Читать книгу "Старая ветошь - Валерий Петков"

Он подвигался, покланялся «каблуку-кормильцу», согрелся. В кабине снял кепку, распустил шарф, отдышался, выписал на подложке сам себе накладную, как частному лицу, перевозящему свой товар к себе домой. Достал карту Москвы, уточнил кое-что и выехал за шлагбаум.

Ночь ещё окончательно не отступила. В машине было тепло, но остатки морозного воздуха холодили ноги из углов. Стёкла оттаяли не полностью, боковые зеркала слепо мутнели в инее, заднее зеркало не работало, видимость была ограниченной. В тесноте кабины, укутанный в зимнюю одежду, он почувствовал себя пучком хлопка в жёсткой коробочке; улиткой с домиком на спине; лётчиком, идущим в белёсом московском небе по приборам; сторожем, оседлавшим конька-горбунка; человеком-жуком со сложенными за спиной железными крыльями дверных створок.

Он не чувствовал себя униженным, потому что двигался и делал дело. Пусть и не космического масштаба, но сулящее немного денег. При этом не надо было никому кланяться. Поэтому он был в согласии с собой.

Машин было мало. Где-то, словно тёмный ураган, скапливались пробки, но на «юшке», на Юго-Западе, пока можно было двигаться.

Город за ночь серьёзно засыпало снегом. Убрать, как всегда, не успели. Машины буксовали, месили снежную массу, превращали её в некую техническую субстанцию, вроде солидола или нигрола. Двигались медленно, нервно, но ему нравилось, потому что никто не мчался, не подрезал дорогу перед носом, и мелкие погрешности вождения, свойственные иногородним, можно было списать на неубранную дорогу.

Выскочил на кольцевую, удачно долетел до Варшавского шоссе, с него на Большую Тульскую, Люсиновскую. И вот она – Полянка. И номера чётные – справа, опять удачно, не надо крутиться при одностороннем движении или таскать пакеты через дорогу.

Алексей сейчас жил в Москве, но не в той, которую помнил с детства, с которой были связаны переезды, пересадки, и ни о каких достопримечательностях говорить не приходилось, а была она – столицей пяти морей и пятнадцати республик.

Он что-то читал, изредка выбирался на выставки – без особого трепета по поводу того, что живёт в мегаполисе, о котором многие мечтают, но не могут попасть, и, наверное, смог бы с большим или меньшим успехом прозябать, живя на небольшую зарплату, и у себя дома, но его тянуло в этот сумасшедший город.

Поначалу был простой интерес, привязанный по необходимости к густым веткам метро, познавательный процесс, изучение такой пёстрой и богатой географии неповторимого города. Позже, через усталость от немеренных дальних «углов», неизвестно откуда появилось желание доказать себе, что этот город его не сломает. И только после этого, не сказать уже – когда точно, в какой замечательный день и час, он с удивлением понял, что «завербован» им. И уже не сможет без этого шумного «муравейника».

Нахального, временами невыносимо жлобского, но и открытого, соседствующего с истинно настоящим, многовековым напластованием храмов, музеев, старинных домов и усадеб.

Притягательная энергетика шла от этого полярного многообразия, и такая мощная, словно руку сунул в аккумулятор, подзарядился сам. Мыслители, философы, огромное количество алчущих прославиться, взлететь, ухватить удачу за фалды. Бога за бороду. Успеть и быть не последним на кратком празднике жизни, в котором вращаются артисты, спортсмены, гастролёры, честолюбивая масса людей, по большей части случайных статистов, но на этом навозе взрастают яркие личности и всемирно известные люди, которых можешь запросто встретить в каком-нибудь переходе метро. Этот воздух, перенасыщенный выхлопом двигателей, безумием пробок, возникающих словно по мановению злого гения, ускользнувшего на ваших глазах за угол сталинской высотки на Садовом. Но и зелёные парки в самом центре переполненного и жителями, и приезжими со всего света, города, который невозможно представить без строительных лесов, и сирень, черёмуха, цветущие в похолодевшем вдруг, прозрачном воздухе окраины, скажем, в Марьино, Бирюлёво, или в великолепии ансамбля Царицыно, таинственно-магическом Коломенском. Про Кремль и говорить не будем…

И всем этим запросто «владеют» москвичи, от рождения понимающие – они особенные!

Мог бы, конечно, Алексей освежить свой английский и уехать… да хотя бы и в другой европейский город, с его размеренным ритмом, страховками всех, от всего и на всякий случай. Жить несуетно, может, и в деньгах выиграть, даже наверняка, но с некоторых пор у него и мыслей не было на этот счёт, так завлекла его Красавица – Москва.

* * *

В типографии его приезду обрадовались, на вопрос о документах замахали руками, отказались и вручили тысячные «билеты», приготовленные хозяином, с пришпиленной маленькой бумажкой – Алексею. День и впрямь начинался удачно.

Дальше предстояло вывернуть к проспекту Андропова, в автосервис под метромостом, но он проскочил поворот вправо, подосадовал на себя, осмотрелся – вроде бы гибэдэдэшников не видно. Включил аварийку, стал медленно сдавать назад, пятиться почти вслепую, непроизвольно вжавшись в сидение, словно это могло уменьшить габариты кузова.

Машины пролетали справа и слева, громко, возмущённо сигналили, кто-то не ленился наклониться к окну, пытаясь заглянуть в салон, отыскать водителя, а увидев кепку приезжего «чурки», покрутить пальцем у виска или выразительно постучать по лбу.

– Да знаю, знаю, – вслух отвечал Алексей, словно они могли сейчас его услышать, потом возмутился громко: –Можно подумать, с вами такого ни разу не бывало!

И вот уже спасительный разделительный треугольник, еле видный из-под снега. Чуть-чуть осталось, и можно плавно уйти вправо, вклиниться тихонько в поток, уйти вниз под мост, а там уже и движение спокойнее.

Слева остановилась машина с инспектором. Мигалка тихо вращалась на крыше, раздражала неживой голубизной бликов, а ещё больше тем, что инспектор-то – прав!

У Алексея настроение просто рухнуло с моста вниз, пропало, и искать его сейчас в грязном отвале химически агрессивного месива, бывшего некогда белым снегом, стало бессмысленно.

Сержант скороговоркой что-то протелеграфировал, глотая окончания, превращая слова в бессмысленную абракадабру, словно иностранец говорил на чужом языке. – Ваши документы.

Алексей подал права, техталон. Накладную подавать не стал, пока не попросили.

– Пройдёмте в служебную машину, – строго посмотрел сержант.

Алексей нехотя, злясь на себя всё больше, пересел на переднее сиденье, рядом с сержантом. Приторно пахла ванильная «ёлочка», подвешенная к зеркалу заднего вида.

– Что же это вы, – сержант заглянул в документы, – Алексей Петрович, – нарушаем! Нехорошо! Вам «кирпич» не упал на голову? Знак запрещающий.

– Снегом всё засыпало, как всегда – убрать не успели.

– А знаки на что? Для кого? Незнание закона не освобождает от ответственности! – возразил сержант.

– Чистосердечное признание облегчает вину, но удлиняет срок!

– Вот видите – такой бывалый мужчина, можно сказать – тёртый, а… Будем составлять протокол?! – утвердительно, но и вопросительно поинтересовался сержант. Он был спокоен – приезжий нарушитель был полностью в его власти.