Читать книгу "Любовная капитуляция - Сильвия Соммерфильд"

— Мне нужно поговорить с Эндрю Крейтоном, — перебил ееДонован. — Вы, конечно, могли бы... э-э... разбудить его ненадолго.

Энн повернулась и вошла в коридор.

— Присядьте, джентльмены, а я тем временем пошлю задомоправителем. — Энн отвернулась и позвала прислугу. — Иди и разбудиЭндрю. Извинись и попроси участвовать в нашей беседе.

— Слушаюсь, миледи.

Девушка сделала глубокий реверанс и удалилась.

Повернувшись, Энн взглянула на Донована:

— Вы ничего не желаете, пока мы ждем?

— Нет, благодарю.

— Скажите, сэр, — спросила Энн, — неужели преследование моейсемьи доставляет такую радость Якову? Почему из множества женщин и их слугобязательно надо было выбрать именно нас, хотя мы в жизни не держали в рукахмеча... или тут есть какой-то другой расчет?

Донован покраснел, злясь, что вот так, запросто, на негоможет быть навешен ярлык преследователя сирот.

— Ни о каком преследовании, леди Энн, и речи не идет, и ниодин безвинный не будет наказан.

— Но в чем же виновны я и мой домоправитель?

— Я ни в чем вас не обвиняю, леди Энн.

— А Эндрю?

Вопрос был задан тихо, и только сейчас Донован осознал, чтодевушка гораздо умнее, чем он первоначально предполагал, и, тонко поддевая его,хочет выяснить, в чем суть обвинений против домоправителя и каковы улики.

— Ваш Эндрю Крейтон — шпион, леди Энн, — спрорвавшимся раздражением сказал Донован. — Скажите, догадывался ликто-либо из вас об этом, когда вы брали его на службу?

Их глаза на секунду скрестились.

— Эндрю сражался рядом с братом за нашего короля. Скажите:если вы, например, проиграли, должны ли отвечать за проигрыш ваши сестры,братья или слуги?

— Нет, — сказал Донован. — Не должны.

— Тогда для чего вы здесь?

— Леди Энн, возможно, Эндрю Крейтон предавал и вас тоже.

— Меня?

— Вас, вашу семью, если на то пошло. Как посмотрит на вседело король, если в вашем доме обнаружат шпиона? Вы попали бы в положение,мягко говоря, неловкое.

— Эндрю, — твердо заявила Энн, — не способен причинить вредни нам, ни вашему королю.

— Вы так уверены?

Энн собиралась ответить, когда из двери донесся голос Эндрю:

— У леди Энн есть все основания для такой уверенности. Оназнает, что я не способен нанести бесчестье ее дому... как и всему семействуМак-Леодов. Я слишком уважаю их для этого.

Донован повернулся к Эндрю, пытаясь представить, каквыглядело бы его лицо, обвязанное голубым платком. Если Эндрю ранен, то этоготак просто не скроешь. Но пока что в этом безупречно одетом и твердо стоящем наногах человеке трудно было заподозрить ночного бандита-англичанина.

— У вас, кажется, была тяжелая ночь, Эндрю, — небрежнопоинтересовался Донован.

— Сэр?

— Со слов леди Энн я узнал, что вы вдвоем работали надсчетами до самого утра.

— Да, сэр, — улыбнулся Эндрю и благодарно взглянул наЭнн, чутко следившую за их разговором. — Но труд на пользу леди Эннничуть не жертва, сэр, а скорее великая честь.

Глаза Донована потеплели.

— Отлично сказано, Эндрю, это поистине слова джентльмена.Вам в прошлом, кажется, удалось получить отменное воспитание и образование.Такое впечатление, что вы привычны к лучшей доле, чем должность домоправителя.

— Я знавал хорошие и плохие времена. Но сейчас я счастливтем, что имею. Мой долг — защищать леди Энн... и леди Кэтрин, хотясейчас это вряд ли возможно.

— Да, это так, — подтвердил Донован, приближаясь к Эндрю иоценивающе оглядывая его. — И мечом вы владеете отменно.

— Сэр?

— Мечом, Эндрю; известно вам, что такое меч?

— Я сражался под знаменами двух королей и не имел бы честиразговаривать с вами, если бы не владел в совершенстве своей профессией. Думаю,в противном случае лорд Эрик не доверил бы мне защиту своего семейства.

— Так-то оно так, но мне хотелось бы знать...

Эндрю, не меняя выражения лица, приготовился к испытанию,которое ждало его в следующий момент.

— ...Да, хотелось бы знать, — продолжил и не закончилДонован, опуская руку на раненое плечо Эндрю.

Хватка у него действительно была железной. Он нащупывалперевязь, но Эндрю предусмотрительно снял ее. На нем были две рубашки,бархатный камзол и тяжелая плоская цепь на шее, чтобы сквозь ткань непросочилась кровь.

Рука сжималась все сильнее, и Донован пристально следил завыражением лица Эндрю. Боль была нечеловеческая, но лицо англичанина недрогнуло. Краем глаза Эндрю заметил, как побледнела Энн.

Донован был обескуражен; пытка продолжалась несколько минут,но для Эндрю они показались вечностью.

Помощь пришла со стороны Энн.

— Я же вам сказала, что Эндрю был здесь всю ночь. Если выпосле этого считаете нужным арестовать его, то вам придется арестовать и меня — за лжесвидетельство. Или все-таки у вас и вашего короля естьболее важные дела, чем изводить невинных, не имея на руках доказательств иулик? Вы слышали от меня, что Эндрю оставался здесь, что еще вы от меня хотите?Вы уже поставили наше семейство на колени. Теперь вам надо крови? Пожалуйста,либо арестуйте нас, либо покиньте дом.

Донован нервно вздохнул, оказавшись в тупике. У Яковадействительно хватало проблем, а это внешне беспомощное и нежное создание и всамом деле могло собрать горячих шотландцев себе на выручку. Ничего хуже нельзябыло бы придумать.

— Запомни, англичанин! — хрипло сказал ДонованЭндрю. — Я с тебя глаз не спущу и найду способ вывести на чистую воду.Недолго тебе разгуливать, очень недолго.

— У вас есть более важные заботы, ведь вы служите самомукоролю! Но почему я навлек на себя ваше неудовольствие, мне совершеннонепонятно, сэр. Ведь сказала же леди Энн, что я был здесь.

— Смотри же!

Донован жестом приказал своим людям следовать за ним ивышел. Едва наружная дверь захлопнулась, Эндрю обессиленно опустился в кресло.Энн метнулась к нему.

— Эндрю! — почти всхлипнула она и упала на колениперед ним. Он приподнял голову и взглянул ей в глаза, читая в них гораздобольше, чем он мог мечтать.

— Все в порядке. Боюсь только, потребуется еще однаперевязка. У этого человека железная хватка. Я... и очень признателен вам, Энн,за помощь и... и за доверие!..

Энн вскинула глаза и поняла, что он не в состоянии сказатьничего сверх этого, потому что слишком многое все еще разделяет их. Но, можетбыть, однажды... Она медленно поднялась.