Читать книгу "Комбат - Максим Гарин"

– Как!? Не может быть! – не поверил услышанному Андрей Подберезский. – Борис Иванович, да вы что? Что вы несете? – тут же Подберезский перешел на «вы».

А комбат покачал головой:

– Да-да, я уволился. Написал рапорт и уволился из армии.

– Не может быть! Опять разыгрываете?

– Нет, Андрюха, не до шуток. Не разыгрываю.

– А почему? Опять с начальством напряги?

– И с начальством тоже.

– Так все-таки, почему, Борис Иванович?

Товарищ майор, что случилось?

– Отказался в Чечню ехать, не захотел в своих стрелять. Ты же помнишь сколько чеченцев, осетин и грузин служило у нас в батальоне? А какие парни были! Так что я, комбат, должен идти и в них стрелять? А ведь они в свое время меня от пуль своими телами закрывали, с поля боя выносили. Помнишь?

– Помню, помню…

– Будь она неладна, война эта долбаная!

Придумали ее придурки, и приходится в своих стрелять. Посылают туда неизвестно кого и неизвестно кто, и неизвестно зачем. В голове не укладывается.

– Да ладно, комбат, что мы все про грустное. Пошли выпьем.

Комбат стащил с плеч кожаную куртку и огляделся по сторонам.

– А ты неплохо живешь, Андрюха.

– Раньше, комбат, жил неплохо, пока жена и дочь были со мной.

– А что случилось?

– Долго рассказывать, пойдем выпьем, потом и об этом поговорим.

Мужчины двинулись на кухню, но Андрей Подберезский, оглядевшись, передумал.

– Комбат, нет, с тобой на кухне я пить не стану. Пойдем в большую комнату, садись на мой кожаный диван за пять штук, кури. Сейчас я все приготовлю.

– А у тебя чисто, – заметил Рублев, оглядываясь по сторонам.

– Это благодаря тебе, комбат. Ты же приучил нас к чистоте. Я как из армии пришел, долго всех приучал к чистоте. И приучил!

– Главное, что сам не отвык.

– Привычка – вторая натура.

– Хорошая привычка. Надеюсь, развелся с женой не из-за этого?

– А я с ней и совсем не разводился. Она просто от меня ушла.

– Почему?

Мужчины разговаривали. Андрей Подберезский сновал то на кухню, то возвращался в большую комнату, которая считалась у него гостиной. И на длинном журнальном столе, как бы присевшем на гнутых ножках, появлялись всевозможные закуски, бутылки, стол наполнялся.

Комбат смотрел на эти манипуляции с нескрываемым удивлением.

«Для двух мужиков и бутылки водки – это слишком много и суетливо».

– Ну вот, вроде бы и все, – как заключительный аккорд, на столе появился огромный арбуз, только что из холодильника, на сверкающем блюде. – Теперь можем сесть, выпить, обо всем поговорить спокойно.

– Ну что ж, давай, Андрюша.

– Комбат, ты молодец! – как-то с ребячливым удивлением воскликнул Андрей Подберезский, глядя на комбата, сидящего напротив него на мягком кожаном диване.

– Ладно тебе, – попробовал немного урезонить своего бывшего сержанта командир десантно-штурмового батальона.

– Я рад. Ты, комбат, даже не представляешь, как я рад! Всем, кого знаю, я всегда говорил, наш комбат – это мужик, настоящий мужик. И не надо, говорил, мне вешать на уши лапшу о том, что в армии все подлецы и идиоты. Я всегда говорил, что наш комбат…

– Андрей!

– Что, я уже не могу порадоваться встрече, а Борис Иванович?

– Андрюха, называй меня просто Борис.

– Не могу, извини, комбат, лучше я тебя буду называть Батяня, как тебя называли все наши.

Комбат смутился.

– Но, за глаза же называли.

– Хорошо, я буду называть тебя Иваныч.

Это хоть как-то и не правильно, может быть, зато с уважением.

– Андрюха, как хочешь.

Мужчины выпили по рюмке водки. А Андрей Подберезский тут же наполнил их.

– Ну что, Иваныч, давай, выпьем за встречу? Давай, выпьем за тебя!

– Да нет, Андрюха, давай лучше за тебя.

– Чего за меня пить? Лучше – за те самые годы, за всех тех, кто остался там.

Комбат тяжело поднялся. Андрей Подберезский тоже поднялся. Они взглянули друг другу в глаза, и им показалось, они видят в глазах друг друга сполохи огня, слышат глухие взрывы, свист пуль и все то, без чего не бывает войны.

– За них!

Комбат кивнул, и мужчины, не чокаясь, выпили. Улыбки на время исчезли с их лиц.

– Так что у тебя случилось? – после довольно продолжительной паузы поинтересовался Борис Рублев, глядя прямо в серые, стального цвета глаза своего бывшего сержанта.

– С женой?

– С женой и вообще по жизни.

– По жизни все в общем-то ничего, не считая мелких неприятностей, а вот с женой… – Андрей Подберезский втянул голову в широченные плечи, наклонил ее вперед, словно бы собирался броситься и прошибить головой стену, а затем заговорил, не глядя на комбата, а куда-то в тарелки, полные еды. – Знаешь, Иваныч, она, скорее всего, не вынесла испытания богатством.

– Как это? – не понял комбат.

– Пока был бедным, не нищим, нет, а таким, как большинство, все у нас было хорошо. Мы стремились к чему-то, было за что бороться в перспективе, я хотел стать богатым, а она мне помогала. Потом у меня появились деньги. Я затеял одно дело, оно начало приносить доход. Я разбогател, многое мог себе позволить. И началось то, что теперь я называю борьбой за сохранение богатства. Точно так же нищий борется за то, чтобы завтра ему не стало еще хуже. Так вот моя Тамара уволилась из школы и сидела дома с дочкой. Я сам виноват. Это я сказал ей: какого черта ты станешь за гроши ходить в эту школу и пропадать там целыми днями, а свой ребенок будет расти без присмотра? Она подумала, согласилась и уволилась.

– Начиналось неплохо, – спокойно и рассудительно сказал комбат.

– Я тоже думал, что неплохо. Думал, хорошо будет ей, а еще лучше станет мне и дочке.

Но получилось все наоборот. У нее появились деньги… Я деньги от нее не прятал, она брала, сколько надо было.

– Ну, и что дальше? – уже понимая, куда клонит Андрей Подберезский, задал свой нехитрый вопрос комбат, предчувствуя ответ.

– А дальше она загуляла. Нашла таких же подружек, которые днями бездельничали, и пошло-поехало… Начала пить, начала гулять.

– А ты куда смотрел?

– Мне, Иваныч, некогда было. Я делом занимался.

Товар привез, товар принял, сделку заключил, договора подписал, встретиться с нужными людьми надо, выпить. А потом сауны, потом поездки, командировки всякие… Вот так продолжалось, пока мне не позвонил доброжелатель и не сказал, что моя жена гуляет.