Читать книгу "Страж южного рубежа - Александр Забусов"

прекрасные, да во славу Святой земли вашей…

— не живите по законам, что создали люди, дабы лишить

вас воли, а живите по законам Бога Рода Единого.

Это заповеди Перуна. Смотри сам, ты сохранил рода кривичей и северян. Не заставил забыть корней своих, богов своих. Направляешь и воспитываешь людей веси. На крыло ставишь, вольные они при тебе, хоть и трудно им иногда жить возле тебя. Сотворил чудо чудное, детинец на месте старой веси поставил, дабы любовью к Святой земле русской не пустить кочевников за пограничье. Ну и живешь ты по законам Бога Рода, это я тебе говорю. Так в чем ты неправ? Поэтому и назвала я тебя хозяином земли этой. А, что в Белого Бога — веруешь это хорошо. А то, знавала я пришлых от вас, так те, вообще ни-во-что не верили. Кончили плохо, перед самой смертью поверить пришлось, что все-ж есть на свете Бог. Да-да, не удивляйся, вы не первые к нам попадаете.

Бабка приподнялась с лавки, уперлась ладонями о стол.

— Теперь, я хочу оповестить тебя о событиях скорых. В канун зимы жди гостей к себе незваных.

— Это кого еще нелегкая принесет?

— А принесет она князя Черниговского. Сам приедет. На полюдье. А результат приезда, от тебя зависеть будет. Как себя поведешь. Вестимир, конечно охранит тебя. Ты ведь его деревенским волхвом считаешь. Не задумываешься, как у тебя все сравнительно легко получается. А ведь на самом-то деле, он верховный волхв Юга Руси.

— О, как!

— Да, вот так. И я присмотрю. Помогу, чем смогу.

— А второе событие какое?

— Ты его ждешь с самого прихода сюда. На Ярилин день, жди гостей из дикой степи. Придут они по дороге натоптанной, переправившись через брод, с верховья реки. Ну, тут я тебе не советчик. Воин-то ты.

— Спасибо, баба Павла, за слова добрые и за предупреждения твои. Ответь мне еще на такой вопрос. Вот пришли мы все из-за кромки, как у вас здесь говорят.

— Ха-ха-ха. Да знаю я, откуда вы пришли, — лукаво глядя на Монзырева, ответила бабка. — Сама надоумила Вестимира, где родную кровь искать и как ее на защиту рода поставить.

— Так вот, пройдя проход, Вестимир сказал, что у каждого из нас появится «дар». А ведь он проявился только у троих из нас. Остальные как же?

— Ну, это просто. Возьми хоть своих воев, попав в передрягу со смертью, почуяли они эффект берсерков, как нурманы говорят. И он будет приходить к ним лишь в час смертельной опасности. У тебя, как у воина, скорее всего он тоже проснется. Вестимиров воспитанник почувствовал другой дар. Ленку я забрала тоже ведь не просто так. Об остальных скажу — всему свое время.

— Я понял тебя. Пойду, пора и честь знать.

Он встал из-за стола, открыл дверь. Черный кот первым прошмыгнул в нее. Попрощавшись с бабкой и ее маленькой воспитанницей, Монзырев и Мишаня вскочили на лошадей и легкой трусцой направились по тропке к лесу.

Покачиваясь в седле, в такт движения лошади, Анатолий анализировал сказанное бабкой Павлой. Только Мишка беспечно глазел по сторонам. Монзырев, глянув на него через плечо, улыбнулся, по-хорошему позавидовав еще детской непосредственности восприятия жизни. Вспомнив Галкино лицо, ее улыбку, завиток локона, запах ее чистого тела, губы Монзырева расплылись в широкую улыбку довольного жизнью человека. Он пришпорил лошадь, существенно увеличив скорость движения по лесной дороге.

— Домой!

Глава 7

— Проводила?

— Да, даже расстроилась слегка, ведь у меня кроме них да тебя, бабушка, почитай и на свете никого нет, — расстроенным голосом произнесла Ленка, смахнув со щеки слезу.

