Читать книгу "Исследование авторитарной личности - Теодор Людвиг Визенгрундт Адорно"

Есть тенденция к социализму, не знаю, какого типа. Противостояние рабочих и предпринимателей, вероятно, регулируется правительством. Правительство будет прекрасно сохранять равновесие сил в конфликтах между рабочими и хозяевами. Основная тяжесть здесь касается свободного предпринимательства, но часто упирается в монополии. Крупные концерны выжимают маленьких людей, пока уже больше не могут. Пропасть между богатыми и бедными слишком велика. Одни работают до изнеможения, другие стоят в сторонке — так не будет порядка. Поэтому правительство должно больше влиять на экономику, независимо от того, называть это социализмом или нет.

Интервьюер случайно ехал вместе с респондентом из Беркли в Сан-Франциско и продолжил беседу в непринужденной, неофициальной форме; при этом он затронул тему профсоюзов, и в связи с этим мы получили классический пример резкого расхождения официальной идеологии и политического мышления, которое непосредственно выражает собственные интересы:

Он считает, что КПП (конгресс производственных профсоюзов) лучше, чем АФТ (Американская федерация труда), и что профсоюзы должны еще больше распространять свои функции на слои занятых в политике, образовании и в верхах управленческой деятельности; но сам не хочет вступать в Федеральный союз рабочих, который кажется ему сомнительным, так как этот профсоюз недостаточно думает о проблемах слоев с высокими доходами и слишком заинтересован в том, чтобы заработная плата более бедных групп была не ниже определенного минимума. Ему хотелось бы, чтобы профсоюзы больше заботились о возможности повышения оплаты труда и выработке критериев для продвижения людей.

Канадец М934, с курса ораторского искусства, имеет средние показатели, изучает теологию, чтобы стать священником. О себе говорит, что стоит «очень далеко на левом крыле», но тут же добавляет:

…я думаю всегда практически, и я не стал бы голосовать за социалистов… особенно если подумать, что они установят.

По его мнению, социализм нельзя создать на практике. Он еще годится в качестве идеи, так сказать, стимулирующего средства, но упаси Боже осуществить его на деле.

Я бы проголосовал за них… но только чтобы поддержать социалистическую оппозицию… помешать теперешнему правительству слишком уклоняться вправо… но я не верю, что у них достаточно опыта, чтобы… осуществить на деле свою политическую программу… и я считаю, их программу надо переделать.

Интервьюируемый очень хвалит британское правительство лейбористов, но как раз за то, что оно не стало проводить социалистическую программу и интерпретирует такую умеренность как признак «политического опыта».

Да… я уж думал, они готовы к тому… они не пытаются одним махом изменить общественный строй… я думаю, это доказательство их зрелости.

Этот респондент хочет создать себе престижный образ левого интеллектуала, но в реальной жизни явно опасается конкретного осуществления идей, с которыми выражает теоретическое согласие.

Едва ли случайно, что в этих примерах демонстрируемая идеология всегда прогрессивна, а реальные взгляды ей противоположны. Это совпадает с устойчивой демократической традицией в данной стране, которая требует признания демократических идей, в то время как выражение противоположных взглядов в некотором смысле неудобно. Сейчас потенциал фашизма проявляется в основном в защите традиционных идей, не важно, называются они либеральными или консервативными; напротив, «политический инстинкт», который в значительной степени основан на бессознательных импульсах, совсем другого рода. Мы рассмотрим это подробно в следующем разделе.

4. Псевдоконсерватизм

Анализ результатов опроса по взглядам[18] в экономике и политике позволил провести различие между респондентами, имеющими одновременно высокие показатели по шкале РЕС и низкие по Е, и теми, кто имеет высокие показатели по обеим шкалам. Это различие мы выразим в терминах «истинное» и «псевдоконсерватизм». Первые поддерживают не только капитализм в его либеральной, индивидуалистической форме, но и те принципы традиционного американизма, которые решительно отвергают всякое угнетение и по-настоящему демократичны, как это показывает неприятие различных предубеждений против меньшинств. Материалы наших интервью дают возможность провести это различие более четко и более конкретно. Прежде чем мы займемся более подробно псевдоконсервативной идеологией, хотелось бы обратить внимание, что наше представление о таком образе мышления совпадает с общей тенденцией наших результатов в области психологии. А именно, мы проверим тезис, что потенциально фашистский характер в специфическом смысле, приданном этому понятию в наших исследованиях, не только поверхностно, но и по своей природе является скорее псевдо-, чем истинно консервативным. Соответствующая псевдоконсерватизму психическая структура подвержена условностям и авторитарному подчинению в сфере сознательного, что сопровождается склонностью к насилию, анархистскими импульсами и хаотичной деструктивностью в сфере бессознательного. Эти противоположные тенденции особенно видны в той части исследования, где дистанция между полюсами сознательного и бессознательного наиболее велика, где сопоставляются результаты теста на тематическую апперцепцию (Thematic Apperception Test)[19] и клиническая часть интервью. Такие черты, как авторитарная агрессивность и мстительность, можно рассматривать как промежуточные между этими антагонистическими тенденциями предубежденной личности. Идеология, определяемая психологическими детерминантами, относится к рационализации, а рационализация «запретных» побуждений, таких, как стремление к разрушению, никогда не бывает полностью успешной. Если рационализация и ограничивает подлежащие табу импульсы, то она их все же не гасит без остатка, а выражает эти импульсы в «допустимом», модифицированном, косвенном виде, соответствующем требованиям общества, которые готово принять Я. Следовательно, самая поверхностная идеология псевдоконсерваторов ни в коей мере однозначно не консервативна, как они хотят нам внушить. Это не просто реакция, направленная против скрытого бунтарства, скорее она косвенно допускает те же деструктивные тенденции, постоянно довлеющие над индивидуумом из-за жесткой идентификации с проявляющимся сверх-Я. Это проявление неконсервативного элемента облегчается определенными сверхиндивидуальными изменениями современной идеологии, в которой традиционные ценности, как, например, неотчуждаемые права человека, подвергаются редко выраженной, но тем не менее жесткой атаке возрастающих сил подавления, которые вытесняют все, что считают слабым. Мы должны принять за основу, что те тенденции развития, которые более или менее стремятся к фашистскому, государственно-капиталистическому строю, проявляют скрытые идеологические тенденции к насилию и дискриминации. Все фашистские движения официально обслуживаются традиционными идеями и ценностями, но на самом деле придают им совершенно другое, антигуманное значение. Псевдоконсервативный синдром, который образовался, вероятно, за последние четыре столетия, вряд ли потому является таким типично современным феноменом, что прибавился какой-то новый психологический элемент. Объективные социальные условия способствовали тому, что такой структуре характера стало легче открыто выражать свои взгляды. Это один из неутешительных результатов наших исследований, и следует честно признать, что процесс общественного одобрения псевдоконсерватизма зашел уже довольно далеко и, несомненно, приобрел массовый характер. Во взглядах некоторых типичных Н представления политически консервативные, а также традиционно либеральные часто получают нейтральную окраску и служат исключительно прикрытием репрессивных, переходящих в деструктивные, стремлений. Псевдоконсерватор — это человек, который во имя традиционно американских ценностей и институтов, защищая их от более или менее мнимых угроз, сознательно и бессознательно стремится с ними покончить.