Читать книгу "Цена вопроса. Том 1 - Александра Маринина"

Было ему лет одиннадцать или двенадцать.

Георгий Алексеевич сдвинул на лоб очки и внимательно посмотрел на сына.

– Обоснуй свой вопрос, – подал он свою обычную для таких случаев реплику.

– Ребята решили на спор перебежать проспект в том месте, где нет светофора. Я сказал, что это глупо, а они сказали, что мне слабоˊ. И смеялись надо мной.

– Так они все-таки побежали через дорогу наперерез транспортному потоку?

Никаких скидок на возраст отец не делал и, разговаривая с сыном, употреблял такие же формулировки, какими пользовался бы, общаясь со взрослой аудиторией.

– Ну да.

– А ты не побежал?

– Нет… То есть в первый раз я тоже побежал. Было очень страшно. А когда Витек предложил перебежать обратно, все согласились, а я нет. Они побежали через проспект, а я пошел к подземному переходу. И они смеялись надо мной и называли слабаком.

– Объясни, будь добр, почему же ты не побежал вместе со всеми, – потребовал Георгий Алексеевич. – Ведь отказываясь, ты рисковал дружбой, уважением товарищей, хорошими отношениями. Так почему ты не побежал?

– Ну…

Костя растерянно пожал плечами.

– Если честно, то я очень испугался. А вдруг я под машину попаду?

– Допустим. И что будет дальше?

– Дальше? Ну… это… больница, операции там всякие, гипс, больно будет и вообще… В футбол гонять запретят надолго… – старательно перечислял мальчик все негативные последствия возможной катастрофы.

– Ответ неверный, – строго произнес отец. – Ты правильно сделал, что отказался бежать вместе со всеми, но твоя мотивация в корне неверна. Ты отказался из страха. А было бы куда лучше, если бы ты отказался из чувства ответственности. Разницу улавливаешь?

– Нет, – признался Костя.

– Объясняю.

Отец поднялся из-за письменного стола, за которым он проверял конспекты старшеклассников, и принялся медленно ходить по комнате, заложив руки за спину.

– Допустим, ты согласился со своими товарищами и побежал через дорогу. И случилась беда. Что происходит дальше? Приезжает «Скорая помощь» и увозит тебя в больницу, мне или маме звонят на работу, сообщают, что наш сын попал под машину, мы срываемся, бросаем все дела и мчимся к тебе. Потом по очереди дежурим у тебя в палате, пока ты не начнешь самостоятельно передвигаться, а на это могут уйти месяцы. Что это означает для нас с мамой? Я не могу бросить учеников, я должен вести уроки, меня могут подменить другие учителя максимум на неделю, у них ведь тоже уроки по расписанию. Как это будет выглядеть, если я начну приходить на работу через день? Меня просто уволят, и будут правы. Теперь мама: она хирург, в ее руках жизни людей, которых она каждый день оперирует. Как она сможет спокойно и сосредоточенно делать операции, зная, что ее любимый ребенок страдает и болеет? Никак не сможет. Кроме того, она не сможет оперировать в те дни, когда будет сидеть с тобой. Такой работник тоже никому не нужен. Значит, ее тоже уволят, как и меня. Если нас уволят и мы останемся без работы, то нужно будет подумать о том, на что жить. На какие деньги питаться, покупать тебе конфеты, фрукты и соки, как платить за квартиру. Вероятно, нам придется продавать то, что у нас есть. Драгоценностей у нашей мамы нет, только обручальное кольцо, значит, мы начнем продавать книги и ту одежду, которая поновее и поприличнее. Через несколько месяцев ты вернешься домой и обнаружишь, что ни тебе, ни нам с мамой нечего читать и нечего носить. А поскольку мы уже все, что можно, продали, то и есть нечего. Мы все трое окажемся в глубокой яме. И все это только из-за того, что ты согласился вместе с товарищами бежать через дорогу. Знаешь, как это называется?

– Как?

Костя смотрел на отца широко раскрытыми глазами, все еще не веря, что такая ужасная картина может получиться из-за какого-то одного несчастного «слабо».

– Это называется безответственностью. Когда ты принимаешь решение совершить тот или иной поступок, ты должен сделать две вещи. Первая: продумать последствия поступка и убедиться в том, что эти последствия не коснутся никого, кроме тебя самого, и никому не доставят неприятностей. Вторая: взять на себя ответственность за эти последствия, то есть согласиться с тем, что ты готов претерпевать неприятности и тяготы ради того, чтобы сейчас совершить то, что ты собрался совершить. Я понятно выразился?

– Не очень.

– Хорошо, объясню иначе. Ты пришел домой и рассказал мне о том, что случилось. Ты ведь понимал, что я могу рассердиться и запретить тебе дружить с ребятами, которые предлагают делать подобные глупости, опасные для жизни. Ну, возможно, я бы не рассердился, но в любом случае был бы недоволен, и разговор у нас с тобой мог бы получиться крайне неприятным. Так?

– Так, конечно, – согласился Костя.

– Но ты все-таки поделился со мной, хотя и понимал, что конфетами за такое поведение я тебя угощать не стану. А если я еще и маме об этом поведаю, у нее от ужаса может сердце заболеть. Почему ты принял решение рассказать мне? Ты вполне мог бы скрыть, мы с мамой ничего не узнали бы, и ты избежал бы риска пройти через тяжелые объяснения. Так почему ты пошел на этот риск?

Костя задумался. Ответ был ему известен в общих чертах, но когда отец начинал так разговаривать с ним, мальчику хотелось хоть как-то соответствовать уровню беседы и излагать свои мысли более гладко и внятно, чем он привык, общаясь со сверстниками. Георгий Алексеевич остановился возле письменного стола и спокойно смотрел на сына, ожидая ответа.

– Ты всегда говоришь мне что-то интересное, я потом долго об этом думаю, – наконец начал Костя. – Ты говоришь такое, что мне и в голову не приходило. И мне кайфово чувствовать, что я узнал что-то новое и неожиданное. Я думаю об этом, использую при удобном случае, пересказываю ребятам, они удивляются и говорят, что я умный.

Он и сам понимал, что говорит коряво и совсем не так красиво, как отец. Но по-другому мальчик пока еще не умел.

Георгий Алексеевич едва заметно улыбнулся и кивнул.

– Получается, что ты предвидел и риск семейного конфликта, и вероятность получения нового знания. Положил и то и другое на чаши весов. Что перевесило?

– Ну… Когда интересное и полезное – это же важнее, – неуверенно проговорил Костя. – Вы с мамой будете сердиться, но это же не навсегда, я потерплю, а потом вы меня простите. А то интересное, что ты скажешь, я на всю жизнь запомню. Оно важнее, значит, весит больше.

– Разумно, – согласился отец. – Ты хочешь получить новое знание и готов за это заплатить тем, что мы с мамой расстроимся, будем тебя ругать, может быть, даже накажем за то, что ты и сам побежал через дорогу, и не отговорил своих друзей от такого безумного поступка, не остановил их. Иными словами, ты просчитал последствия и вывел для себя, какие блага ты хочешь получить и чем готов за это заплатить. А о том, что мама может за твое решение расплатиться сердечным приступом, ты не подумал. Или подумал?