Читать книгу "Тень ингениума - Алексей Пехов"

– А знаешь, чем болен?

– Ну, Чертверли человек уже немолодой, так что… чем угодно. Не буду принимать пари, чтобы угадать.

– И не угадаешь. Вчера к нему в дом приехал усиленный наряд жандармов, вместе с представителями «Города без контаги».

– Не может быть! Только не Чертверли!

– Смешно, правда? Он так ненавидел контаги, что в итоге сам подцепил эту болячку и теперь отправляется через пролив.

– А семья?

– Их проверяют на предмет заражения. Но не думаю, что будут отбирать имущество. Они достаточно влиятельны, и связи во дворце у них есть.

– Дьявол! Мы все уязвимы перед этой проклятой моторией!

– И зарабатываем на ней деньги, мой друг…

– Плакальщики наше будущее. Только они способны сохранять порядок в государстве…

– Этот прием вызывает у меня зевоту. Самое унылое мероприятие сезона…

И тому подобное в бесконечном количестве. Не сказать, что не интересно, порой можно узнать ценные вещи, но довольно утомительно. Постоянный шум, точно треск из воронки граммофона, из-за испорченной пластинки.

Близилось время фейерверка, и большинство гостей перемещались к окнам, на веранды и в зимний сад. Слуги принесли маленькие печи, чтобы народ не мерз на холоде, появились ковши горячего пунша, благоухающие ромом, корицей и апельсиновой цедрой. Мимо меня пронесли огромные, дышащие жаром противни, с которых дразнили ароматом запеченные улитки – еще одна традиция Праздника Звезд.

Я бросил взгляд на часы. Мюр отсутствовала час пятнадцать, и я начал второй круг по дворцу Дайсонов, мимо бара, где в мягкой и приятной полутьме басовито гудел контрабас, подмурлыкивая роялю и конфедератской гитаре что-то меланхоличное, больше подходящее для паба в Хервингемме, укрытого сонными октябрьскими сумерками.

Следует отметить, что музыканты старались и мелодия мне понравилась, но я бы прошел мимо, если бы не заметил женщину, сидевшую за круглым столиком под лампой, с книжкой в руках. Ее платье, перчатки и кокетливая шляпка были вкуса соли на высушенном солнцем морском граните, а полумаска чем-то походила на маску плакальщика, то есть была птичья, но не казалась угрожающей или отталкивающей. Насколько я знал, это был восточный журавль, который почитался у мандаринцев как птица, уносящая души погибших в бою в облака, к великому дракону.

Она небрежно курила, занятая чтением, иянесмог не остановиться. Было любопытно, что же такое читает женщина, которую не интересует ни фейерверк, ни шумные компании и развлечения.

Я подошел к стойке бара.

– Сэр? – Слуга в маске бульдога тут же приблизился ко мне, оставив своего товарища разбирать стаканы, расставляя их на полке под внушительной артиллерией бутылок с алкоголем.

– Стаут.

– Простите, сэр. Паб находится этажом ниже, северное крыло. Это возле фонтана, во второй коридор. У нас только крепкое.

– Тогда виски.

– Есть искирский, сэр. Очень мягкий и превосходный.

Из-за моей личины он не видел, как я поморщился:

– Меня устроят северные области Королевства или островов.

– Очень хорошо, сэр. Возможно, вы предпочтете «Старый луг» из Глендью? Двадцать лет?

– Хороший вариант. И не надо льда. Получив стакан, я спросил:

– А что заказала леди?

Он без всякого намека на улыбку подчеркнуто вежливо ответил:

– «Республика семьдесят пять»20, сэр. Желаете отнести даме самостоятельно?

Если гость хочет познакомиться с гостьей, то работа хорошего слуги оказать ему в этом помощь. Разумеется, если свод правил этикета не запрещает подобного.

– Будьте так любезны.

– Минуту, сэр.

Хрустальный фужер с вычурной ножкой встал рядом со стаканом виски.

– Приятного вечера, сэр.

Когда я поставил перед женщиной фужер, она рассеянно подняла взгляд от страницы, секунду смотрела на меня и, улыбнувшись, похлопала рукой в перчатке по дивану рядом с собой.

– Не ожидала встретить здесь джентльмена.

Я сел, и она не спеша развязала широкие ленты, удерживающие маску у нее на лице. Я снял свою, и мы какое-то время придирчиво изучали друг друга.

Она отхлебнула коктейля, а я виски, все так же продолжая играть в гляделки.

– Как вы меня узнали, мистер Шелби? – спросила Сайл.

– Это было не очень сложно. Прическа «фокстрот», осанка и нефритовый мундштук. Почему-то я рассчитывал встретить вас рано или поздно.

– При всей своей густонаселенности Риерта маленький город. Следили за мной?

– Нет. А вы?

– Не сегодня, – серьезно произнесла искирка, закрывая книгу, и я увидел название – «История открытия Западного континента».

– Интересный выбор.

– В Империи считают, что страну, где восходит солнце, Восточный континент, как у нас принято называть земли конфедератов и Папаякту, открыли наши рыбаки. Давно. Более пяти сотен лет назад. Кто-то случайно сбился с курса, а быть может, попал в шторм и добрался до огромных территорий, которые никому доселе были не известны.

Я кивнул:

– Каждый народ хочет забрать славу первооткрывателя новых земель себе. У мандаринцев есть примерно такая же история. И у Республики. И даже у алавитов. Но история на стороне Королевства. Именно наши пираты водрузили флаг Его Величества на Земле Марии21, сообщив об открытии всему цивилизованному миру.

– В этой книге как раз записки корсара Мэйрэйна. Его дневник, если угодно. Довольно интересное чтение. Бурное море, голод, цинга, земля. Новые болезни, первая встреча с краснокожими, война между поселенцами. Оно развлекает меня, когда скучно. Мэйрэйн бесшабашный герой. Таких в Королевстве любят.

– В Империи не так?

Сайл коснулась фужера:

– Вы не пьете, мистер Шелби?

Я совсем забыл о виски и сделал скупой глоток напитка, полного йода, соли и дегтя. Она пригубила коктейль, и мне показалось, что я заметил в ее глазах скрытую насмешку человека, который видит меня насквозь.

– О. В Империи уважают героев, хотя в нашем языке нет такого понятия. У нас жесткая система в обществе, так уж повелось с начала основания страны, и «герой» это скорее «долг», «честь» и «самопожертвование» во благо страны, ее народа и Императора конечно же. Одно слово имеет слишком много значений. Но никто не жертвует собой просто для того, чтобы получить орден, разбогатеть или произвести впечатление на публику. Мы слишком логичны и примитивны в этой логике. Все подчинено целям, служению, а не порывам и эмоциям.