Читать книгу "Кто готовил Адаму Смиту? Женщины и мировая экономика - Катрин Марсал"

С этой точки зрения мы все равны. Женщина на бирже труда и мужчина, получающий фальшивый паспорт в аэропорту Дакки, они оба сами себе предприниматели. Как и топ-менеджер, вытягивающий ноги, чтобы поспать перед очередной деловой встречей, которая состоится через восемь часов полёта в бизнес-классе. Разницы между ними нет, только более или менее удачные инвестиции в капитал собственного «я» и разный размер стартового капитала, с которым они родились и который на самом деле тоже можно увеличить. «Увеличение груди – это моя инвестиция», – радостно сообщает участница реалити-шоу. Снимаете слой за слоем – везде одна экономика, ваша жизнь в переводе на язык инвестиций в собственную стоимость.

Если воспринимать такую точку зрения всерьёз – а её сейчас воспринимают серьёзней некуда, – то надо признавать, что понятие «быть человеком» полностью изменилось.

Глава тринадцатая

В которой мы видим, что матка – это не космическая капсула

В 1965 году шведский фотограф Леннарт Нильссон опубликовал революционные снимки плода в утробе. Сначала в журнале Life, затем в книге «Человек родился». Нильссон экспериментировал с электронными микроскопами с 1953 года, работа над книгой длилась почти двенадцать лет. Номер Life от 30 апреля 1965 года поразил весь мир, за четыре дня было продано 8 млн экземпляров.

Сжавшийся, с большой головой и похожими на плавники руками плод плавает внутри пузыря с жидкостью. Так мы привыкли представлять начало собственного существования. Ребёнок – самостоятельный космонавт, только пуповина связывает его с окружающим миром. Матери не существует, она – космос, в котором парит космический младенец. Матка – всего лишь пространство.

Взгляд оторвать невозможно. Линза фотоаппарата называется объективом. Но снимки Леннарта Нильссона – это отнюдь не объективное отражение мира, это представление. И отнюдь не реальность представлена на фотографиях с максимальным увеличением и максимальной резкостью. Существование в утробе не есть свободное и одинокое парение. Мало что бывает настолько далеким от истины. Плод вырастает из матери, внутри матери и в постоянном контакте с матерью. Там тесно, гулко, там что-то стучит, и в принципе нельзя определить, где заканчивается мать и начинается дитя. На фотографиях Леннарта Нильссона взаимозависимости нет. Плод одинок, мать устранена. Снимки лишены связи между матерью и ребёнком: мы рождается готовыми самостоятельными индивидами.

Представление о жизни, какой её описывает Леннарт Нильссон, поразило наше коллективное воображение и укоренилось в нём. Нам оно кажется весьма привлекательным. Спрашивается, почему.

* * *

Мы усвоили, что общество строится на основе рациональных контрактов, а хозяйство – на основе свободного рынка. Производители и потребители, работодатели и работники – лишь разные формы одного и того же сознания, разные способы выражения одной и той же рациональности. Мир есть обезличенная совокупность свободного выбора, совершаемого индивидами. На самом деле наше общество в значительной мере сформировано войнами, эксплуатацией, расизмом и патриархатом. В экономической реальности побеждает сильнейший, богатый становится ещё богаче, а мы, то есть все остальные, этому способствуем. В глубине души мы это знаем, но продолжаем фантазировать.

Вот уже два тысячелетия, со времён, когда великий греческий философ Платон сочинил диалог «Государство», нас пичкают рассказами о том, что государство возникло после того, как люди приняли рациональное решение о слиянии. Как только люди додумались, что от порядка выигрывают все, они тут же начали впадать в зависимость друг от друга. Не раньше и не позже.

Миф о сотворении существует во множестве версий и, подобно большинству мифов, являет собой интеллектуальный фокус. Конечно, трудно представить, что всё было именно так: сидим мы, скрючившись, в пещерах, темно, дует, в соседних пещерах дрожат от холода какие-то тени. Непонятно, кто друг, а кто враг, кто человек, а кто мамонт. И тут вдруг кто-то встаёт и кричит: «Эй, слышите! Почему бы нам не объединиться в общество? Тогда мы сможем обмениваться друг с другом и все от этого выиграем!» Да, вряд ли. Это наша фантазия о независимости, назойливая фантазия.

Знаменитые фотографии Леннарта Нильссона – вариации на ту же тему. На обложке Life маленький человек в одиночестве парит внутри чего-то, похожего на прозрачную космическую капсулу. Существование в матке, полностью независимое от матки. Плод – свободный индивид, а женского тела нет. Мама – это пространство, которое плод берёт в аренду. Входят сперматазоиды, выходит ребёнок. Беременность – это женщина, девять месяцев сидящая у окна в кресле-качалке, твоя мама, пассивное помещение для хранения. Ты был внутри неё, но ты с самого начала был самостоятельным. Ты был хозяином пустоты, в которой парил.

Плод на снимках Леннарта Нильссона сосёт палец и смотрит в пустоту из-под закрытых век. Вокруг него чёрный космос, только плацента вдали, похожая на автономную космическую станцию. Миф о сотворении свободных индивидов идеально совпал со временем. Снимки увидели свет в 1964 году. Линдон Джонсон только что выбран президентом, Джон Кеннеди год как мёртв, США усиливают своё присутствие во Вьетнаме, на родине Леннарта Нильссона открывается второй магазин ИКЕА, а в Королевском теннисном холле выступает The Rolling Stones.

На самом деле для большинства своих снимков Леннарт Нильссон фотографировал мёртвых эмбрионов. Это давало ему возможность экспериментировать со светом, фоном и позами. Фантастические фотографии. Но то, из чего составлялись композиции для описания жизни, в действительности было мёртвым.

* * *

Более тридцати лет мы знаем, что предположения о человеке из стандартных экономических моделей неверны. Человека экономического нет, по крайней мере, в реальности. И всё равно мы крепко за него держимся. Сколько бы его ни критиковали, он неизменно остаётся синонимом экономики, а мы позволяем ему занимать всё больше места в нашей жизни.

Похоже, слова учёных роли не играют. Похоже, не играет роли и то, как часто построенные нами модели содействуют краху мировой экономики. Похоже, не играет роли и тот факт, что мы снова и снова терпим неудачи, пытаясь прогнозировать рынок, его взлёты, панику и озарения. Мы всё равно не ослабляем хватку. Но нам удаётся кое-как наскрести кусочки придуманной вселенной, склеить из них модель и называть её достаточно корректной картиной мира.

Умозаключения о человеке экономическом снова и снова демонстрируют свою несостоятельность. Канеман и Тверски ещё 30 лет назад доказали, что наши решения вовсе не объективны и не рациональны, но от этого мало что изменилось. Уверенность в том, что человека экономического в реальности нет, не мешает нам размещать его в самом центре экономической науки и позволять его логике проникать во все сферы нашей жизни. Феноменально успешная во всём мире «Фрикономика» в 2004 году объявила, что любая часть нашего существования согласуется с принципами рынка. В конце 1970-х французский философ левого толка Мишель Фуко полагал, что даже самые отъявленные неолибералы не смогут зайти так далеко. А сегодня вы читаете об этом в карманном бестселлере из ближайшего киоска.