Читать книгу "Братья Львиное Сердце - Астрид Линдгрен"

И мы понеслись. Мы скакали по жутким, узким, крутым тропкам так, что искры летели из-под копыт. Сворачивали то туда, то сюда, чтобы сбить с толку преследователей. Я ждал каждую минуту, что услышу, как за нами мчатся галопом лошади и кричат солдаты, вооружённые копьями, стрелами и мечами. Но никто нас не настигал. Верно, трудно было преследовать всадников среди скал и гор Карманьяки. Преследуемый мог легко уйти от погони.

Мы ехали долго-долго, и наконец я спросил у Юнатана:

– Куда мы едем?

– В пещеру Катлы, разве ты не знаешь? – сказал он. – Гора Катлы прямо под носом.

Да, так оно и было.

Перед нами была низкая, плоская гора с крутыми, почти отвесными склонами. Только с нашей стороны они были не так опасны и обрывисты. Если бы мы хотели, мы легко поднялись бы наверх. А мы хотели этого, потому что нам надо было перевалить через гору, говорил Юнатан.

– Вход в пещеру с другой стороны, возле реки, – сказал он. – И я должен посмотреть, что там происходит.

– Юнатан, ты в самом деле думаешь, что мы когда-нибудь сможем забраться в пещеру Катлы? – спросил я.

Он рассказывал мне об огромных медных воротах, запиравших вход в пещеру, и о людях Тенгиля, день и ночь охранявших её. Как же нам забраться туда?

Он не ответил. Он сказал лишь, что нам надо спрятать лошадей, потому что в горы карабкаться они не могут.

Мы завели их в скрытую расселину прямо под горой Катлы и оставили там и поклажу, и всё прочее. Погладив Грима по спине, Юнатан сказал:

– Ждите нас здесь, мы только сходим в разведку.

Затея с разведкой мне не понравилась. Потому что мне не хотелось расставаться с Фьяларом. Но ничего не поделаешь, надо было идти!

Чтобы подняться на горное плато, потребовалось немало времени, и, пока мы наконец поднялись наверх, я просто изнемог. Юнатан сказал, что мы должны немного отдохнуть. И я тотчас растянулся на траве. Юнатан поступил так же.

И мы лежали там, наверху, на горе Катлы; над нами высилось необъятное небо, а прямо под нами была пещера Катлы.

Да, до чего удивительно, что в недрах горы, где-то под нами, находилась эта ужасная пещера, со всеми своими потайными ходами и каменными мешками, где столько людей томилось и умирало с голоду. А здесь, на воле, порхали бабочки, небо над нами было голубым, усеянным мелкими белыми тучками, а вокруг росли трава и цветы. Ну разве неудивительно, что на крыше пещеры Катлы росли трава и цветы? Мне вдруг показалось, что, раз столько людей умерло в пещере Катлы, может, и Урвар умер. И я спросил Юнатана, не думает ли он то же самое. Но он не ответил. Он лежал, глядя прямо в небо; заметно было, что он о чём-то думал. А потом сказал:

– Если это правда, что Катла спала своим первобытным сном в пещере, то как она, проснувшись, вышла оттуда? Ведь медные ворота тогда уже были. Тенгиль во все времена использовал пещеру Катлы как тюрьму.

– Пока Катла спала там… – сказал я.

– Да, пока Катла спала там, – повторил Юнатан. – И никто об этом не знал.

Я затрепетал. Что может быть страшнее? Подумать только! Сидеть взаперти в пещере Катлы и вдруг увидеть, как ползёт драконша!

Но Юнатан думал совсем не о том.

– Она, должно быть, вылезла из пещеры в другом месте, – сказал он. – И этот вход я должен найти, даже если придётся искать его целый год.

Мы не могли уже отдыхать. Юнатан утратил всякий покой. Мы приблизились к пещере Катлы. Это заняло совсем немного времени. Стоя на горе, мы уже видели глубоко под нами реку, а на другом берегу Нангиялу. О, с какой тоской я рвался туда!

– Посмотри, Юнатан! – сказал я. – Я вижу иву. Там, где мы купались. Там, по другую сторону реки!

Казалось, мы получили привет, перелетевший к нам над водами реки, маленький привет с более светлого, поросшего зеленью берега!

Но Юнатан подал мне знак молчать: он, верно, боялся, что кто-нибудь услышит нас. Мы были теперь так близко от пещеры! Здесь гора Катлы кончалась обрывистым уступом, и Юнатан сказал, что на склоне под нами как раз находятся медные ворота, ведущие в пещеру Катлы, хотя сверху их и не видно. Однако стражников, троих солдат Тенгиля, мы увидели сразу. И как только я заметил их чёрные шлемы, сердце начало стучать у меня в груди.

Мы доползли на животе до самого края скалистого уступа, чтобы хорошенько их рассмотреть. И если бы они только глянули ввысь, они бы нас увидели. Но более скверных стражников, чем эти, на свете не было. Они не видели дальше своего носа. Они только играли в кости, не думая ни о чём другом. Правда, через медные ворота не мог проникнуть ни один враг. Но зачем тогда стоять на страже? Вдруг мы увидели, как внизу распахнулись ворота и кто-то вышел из пещеры – ещё один человек Тенгиля! Он нёс в руке пустую плошку для еды, но тут же швырнул её в сторону. Ворота за ним снова закрылись, и мы слышали, как он запирал их.

– Ну вот, покормили этого борова в последний раз, – сказал он.

Стражники засмеялись, а один из них сказал:

– Если б он только знал, какой сегодня примечательный день, последний в его жизни! Ты ведь, кажется, говорил, что Катла ждёт Урвара сегодня вечером, когда стемнеет?

– И знаешь, что он на это ответил? «Вот как, наконец-то!» И ещё он просил послать привет в Долину Терновника, ну, как там он сказал? «Урвар может умереть, но свобода – никогда!»

– Поцелуй меня в… – сказал другой, – пусть скажет это Катле нынче вечером, тогда услышит, что она ответит.

Я взглянул на Юнатана. Он побледнел.

– Идём, – сказал он. – Нам надо уйти отсюда.

И мы поползли прочь с уступа в молчании и как можно быстрее. А когда убедились, что увидеть нас уже невозможно, бросились бежать. Мы мчались весь обратный путь не останавливаясь, пока снова не очутились возле Грима и Фьялара.

Мы сидели в горной расселине рядом с лошадьми и не знали, что предпринять. Юнатан был так опечален, и я не мог ничего сделать, чтобы его утешить. Да и сам я был огорчён, понимая, как он горюет из-за Урвара. Он думал, что сможет ему помочь, а теперь он больше в это не верил.

– Урвар, мой друг, которого мне никогда не довелось встретить, – произнёс он. – Вечером ты умрёшь, и что будет тогда с зелёными долинами Нангиялы?

Мы поели немного хлеба, который разделили с Гримом и Фьяларом. Я охотно выпил бы козьего молока, но его мы оставили на потом.

– Ещё не сейчас, Сухарик, – сказал мне Юнатан. – Ночью, когда станет темно, я отдам тебе всё, до последней капли. Но не раньше.

Долгое время он сидел такой молчаливый и обессиленный, а под конец сказал:

– Я знаю, это всё равно что искать иголку в стоге сена. Но всё-таки надо попытаться.