Читать книгу "Бит Отель. Гинзберг, Берроуз и Корсо в Париже, 1957-1963 - Барри Майлз"

В 1945 г. Билл познакомился с Гербертом Ханком и группой мелких воришек, которые пристрастили его к героину. Его арестовали, и в ожидании суда он стал приторговывать героином. Отец заплатил за него залог, и в 1947 г. Билл с Джоан переехали в Нью-Вэйверли, штат Техас, где 21 июля у них родился сын Уильям Берроуз III. Из Техаса они переехали в Новый Орлеан, где Билла снова арестовали, но вместо того, чтобы предстать перед судом и получить срок, Билл с семьей переехал в Мехико.

Здесь в сентябре 1951 г. в результате несчастного случая была застрелена Джоан. Билл только что вернулся из неудачной экспедиции по джунглям Южной Америки, они искали яхе — галлюциногенное наркотическое вещество. С собой из Куито он привез нож и захотел заточить его. Позднее Билл писал: «У точильщика был маленький свисток, и он был свободен, я шел вниз по улице к его тележке, весь день мне казалось, что я что-то потерял, мне было так грустно, что я почти не мог дышать, и почувствовал, как слезы побежали по лицу. „Какого же черта?“ — не понимал я».

У себя дома он начал пить, скоро к нему присоединилась Джоан. Вечером Билл договорился встретиться с кем-то в квартире у друга, чтобы продать ему пистолет. Когда Билл и Джоан приехали на квартиру, того человека еще не было, но вечеринка была в самом разгаре. Билл и Джоан выпили еще. И тут Билл заявил: «А давайте-ка повторим подвиг Вильгельма Телля!» Джоан поставила себе на голову стакан с водой. Пьяный Билл схватил пистолет, прицелился и выстрелил. Он не попал в стакан, тот упал на пол и даже не разбился. Джоан рухнула на пол с дыркой от пули во лбу. Они не смогли повторить подвиг Вильгельма Телля, и, как позднее говорил Билл, это было безумием — стрелять в стакан в комнате, где полно народу, потому что разлетевшиеся осколки могли привести к очень печальным последствиям.

Билл так до конца и не понял, что случилось. Словно бы им овладел злой дух. Он грустил, потому что в тот момент его бросил приятель, с которым они вместе были в джунглях, эту историю он рассказал в своем романе «Квир». Биллу предъявили обвинение в «преступной неосторожности», и после десяти дней в тюрьме он был выпущен под залог. Еще через несколько месяцев его адвоката арестовали за непредумышленное убийство, и тот свалил из страны. Биллу посоветовали сделать то же самое.

Когда они с Джоан жили в Новом Орлеане, Билл начал писать «Джанки», исповедь нью-йоркского наркомана. Теперь его снова сильно потянуло писать, он объяснил это в следующем отрывке, который часто цитируют:

«Вынужден сделать ужасный вывод: я никогда не стал бы писателем, если бы не умерла Джоан, и осознал, до какой степени это предопределило то, что я начал писать. Я постоянно жил в страхе чьего-то влияния и постоянно чувствовал необходимость уйти из-под этого влияния, из-под контроля. Смерть Джоан свела меня с захватчиком, с Уродливым Духом, и привела к тому, что я всю жизнь боролся, и в этой борьбе сражаться я мог только словом».

Он закончил «Джанки», и Аллен Гинзберг продал ее «Эйс Букс» в Нью-Йорке. Она вышла в 1953 г., в мягкой обложке под псевдонимом Уильям Ли. В том же году Билл переехал в Нью-Йорк и стал жить вместе с Алленом. Именно тогда у них и случился роман, после этого Гинзберг уехал из Нью-Йорка исследовать джунгли Чиапа. Билл перебрался в Танжер, где жил в мужском борделе датчанина Тони и искал забвения в джанке. «Повседневные истории» Билла, юмористические ситуации, требовавшие предельного напряжения фантазии, постоянно случавшиеся с обитателями 115-й улицы, теперь были неизменной темой его писем к Аллену. В следующие несколько лет Аллен увидел большую часть материала, которая потом стала «Голым ланчем», в виде приложений к письмам или просто как часть самих текстов писем. Билл всегда говорил, что ему нужен слушатель, которому он мог бы рассказывать о своей ежедневной жизни, и, как правило, таким человеком становился тот, к кому он чувствовал влечение. Именно чтобы помочь Биллу собрать весь этот материал воедино, друзья Билла и хотели приехать в Танжер в 1957 г.

