа было беспокойным. Во Вьенне у него похитили заготовленные для плавания по Роне суда, и хотя впоследствии собственность ему возвратили, Ричарду и его спутникам пришлось тратить драгоценное время на поездку по суше вместо того, чтобы спуститься по реке, как первоначально задумывали. Похищение произошло в той части графства, которое находилось под контролем графа Тулузского, и его сочли виновным, хотя скорее всего он не имел к этому инциденту никакого отношения. В общем, графу Корнуэлльскому не удалось полюбить Раймонда VII.

Раймонд-Беренгер V, со своей стороны, поспешил навстречу Ричарду «с радостью и ликованием, готовый услужить и оказать всяческий почет», как писал Матвей Парижский. Графа Корнуэлльского снабдили эскортом и благополучно доставили в укрепленный замок Тараскон, самую надежную крепость во всем Провансе. Здесь Ричард отдохнул и познакомился с графиней Беатрис Савойской, и двумя ее младшими дочерьми. Семья постаралась изо всех сил утешить влиятельного гостя из Англии. Ричард сочувственно выслушал жалобы графа на Раймонда VII, но самое сильное впечатление произвели на него женщины. Даже в такой крепости, как Тараскон, Беатрис Савойская сумела создать бодрящую и уютную обстановку, домашний оазис, где можно было укрыться от забот и бедствий войны. Как раз такая приятная семья была очень кстати для угнетенного духом человека. Изабеллу не мог бы заменить никто, но молодость и красота многое побеждали. А Санча была воплощением молодости и красоты.

Что касается самой Санчи, маловероятно, чтобы в ее душе зародилось какое-то чувство к графу Корнуэлльскому, даже когда он начал выказывать ей заметное внимание. Ее судьба была предопределена старшими. Санча не обладала ни твердым характером Маргариты, ни активным честолюбием Элеоноры. Она была тиха и послушна. Годы конфликтов и тревог сделали ее очень ранимой. Глядя на Ричарда, она не стала бы мечтать о блестящей жизни, как ее сестра Элеонора, когда та была обручена с его братом-королем. К тому же графу Корнуэлльскому исполнилось тридцать один, и для тринадцатилетней между тридцатью одним и сорока тремя не было никакой разницы.

Ричард покинул Прованс в начале сентября и прибыл в Акру на берегу Средиземного моря, примерно в восьмидесяти милях к северу от Иерусалима, 8 октября 1240 года. Там он застал дела в полном беспорядке. Прежде чем отбыть в Шампань с той частью своего войска, которая еще не попала в плен, Тибо успел приступить к переговорам о перемирии с султаном Керака, который обладал властью в Палестине, как и султан Египта. Но перемирие было никуда не годным, поскольку Тибо оставил множество своих людей пленниками в Палестине без надежды на спасение. Ричард, написавший длинное письмо домой о своей деятельности в Святой Земле, очень едко охарактеризовал Тибо: «Представьте себе, что король Наваррский [52]бывший тогда главою и вождем воинства, и граф Бретонский, хотя и знали загодя, за пятнадцать дней, что мы вот-вот прибудем в Акру, отбыли и увели с собою огромное войско. Однако еще до отъезда, дабы показать, будто они хоть чего-то достигли, они заключили некое перемирие с Назиром, правителем Керака… договорившись о том, что условия перемирия будут выполнены в сорокадневный срок. И все же упомянутые король и граф отбыли прежде, чем истек этот срок, полностью презрев и условленное время, и условия договора».

Сложившиеся обстоятельства требовали не военной сноровки, но дипломатического опыта, а Ричард превосходно умел вести переговоры. Ему потребовалось время, чтобы освоиться с обстановкой и выслушать советы различных партий, после чего он довел до конца переговоры, которые Тибо начал с обоими султанам и причем добился намного лучших условий, чем граф Шампанский. Ричард предусмотрительно взял с собою в крестовый поход значительную сумму денег, и арабской стороне его доводы показались убедительными. Все пленные французы, включая Амори, старшего брата Симона де Монфора, были отпущены под поручительство Ричарда, которому «показалось, когда мы взглянули на печальное состояние дел вокруг нас, что мы могли бы теперь употребить свои усилия на нечто большее, чем выкуп злосчастных пленников из неволи», — этими словами заканчивалось письмо графа Корнуэлльского.

Ричард также сумел вернуть старое королевство Иерусалимское, включая Вифлеем, ордену тамплиеров, которые составляли основную силу христиан до неудачной вылазки Тибо. Он помог герцогу Бургундскому восстановить защитные сооружения французов в Аскалоне, примерно в тридцати милях к востоку от Иерусалима, и обеспечил перенесение останков всех французских дворян, убитых в Газе и оставленных истлевать в пустыне, во вновь укрепленный замок в Аскалоне для погребения по христианскому обряду. Совершив все это, он отплыл на родину в конце июня 1241 года, взяв с собой десятки благодарных французских солдат. Замечательно успешное пребывание графа в Святой Земле длилось чуть больше восьми месяцев, и за это время он ни разу не водил свои отряды в бой и вообще не брался за меч.

На обратном пути в Англию, на север, Ричард был столь же весел, насколько был печален по пути на юг. Он воспользовался случаем остановиться в Италии, чтобы нанести визит вежливости Фридриху II, императору Священной Римской империи, под чьей юрисдикцией формально находился Иерусалим и от чьего имени Ричард вел переговоры.