Читать книгу "Исповедь Цирцеи - Дарья Кожевникова"

К Аглаиному удивлению, Ромка от пива отказался, а вместо этого попросил баночку лимонада, который пил Гена.

— А чего это ты? — спросил тот, подавая ему банку. — Я-то за рулем, а ты бы пивка треснул за нас обоих.

— Не хочу. Незачем голову затуманивать. Я этот день долго буду вспоминать, брат. Так пусть запомнится во всем своем блеске. А еще… может, все-таки удастся поплыть? Хоть как-нибудь…

— Удастся, брат! Сейчас все наладим! Пояс держит тебя слишком вертикально, не дает наклониться вперед, так?

Сидя под деревом рядом с Ромкой, Гена вместе с ним занялся поясом. Аглая, даже не окунувшись, взяла на себя всю заботу о шашлыках. Вода заманчиво сверкала, волны призывно шелестели, накатывая на берег, а разогревшийся на белых береговых камнях ветерок был ненамного прохладнее жара, что исходил от углей. Но что все это значило в сравнении с тем, что брат, ничего не видевший, кроме четырех стен, сидел сейчас рядом с Геной, и его обычно потухшие глаза ярко блестели, и голос звучал живо, увлеченно, когда он обсуждал баланс пояса! За это Аглая многое могла отдать, а не только отказать себе в каком-либо удовольствии. Она принесла из багажника ведерко с замаринованным мясом, про которое мужчины как будто забыли, насадила его на шампуры и принялась жарить, время от времени вытирая пот со лба коротким рукавом платья. Парни вначале о чем-то поспорили, потом пришли к взаимному согласию. А после, застегнув на Ромке пояс и частично сдутый жилет, Гена вместе с ним снова направился к воде. Аглая с замиранием сердца наблюдала за братом, закачавшимся на волнах. Центр тяжести на поясе сместился, и Ромкино тело приняло в воде наклонное положение, животом вниз.

— Вот теперь нормально! — примерившись, сказал он громко и взволнованно. В охватившем его азарте он и не подумал о том, чтобы прогонять Гену. Вытянул руки, напомнив Аглае птицу, расправляющую крылья после долгой болезни. Гребок… Еще гребок… Культи у Ромки были слишком короткие и не могли участвовать в процессе плавания, но в прошлом прекрасный пловец, он вполне обходился и одними руками. Его плечи поднимались над водой и опускались, тело разрезало волны. Пусть не так стремительно, как когда-то, но все же… Аглая сглотнула слезы, а те, что не успели вылиться из глаз, смахнула рукой. Только они тут же набежали снова, затуманивая плывущего Ромку.

Когда Гена, совершив очередной заплыв, вышел на берег, Аглая снимала с мангала последние шампуры.

— Айка, все мы на тебя спихнули! — запоздало спохватился он.

— Ерунда, — Аглая мотнула головой. — Ген, я никогда не забуду того, что ты для Ромки сделал. Никогда! Всю жизнь тебе буду обязана!

— Да что ты, Айка! Я же просто так, от чистого сердца! А то сидел бы и я сегодня в своей каморке один. Тоже не сахар! Короче, ты иди, поплавай, а я пока овощи нарежу. Потом сядем, подзаправимся. Главное, братана из воды вытащить, а то я его пытался уговорить — не получилось.

Аглая отдала бразды правления Гене, скинула с себя платье, под которым был цельный купальник, закрывающий синяк на животе, и порхнула к воде. Когда-то и у нее, и у Ромки были в жизни две страсти — море и мотоцикл. И море в отличие от мотоцикла осталось до сих пор. Похоже, для обоих. К Ромке Аглая подплыла, когда повернула к берегу. Даже под жилетом стало заметно, что плечи у брата обгорели, лицо тоже было красным. Но, возможно, не только от солнца. Уже много лет Аглая не видела, чтобы у Ромки так сияли глаза и он так блаженно улыбался. Вернув ему улыбку, Аглая позвала:

— Поплыли к берегу, шашлыки остывают.

— Попозже, Айка, — отмахнулся он.

— Да ты же весь обгорел! Болеть ведь будет! Как бы температура к ночи не подскочила! Хватит для первого раза!

— Ты не понимаешь, Айка! — Ромка упрямо мотнул головой. — Ни тебе, ни кому-либо другому не дано этого понять, только таким, как я. Здесь, в воде, я не забываю про свои ноги, но хотя бы частично могу почувствовать себя прежним. Прежним, Айка! Не объезжающим все углы, не глядящим на мир с высоты коляски, не прикованным к ней! Здесь я могу двигаться без нее! — Брат почти кричал.

