Читать книгу "Примириться с болезнью - Дмитрий Семеник"

Можно говорить вот о чем: если мы в болезни не протягиваем руку к единственному Существу, которое остается с нами навсегда, Которое присутствует и в этой жизни, и в той, то наше одиночество возрастает. Без Бога – одиночество неизбежно. А в одиночку человеку в любом случае тяжелее выбраться из любой ситуации. Мы можем сколько угодно требовать, чтобы все вокруг нас носились, но в некоторых случаях надо, наоборот, максимально переосмыслить свои отношения с другими людьми и обратиться за подлинной, настоящей помощью к Богу. Бог нас всегда слышит. И если ты вообще ничего не говоришь Ему, если тебе вообще ничего от Него не надо, то ты ничего и не получишь. Просите и дано будет вам, сказано в Евангелии. Может, я окажусь неточен, но, кажется, в США проводилось исследование, которое показало, что среди молящихся людей больше случаев выздоровления, чем среди неверующих.

Другой вопрос, что когда мы пытаемся превратить молитву в метод лечения, от чего меня лично просто коробит, то совершаем грубейшую ошибку. Когда мы идем на могилу Матронушки, исходя не из стремления пообщаться с угодницей Божией, а потому, что там, якобы, какие-то особые энергии, от которых рассосется опухоль, то мы становимся наравне с теми невеждами, которых исцелял в своей земной жизни сам Христос, но которые потом не возвращались к Нему, чтобы принести свою благодарность и готовность теперь послужить Богу. Те, о ком спрашивал Спаситель у одного из десяти исцелённых: ты пришел – но где же остальные девять?..

Противоречие заключается в том, что нам кажется, будто кончина – это трагедия, которая разрушает все то хорошее, что мы имеем здесь. Хотя Евангелие говорит нам об обратном, о том, что не в земной жизни главная ценность. Что нужно стремиться стяжать Царствие Небесное и стремиться стать жителями Неба. Христос всех своих Апостолов предупреждает о том, что в земной своей жизни они будут гонимы, будут страдать, и они приняли Его волю.

Самая главная наша проблема – это неготовность к тому, что нас ждет «там», и это недостаток нашей духовной жизни.

– Из вашего ответа выстраивается образ такой иерархии правильности поведения: невежественные люди идут к Матронушке, чтобы получить исцеление даром, ничего не зная о христианстве, другие уже сознательно молятся Богу, то молятся все-таки только для того, чтобы исцелиться, и наконец третьи, те, кто поступает наилучшим образом, в болезни стремятся прийти к Богу ради самого Бога. И как раз в этом третьем случае, когда исцеление от болезни не является нашей самоцелью, в этом случае оно и может произойти.

– Да, хотя в душе отдельного человека это все может быть смешано. Я это и на себе испытал. В тяжелой болезни у человека сердце начинает буквально плакать, оно часто искренне обращается и стремится к Богу так, что сам человек не может понимать глубины смысла и значения этого стремления.

Бывает такая мера страдания, которая идет не от самой болезни, а от перестройки души, которую неизбежно эта болезнь порождает. У человека ломается прежнее представление о жизни. Он, как беззащитный ребеночек, оказывается один на один перед лицом колоссальной стихии. Ему и страшно, и больно, он становится на какое-то время «сиротой», потому что он страдает один.

И если человек, который ощутил всё это, начинает искренне молиться Богу или бежит к могилке святой с просьбой: «Матронушка, помоги!», это даже правильно. Но если человек начинает превращать молитву и посещение святых мощей и чудотворных икон в способ для «сделки» с Богом, как будто между ним и Богом есть отношения дебета и кредита, то это ужасно.

Я сам увлекался до прихода в Православие так называемыми «восточными практиками». И сейчас я все больше задумываюсь над тем, что внимание к технологии у меня тогда было огромное, а подлинной любви не было совсем, были разговоры о любви, но они носили абстрактный характер. С приходом в Церковь мои представления начали изменяться. И мне чаще, чем раньше, бывает совестно за себя. И во мне больше изумления от того, сколь многие люди любят, жертвуют, сострадают так, как я не умею.

На путь истинных отношений с Богом помогает встать то, что ты в ситуации своей тяжелой болезни оказываешься один, хотя тебя окружают другие люди. Все они живут, как и раньше, но только ты один болеешь так, как ты болеешь, только ты понимаешь, что совершенно не знаешь, будешь ли завтра жив. И в этот момент, если твое сердце искренне обращается к Богу, ты получаешь, может быть, самые главные ответы на самые глубокие вопросы. Хотя не обязательно вместе с тем даётся и исцеление. Однако что-то иногда получаешь более важное, чем даже здоровье. Когда Он даст тебе ответ, ты вдруг чувствуешь, что ты не один. А открытие для себя бытия Бога и Его любви – и есть, в каком-то смысле, подлинное исцеление.

Придется ли тебе потом жить после этого, не известно. Но бывает, что ты после прихода к Богу настолько иначе относишься к жизни, что того, прежнего, страха перед смертью уже нет.

– Что может сделать для больного человека Церковь?

– То же, что и для здорового.

У меня был определённый опыт, о котором стоит рассказать. Я после операции и курсов химиотерапий сделал очередные анализы и обсуждал их с врачом. Он объяснил мне, что картина у меня, судя по результатам анализов, довольно плохая, мой рак носит агрессивную форму, и скорее всего, мне предстоит череда неприятных операций. В результате которых я, скорее всего, стану инвалидом. Но развитие болезни будет серьёзно задержано. Любой, кто хоть раз прошел через эти операции и лечение, понимает, как тяжело такое услышать.

Я должен был придти к врачу через пять дней после этого разговора, чтобы решить вопрос о госпитализации и подготовке к операции. И в тот же вечер мне позвонил священник из одного большого прихода и настоятельно предложил пособороваться. Я, конечно же, согласился.

В такой период жизни всегда остро встаёт простой вопроc: с кем теперь общаться? С собой общение не обещает ничего хорошего, потому что тебя мучает страх, в голове одна мысль – «Не хочу!». С врачами общаться уже смысла нет, ведь они уже всё сказали, надо ложиться под нож. С близкими тоже разговаривать трудно, потому что они очень переживают, но помочь никак не могут. Их жалко неимоверно. Тогда остаётся одно – общаться с Богом. Поэтому я и пошел собороваться: из таинств Церкви вырастает особая, крепкая связь с Ним.

После соборования приходят повторные анализы – и тут обнаруживается картина идеально здорового человека! У доктора почти шок. «Что принимали? Какие лекарства?» – спрашивает, а мне ответить нечего. «Никаких, – говорю я, – соборовался только». Доктор был человеком нецерковным, но он посидел, посмотрел в анализы, на меня и вдруг сказал просто: «Да, возможно, это иногда нужно – просто молиться»… Никто не произносил слова «чудо», но было понятно, что это оно и есть.

Думаю, важно то, что я шел на соборование не потому, что решил отказаться лечиться. Я никаких чудес не ждал – я искал мира в сердце и сил на предстоящие испытания. Но Господь по-своему рассудил: дал мне все эти годы, которые я прожил после, как бы сказав этим: «Живи дальше с тем, что ты сейчас понял, и делай то, что должен!»