Читать книгу "Багряная империя. Книга 2. Клинок из черной стали - Алекс Маршалл"

Когда Чи Хён уже увлеклась этой идеей, ее грубо потащили назад, и яркие цветы боли распустились на лице и в ушах, вокруг горла и под ребрами. Кровь отхлынула от глаз, и она различила над собой испуганную Чхве. Еще ни разу Чи Хён не видела своего стража доблести такой расстроенной, и сама она почувствовала вину перед давней подругой. Попыталась сказать что-нибудь доброе, но на губах выступили лишь кровавые пузыри, сменившиеся приступом кашля. Чхве помогла повернуться набок, и Чи Хён выплюнула клок окровавленных седых волос.

Волосы Софии. Чи Хён подняла голову, безумный смех из Врат все еще звучал в ушах. Пурна держала бывшего капитана за руки, Дигглби обхватил ее ноги, а оба телохранителя не без опаски пытались помочь им, но София вырывалась и даже сумела нанести несколько ударов. Она продолжала дико хохотать, испачканное в крови и грязи лицо имело сейчас лишь отдаленное сходство с человеческим. София больше напоминала дев меча из древнего свитка, который показывал Чи Хён ее первый отец, богинь, одержимых такой жаждой мести, что они позволяли демонам управлять своим телом, вместо того чтобы самим повелевать чудовищами.

Словно почувствовав ее взгляд, София прекратила сопротивляться, оборвала смех и посмотрела надменно.

– Я победила тебя, принцесса, – прохрипела она, не обращая внимания на текущую по подбородку кровь. – Я победила! Значит, ты должна исполнить мое желание. Обязана исполнить!

Чи Хён нужно было сказать в ответ что-нибудь резкое, вообще хоть что-нибудь сказать, но голова казалась сейчас такой же пустой, как дикий взгляд Холодного Кобальта. Поэтому генерал лишь закрыла глаза, заставляя себя не прислушиваться к выкрикам Софии. Но та продолжала вопить, и слова постепенно теряли смысл – имя Чи Хён в этой безумной мантре об исполнении желания каким-то образом соединилось с именем королевы Индсорит.

Подкрепившись горьким напитком из фляги Чхве, Чи Хён поднялась на ноги и открыла глаза. Она стояла в кольце молча наблюдавших людей: телохранителей, пленных, охранников, Чхве, Пурны, Дигглби и даже затихшей наконец, связанной конскими поводьями Софии.

Чи Хён коснулась распухшим языком шатающегося переднего зуба. Какого хрена они ждут? Торжественной речи?

– Чи Хён, пора возвращаться в лагерь. – Чхве взяла ее за содранный в кровь локоть и потянула к лошади. Клубящийся дым и падающие хлопья снега превратили мрачную долину в вершину горы, целующуюся с облаками. – Встреча с таоанцами обождет…

– В жопу! – проскрежетала Чи Хён и сама удивилась, как трудно дался даже еле слышный шепот. Она выплюнула новый сгусток крови. Не только говорить, даже дышать было тяжело, и все же она почувствовала огромное облегчение оттого, что должна о чем-то заботиться, что-то делать. – Если откажемся встретиться с этими шутами, они вернутся с копьями наперевес. Помоги сесть в седло.

– Генерал, – начал один из телохранителей, но она лишь молча махнула искалеченной рукой.

Теперь и два оставшихся пальца наверняка сломаны. Просто здорово.

– Нужно разобраться с этим дерьмом. – Голос прозвучал странно даже для ее собственных ушей. – И захвати пленных. Раз уж мы не можем обеспечить им безопасность до того, как получим выкуп, лучше сразу передать их таоанцам.

Оглянувшись на шеренгу ошеломленных пленников, переживших безумство Софии, она заметила, как седоволосый старик одобрительно кивнул, а затем поднял кулак, который больше не сдерживала цепь. Увидев, что никто из товарищей не последовал его примеру, он рявкнул что-то на азгаротийском, и пленные один за другим подняли руку, приветствуя генерала. София неразборчиво забормотала, а Чхве прошептала на ухо Чи Хён весьма заманчивое предложение… Но та, смерив взглядом бывшую Королеву Самота, отказалась от этой идеи.

– Нет, капитан София отправится в лагерь вместе с нами. Ее счастье, что я не такая же сумасшедшая, не то уже сбросила бы ее во Врата.

Глаза Софии яростно вспыхнули, и она выплюнула выбитый зуб в направлении Чи Хён. Генерал пожалела, что ее собственный расшатанный зуб все-таки держится, и нашла другой способ отомстить. Она повернулась к Софии спиной и заковыляла вдоль цепочки пленных имперцев, салютуя им поднятым вверх кулаком.

Каким бы заманчивым ни было предложение Чхве, но скорее в Мерзлых саваннах случится теплая зима, чем она избавится от Софии с такой же легкостью, с какой отдаст сейчас пленников Таоанскому полку.

Глава 10

Мерзлые саванны таяли под ногами Рогатых Волков, и ни ядопрорицательница, ни слагатели песен не могли объяснить, почему это происходит.

Лучшая задумчиво повертела в руках шлем, отороченный мехом морской выдры. Затем надела его на голову, поправила, чтобы не защемить косы, и застегнула пряжку под подбородком. Кое-кто на совете клана удивленно поднимет брови, увидев рогатый шлем, но когда в ее присутствии случалось иначе? Она понимала, зачем ее позвали и чего ждут от нее, – ту, которая накануне охоты откладывает в сторону свое оружие, нельзя считать настоящей охотницей. Поэтому Лучшая заранее приготовилась к самой долгой облаве в своей жизни.

Последним она положила в заплечный мешок одеяло, что сняла с постели и засунула под стропила в то утро, когда обнаружила, что пропали ее отец и сын. В этом не было ничего сентиментального, только практические соображения. Брат рассказывал о самотских собаках, обладающих таким острым чутьем, что могут уловить запах смертного за тысячи лиг, нюхнув перед началом поиска старую юбку или расческу. Когда Лучшая доберется до Багряной империи, она первым делом разыщет такую чудесную собаку, потому что даже хорошая охотница нуждается в помощи, чтобы взять след, оставленный полгода назад.

Не нужно было проверять, не забыла ли она что-нибудь, все необходимое лежало в тяжелом мешке, и тем не менее Лучшая бросила последний взгляд на свою хижину. Затем быстро шагнула вперед, наколола на копье циновку отца, а за ней и циновку сына, и легким поворотом запястья сбросила в едва тлеющий очаг. Нужно было сразу сжечь их, как она поступила с вещами брата, также сбежавшего ночью много лет назад. Но она позволила себе глупость и оставила циновки отца и Мрачного лежать на видном месте, словно заявляя всему клану Рогатых Волков, что надеется на возвращение своих опозоренных родичей. Сотканные из травы подушки занялись быстро, и теперь возле очага, где когда-то собирались пять человек, осталась только ее постель. Больно было смотреть, как циновки корчатся в слабом из-за необычно теплой ночи пламени, и она молча помолилась Падшей Матери, прося у нее спокойствия. Большинство смертных на ее месте склонились бы перед проклятием, обрушившимся на ее семью и снова доказавшим свою силу, но Лучшая справится с этим ради своих же близких, и когда она наконец попадет в Медовый чертог Падшей Матери, то попросит отпустить ее в Страну Трусливых Мертвецов, чтобы вызволить оттуда злосчастных родственников.

Но сначала она должна сама отправить их туда.