— Ромка! Мы приедем сюда не раз, я тебе обещаю! Гена показал нам пример, дорогу проложил. А дальше я буду либо его просить, либо такси заказывать. Ну, заплачу таксисту, чтобы помог спустить тебя с лестницы… Не знаю, как я раньше сама до этого не додумалась? А теперь поплыли к берегу, правда, хватит уже. Мы ведь пока не уезжаем. Позже поплаваешь, когда самый солнцепек пройдет. И голодный небось?

Ромка замялся, качаясь на волнах. Аглая видела, как ему не хочется выбираться на берег. Но, видимо, и обгоревшие плечи уже давали о себе знать, и живот подвело, потому он в конце концов сдался:

— Хорошо, зови сюда Генку.

Остаток дня они провели, валяясь в тенечке, угощаясь шашлыками да периодически забираясь в воду поплавать. Последний свой заплыв Ромка совершил уже в темноте. Аглая видела, что его лихорадит, но он все не хотел ехать домой. Смотрел на звезды, на воду и жадно вдыхал в себя морской воздух, словно хотел надышаться им впрок. А оказавшись дома, снова в своем кресле, как будто погас. Губы сжались в ниточку, взгляд потупился.

— Брат! — Гена осторожно коснулся обгоревшего Ромкиного плеча. — Это только начало. Мы с тобой еще и поплаваем, и поездим. Все будет. Только не вешай нос!

— Спасибо. — Ромка перехватил Генину руку и крепко пожал. — Брат…

— Ген, останешься? Может, чаю? — предложила Аглая.

— Нет, спасибо, Айка, я домой. Завтра мне на работу, надо выспаться.

— Тогда я провожу тебя вниз. — Аглая шагнула к порогу.

Они молча спустились по лестнице. И лишь на улице, понимая, что Аглая вышла не просто так, Гена вопросительно вскинул брови, ожидая объяснений.

— Следователь вчера снова приходил ко мне на работу, — сообщила она. — Спрашивал про «Золотую тайну». Я решила, что лучше признаться, что бывала там, да он, похоже, и сам уже об этом знал. Ну, я сказала ему, что приходила туда к тебе, потому что ты — мой парень. Так что… ты уж прости за самоуправство и имей в виду на будущее, ладно? Если вдруг он и тебя о чем-то спрашивать начнет… Да, иногда мы приходили к тебе с Алкой вдвоем. Ты нас проводил по блату за столик.

— «Золотую тайну» отследили все по тем же мобильникам, — кивнул Гена. — Шеф теперь лично будет проверять, чтобы их не было в пределах клуба. Будем не отключать, а собирать в кучу и на время боев увозить на машине подальше. Типа, все вы снова вместе, но не здесь. Ну а насчет самоуправства, Айка, я ничего не имею против того, чтобы числиться твоим парнем. Пусть только в протоколах, но все же…

— Ну, тогда, — привстав на цыпочки, Аглая поцеловала его в щеку, улыбнулась, — узаконим наши официальные отношения. И спасибо тебе огромное за Ромку. Ни один из его бывших друзей за все три года не сделал для него больше, чем ты сегодня.

— Значит, не бывали они в битой шкуре, Айка. Никто из них.

Больше ничего не говоря, Гена сел в машину, махнул оттуда Аглае рукой, чтобы шла домой. Но она стояла у подъезда до тех пор, пока не скрылись вдалеке габаритные огни его машины. И только после этого торопливо взбежала по лестнице. Торопиться было куда: дать пылающему Ромке аспирина, раздеть, намазать тело кремом от ожогов. Укрыть одеялом поплотнее, оставить на ночь воды на прикроватном столике. Ромка послушно вынес все, что Аглая с ним делала, и почти сразу уснул сном младенца. Впервые за последние год-два он засыпал без спиртного. Аглае даже не верилось. Она стояла над Ромкой, глядя на его разметавшиеся по подушке волосы, на приоткрытые губы, длинные ресницы. Каким он все-таки был молодым и красивым, ее брат! Мечта любой девушки, пока не видно из-под одеяла уродливых культей! Очень осторожно, чтобы не разбудить, Аглая протянула руку и погладила Ромку по волосам. И про себя горячо взмолилась о том, чтобы подпольные бои в «Золотой тайне» не прекращались хотя бы в ближайшее время.