Хвостатый зверь, присев рядом, заглянул в лицо девочке лупатыми, светло-коричневыми глазами, будто поняв сказанное, теранулся головой о локоть и басовито произнес: «Мау!».

— Ну-ну, будя слезу пускать Олена, — бабка погладила Ленкину голову заскорузлой, старческой рукой, с хорошо видными прожилками вен на внешней стороне кисти. — Ты-то, что Игрун в сочувственники лезешь? Брысь отседова, помощничек!

Кот с чувством собственного достоинства, неспешно поднялся с лавочки, потянувшись, спрыгнул на землю, неожиданно быстро юркнул между росшими под окном кустами.

— Полевать отправился, тиран домашний. Характер, видишь ли, самостоятельный имеет. Показал нам, что обижен. Ничего, к ночи вернется. А нам с тобой всю ночь, тож не спать. Травы силу набирают, полнолуние.

— Конечно, пойдем собирать бабушка Павла.

— Вот и хорошо, — произнесла довольным голосом старуха, уловив момент в перемене настроения юницы.

Напротив сидевших на лавочке хозяек еле заметно зашуршала трава, кинув взгляд в том направлении, бабка усмехнулась:

— Ты погляди только, и эти провожать выходили. Эй, нелюдь домашняя, только не баловать у меня!

— Ты на кого это бабуля ругаешься?

— А сама приглядись, милая. Видишь?

Приглядевшись, Ленка заметила в траве круглые глаза, под торчащими во все стороны лохмами у мелких существ даже не пытающихся скрываться от ее глаз.

— Ой!

— Не бойся их. Эта нелюдь совсем не опасная нам, считай, с нами живут. Вон Домовой, этот, с большими ушами — Кутный, Спорыньи, Спехи, который побольше остальных — Дрема. И все они мои помощники по хозяйству, а значит и твои. Вынеси им корец молока, да пирогом угости.

Окружив, поставленный прямо в траву корец и глиняную миску, нежить, держа маленькими ручками кусочки пирога, толкаясь меж собой и чавкая, лакомились угощением, из-под мохнатых бровей поглядывая с благодарностью на хозяек.

— Коли надобность возникнет приглядеть за кем-то или чем-то, ты не стесняйся, зови их. Помогут. А в лес пойдем, с местной берегиней знакомство сведешь. Доверься ей, она в этих местах лес и живность в нем хранит.

— Ой, сколько интересного в округе. Сколько у тебя здесь живу, а первый раз увидела.

— Так к нам с тобой народ-то, ночь-полночь заглядывает, не любит этот народец чужих.

— А сегодня как же?

— Любопытство взыграло. Захотели увидеть хозяина земель пограничных.

— Это дядю Толю-то?

— Его. Идем в избу, вишь, Ярило, спускается к долу. И нам в дорогу собираться пора.

Подойдя к двери, не успев открыть ее, обе услыхали протяжный громкий свист со стороны тропы. Остановившись, бабка из-под раскрытой ладони посмотрела в направлении раздавшегося свиста.

— Кого еще нелегкая принесла в столь поздний час?

Словно услышав вопрос, из леса на поляну выехал на лошади всадник, за ним повозка с запряженной лошадью и возницей на передней перекладине, а уж потом за повозкой следовали пешие людины. Процессия остановилась у избы. Всадник соскочил с лошади. Это был крепкий мужик с нечесаной бородой и длинными свалявшимися патлами, без шапки на голове, в кожаных поршнях, черных шароварах и рубахе из неотбеленной вотолы, к которой по вороту была пришита браная полоса ткани с рельефным узором. Талию опоясывал кожаный ремешок с привешенным к нему мечом франкской работы, в метр длиной с широким лезвием, позади за поясом наличествовал скандинавский боевой топорик. Он привязал узду к крюку на боковине повозки и только после этого острым, пронзительным взглядом окинул хозяек.