В отеле Аллен не тратил время впустую, здесь он написал одни из своих лучших работ, хотя работе над собственными стихами и общению с журналистами он из-за все увеличивающегося потока корреспонденции мог посвящать все меньше и меньшее времени. В марте Аллен написал знаменитое стихотворение «Лев настоящего», и Берроуз прокомментировал его так: «Ага, вот, значит, к чему приводят твои гетеросексуальные наклонности, ко Льву». Аллен боялся, что люди сочтут стихи жалобами гомосексуалиста на свою горькую судьбу, но единственным человеком, который неверно истолковал их, была Диана Триллинг, ошибочно подумавшая, что они посвящены ее мужу Лайонелу, который когда-то в Колумбийском университете преподавал Аллену английский.

Еще Аллен написал «Имена», воспоминание о друзьях, эта книга была искреннее, чем «Вопль», иногда воспоминания были мучительны, многие из его друзей были уже мертвы, например Джоан Волмер: «Мне снилась Джоан, она чуть наклонилась вперед и спрашивала, что нового в мире живых, по-прежнему ли жизнь — это покорное существование, безо всякого контроля количества выпитого…»

Аллен несколько вечеров провел с поэтом и писателем Алленом Боске, которому тогда было далеко за тридцать. При жизни Боске получил все значимые литературные награды во Франции; он выпустил 20 томов стихов и приблизительно столько же книг в прозе. Он писал для «Монд» и «Фигаро» и занимался составлением антологии современной американской поэзии. Он уже видел имя Аллена в списке поэтов, которых он бы хотел перевести, но Аллену казалось, что разговоры с ним — пустая трата времени, потому что Боске не нравились работы Грегори и его совершенно не заинтересовали рукописи и журналы, которые показывал ему Аллен. Тем не менее Аллен снабдил его большим количеством книг и написал Денизе Левергов с просьбой прислать свои стихи и дать адреса Роберта Крили и Чарльза Олсона, чтобы он мог попросить и их работы. Вновь увидевшись с Боске, он отдал ему стихотворения Левертов, экземпляр «Свистка» Крили и старые издания «Отзыва о Черной Горе» и «Оригинала». Аллен написал Крили: «А еще два вечера я читал ему стихи и давал пояснения, а получил я за это разве что один обед и вынес ощущение, что я шовинистическая шлюха». В антологию Боске — «Trente-Cinq Jeunes Poètes», — выпущенной «Галлимаром» в феврале 1960 г., вошло стихотворение Гинзберга «Америка». Подобные усилия, способствующие публикации его друзей, в то время были типичны для Аллена, и, несмотря на всю подковерную борьбу, он часто добивался успеха.

Заходил к Аллену в отель и поэт-грек Николаос Каламарис, присоединившийся к группе сюрреалистов прямо перед войной и изменивший имя на Николя Калас. Их еще в Венеции познакомил Алан Ансен, тогда Калас жил у Пегги Гуггенхайм. Калас познакомил Аллена и Билла с английский поэтом Дэвидом Гаскойном, который, по мнению Аллена, «мог стать великим поэтом». Особенно Аллену понравился конец одного из его стихотворений, «Христос революции и поэзии», и даже спустя 25 лет он мог читать его по памяти. Гаскойн был известным английским сюрреалистом, и он приятно удивился, узнав, что Аллен знает и Ценит его работы. Еще двумя гостями были «немцы-писатели в кожаных пиджаках»: Вальтер Холерер, с которым Грегори познакомился во Франкфурте, и пришедший с ним Гюнтер Грасс. По понятным причинам Гинзберг еще не был знаком с творчеством Грасса, чей бестселлер «Die Blechtrommel» («Железный барабан») вышел только в апреле следующего, 1959 г. Аллен говорил Гордону Болу, издателю его журнала: