Читать книгу "Фавориты и фаворитки государей Западной Европы - Ирина Воскресенская"

Давайте, дорогой читатель, не будем строить догадки: был или не был Ганс Аксель Ферзен любовником королевы Марии Антуанетты? Для нас это не имеет никакого значения. Телесная близость — это их личное, частное дело, никого не касающееся.

В Предисловии к этой книге читатель был предупреждён, что смакование альковных историй не входит в круг внимания автора. Для нас важно другое. Важно, что Ферзен проявил себя официальным (то есть явным) фаворитом в самые трагические дни для французской монархической власти, причём фаворитом не только королевы, но и короля. В Версальском дворце, где отец семейства Людовик XVI не может сразу принять ни одного решения, Ферзен всё берёт в свои руки: через него проходят все письма, его информируют о всех происшествиях, касающихся дворца и королевского семейства, ему открывают все тайны, все планы короля и королевы, ему доверяются самые тайные и опасные поручения. Какую роль в жизни государства играл он, фаворит Ферзен?

Ферзен служил беззаветно не государству, не чуждой ему, иностранцу, Франции, а Марии Антуанетте, любимой им женщине, а следовательно, и её семье — мужу-королю и рождённым ею детям. Он любил не королеву, а женщину, и чувствовал, понимал, что над ней нависла угроза гибели. Уже в 1788 году он, наблюдая, что происходит во Франции, понял, что над королевской семьёй нависла нешуточная угроза. Он видел, что от королевской власти по существу отвернулось всё дворянство, не только либеральное, но и консервативное, недовольное абсолютистской монархической бюрократией. А это означало, что основание, на котором держалась монархия, уже перестало быть опорой власти.

Однако ни король, ни королева даже не подозревали о страшной для них ситуации в стране, когда 14 июля 1789 года пришло известие о падении Бастилии, а 5 октября разъярённая толпа парижан ворвалась в Версальский дворец. Их друзья, подруги-фаворитки и фавориты рококо из Трианона, обратились в бегство. Мария Антуанетта и Людовик XVI тоже могли бы тогда уехать, но посчитали неприличным бросать свою страну в беде и остались в Версале. 5 октября 1789 года они и их дети были арестованы и на следующий день отправлены под охраной в обветшавший дворец Тюильри, превращенный в тюрьму. Здесь, в заточении, они провели почти два года. Всё это время Ферзен, как бы незримой тенью, оставался сними.

Поняв, что их ожидает, 20 июня 1791 года королевская семья при участии Ферзена приняла решение спастись бегством.

Нужно было разработать план бегства из Тюильри, где королевская семья находилась под охраной, подготовить средства для осуществления побега. Всё это было поручено Ферзену, и он блестяще справился с этими задачами: подготовил план, договорился с королевской семьёй, кто, когда и как будет действовать, заказал удобные (но, к сожалению, большие, неманевренные) кареты, снабдил их провиантом и хотел сопровождать свою любимую женщину и её семью. Но король воспретил ему ехать с ними: он боялся, что разъярённая революционная толпа, обнаружив его, аристократа-иностранца, разорвёт его на части, как она уже сделала это со многими аристократами. И Ферзен вынужден был остаться.

Хочется отметить, что в бегстве из Тюильри королевской семье помогали и русские, в частности, с дозволения Екатерины II, русский посланник в Париже И.М. Симолин.

Королевской семье, по плану Ферзена, то есть с большими предосторожностями, удалось ускользнуть из дворца Тюильри и проехать спокойно почти всё расстояние до границы, но громоздская карета не могла быстро двигаться, и королевская семья приехала в Варенн, где её должны были ожидать верные военные люди, не ночью, а утром, когда ожидавшие их вынуждены были уехать. А потому 20 июня 1791 года уже за пределами Парижа, в Варение, у самой границы, когда спасение было уже близко, их новенькая, с большой любовью заказанная Ферзеном карета была узнана восставшими, король и королева схвачены и помещены в особо охраняемое здание в центре Парижа, крепость Тампль.

23 июня 1791 года Симолин сообщил об этой трагической неудаче в донесении, отправленном в Россию, добавив: «…можно только содрогаться при мысли о несчастиях, которые грозят королевской семье, особенно королеве, рискующей стать жертвой жестокого и кровожадного народа». А на следующий день, 24 июня, в Петербурге получили еще одно донесение Симолина, в котором он отмечал, что «бегство короля и его арест представляют столь важное и чрезвычайное событие, что невозможно рассчитать его последствия и результат». Находясь в Париже, в эпицентре восстания, наблюдая в эти дни за восставшими французами и их лихорадочными действиями, Симолин мог охарактеризовать восставших как «жестокий и кровожадный народ», потому и предвидел трагический конец королевской семьи. Екатерина II, как, впрочем, и все другие монархи Европы, понимая, что грозит королевской чете, была в ужасе, но, сожалея, более помочь уже ничем не могла. Люди, настроенные против королевской семьи, помогать ей не считали нужным, а самые верные попросту не могли.

Ничего не мог предпринять и Ферзен: он мог только страдать.

Правда, подлинная подруга королевы, принцесса Ламбаль, уехавшая в Лондон, где она была в полной безопасности, вернулась во Францию и была с королевой даже во время ареста и препровождения королевской семьи в Тампль. Но Коммуна назначила новые меры предосторожности против королевской семьи: все из свиты короля и королевы должны были покинуть Тампль, в том числе и принцесса Ламбаль, и туда никому: ни друзьям, ни тем более иностранцу Ферзену, среди верных «вернейшему верному», — категорически запрещено было даже приближаться. Верность и совестливость принцессы Ламбаль были отмщены «кровожадным» народом: несколько позже принцессу Ламбаль буквально растерзала неистовая толпа.

Около двух лет королевская чета содержалась под арестом. В январе 1793 года начался суд, по приговору которого король Людовик XVI был гильотинирован.

Ферзен понял, что теперь рано или поздно придёт очередь и его любимой королевы. «Уже давно я пытаюсь подготовить себя к этому и думаю, что встречу известие без большого потрясения», — записывает он в своём дневнике.

В течение девяти месяцев Мария Антуанетта оставалась в заключении в прежнем положении, но вскоре у неё отобрали сына, а затем её перевели в тюрьму Консьержери, где в маленькой сырой и тесной комнате её ни на минуту не оставляли одной, даже во время туалета. У неё отобрали все вещи, в том числе её талисман — маленькие золотые часики. Оставили только гребень для её роскошных волос и пудру. Задержка с казнью королевы объяснялась просто: революционеры опасались реакции со стороны Австрии — возможного военного вторжения во Францию для спасения королевы как эрцгерцогини фон Габсбург. Некоторое время революционеры вели с Габсбургами переговоры, но памфлеты и литографии, в которых королева Мария Антуанетта рисовалась как развратница, сделали своё чёрное дело. Королева Мария Терезия, мать Марии Антуанетты, к этому времени уже умерла, а родной её брат, Иосиф II, как бы поверив памфлетам и порнографическим рисункам, а по сути не желая в своей жизни осложнений, заступаться за сестру не стал. Под давлением французской общественности 16 октября 1793 года был вынесен жестокий судебный приговор, и бывшая французская королева Мария Антуанетта сложила голову на гильотине.