Читать книгу "Крутой вираж - Кен Фоллетт"

— Примите мои искренние соболезнования.

— Благодарю вас, — сказала она и вышла.

На улице Гермия снова расплакалась. Задание, из-за которого погибли Пол и Арне, так и осталось невыполненным. До следующего полнолуния оставалось девять дней. За это время нужно было во что бы то ни стало добыть фотографии радара, установленного на Санде. Но теперь у нее появился и личный мотив — месть. Выполнив задание, она отомстит тем, кто довел Арне до самоубийства. За себя Гермия уже не беспокоилась. Она готова была на любой риск. И, кажется, она придумала, как действовать.

Возможно, Харальд знает, успел ли Арне побывать на Санде до того, как его арестовали, и были ли при нем фотографии в момент ареста. Гермия поняла, как ей найти Харальда. Он наверняка приедет на Санде на похороны брата.

9

В немецкой армии было около миллиона лошадей. Почти при каждой дивизии имелась ветеринарная рота, в обязанности которой входило лечить больных и раненых животных, обеспечивать фураж. Одна из таких рот и расположилась в Кирстенслоте.

Харальду это было очень некстати. Офицеры жили в замке, а сотня солдат заняла монастырь. В кельях, примыкавших к церкви, где прятался Харальд, устроили лечебницу для лошадей. Военных уговорили не использовать саму церковь. Карен специально просила об этом отца — она, мол, не хочет, чтобы солдаты испортили милые ей с детства вещи. Господин Даквитц объяснил командиру роты, капитану Кляйссу, что в церкви давно устроен склад и свободного места там все равно нет. Кляйсс согласился церковь не трогать.

А Харальду теперь приходилось не просто ремонтировать «Хорнет мот», ему еще нужно было ухитряться делать это под носом у немецких солдат.

Он отвинчивал гайки, державшие погнутую вильчатую распорку. Ему нужно было снять поврежденную деталь и, проскользнув мимо солдат, отнести ее в мастерскую к фермеру Нильсену. Если Нильсен позволит, он там ее и отремонтирует. Работая, Харальд все время поглядывал в окно. Никого. Скоро распорка была у Харальда в руках.

Харальд выкинул распорку в окно, потом вылез сам.

На лужайке перед замком солдаты разбили четыре палатки, поставили машины и цистерну с бензином. Около палаток болталось несколько человек, все остальные были заняты кто где. Харальд подхватил распорку и быстро зашагал в лес. За углом церкви он наткнулся на капитана Кляйсса.

Капитан был крупным, сурового вида мужчиной. Он беседовал с сержантом. Оба обернулись и посмотрели на Харальда.

Харальда замутило от страха. Неужели его вот так сразу поймают? Нужно было вести себя так, словно ничего особенного не происходит. Помахивая распоркой, словно это была обычная теннисная ракетка, он приблизился к немцам.

— Кто вы? — спросил его по-немецки Кляйсс.

— Харальд Олафсен, — ответил Харальд.

— А это что такое?

— Это? — Харальд слышал, как колотится его сердце. — Это… деталь сенокосилки с комбайна.

— А что с комбайном? — спросил Кляйсс.

— Да вот, наехал на валун, ось погнулась.

Кляйсс взял у него распорку. Харальду оставалось надеяться, что капитан не поймет, что это такое. Затаив дыхание, он ждал приговора Кляйсса.

— Ну, ладно. Можете идти.

Харальд вошел в лес. Пройдя несколько метров, он устало прислонился к дереву. Да, встреча неприятная!

Собравшись с силами, он двинулся дальше. Уже подходя к ферме, он задумался, как его встретит Нильсен. Ведь Харальд проработал у него всего один день.

Нильсен стоял во дворе и мрачно смотрел на трактор, у которого из-под капота валил пар.

— Тебе чего надо? — спросил он грубо.

— Вы уж извините, что я исчез без предупреждения, — сказал Харальд. — Меня внезапно вызвали домой, и у меня даже времени не было к вам заглянуть.

— Я плачу только тем, кто меня не подводит.

— А я и не прошу вас мне платить.

— Тогда зачем пришел?

— Мне нужно починить одну деталь для мотоцикла. Может, пустите в мастерскую?

— Отчаянный ты парень.

— Дело действительно важное. Разрешите, а? За тот день, что я у вас проработал.

— Ну, может, и пущу. Если сначала трактор починишь.

Харальд не хотел тратить времени на починку трактора. Но там оказались пустяки — радиатор перегрелся.

— Ладно, — кивнул он.

Нильсен ушел, оставив Харальда с трактором. Разобравшись с ним, Харальд отправился в мастерскую.

Для того чтобы укрепить погнувшуюся распорку, Харальду нужен был тонкий стальной лист. На стене висели четыре металлические полки. Харальд освободил верхнюю, переложив все с нее на три остальные, и снял ее. Он отрезал четыре полоски железа, изогнул их дугой и приварил к распорке.

— Ну что ж, не очень изящно, зато надежно, — сказал он вслух.

Идя по лесу обратно к монастырю, Харальд слышал доносившиеся из лагеря звуки. Был ранний вечер, солдаты готовились к ужину.

Он подошел к монастырю сзади и пробрался к церкви. Нашел бревно, подкатил его к окну. Сначала он забросил в окно распорку, а потом полез сам.

— Привет! — услышал он.

У Харальда замерло сердце. Но тут он увидел Карен. Она возилась с крылом самолета. Харальд взял распорку и понес показать ей.

— А я думал, здесь никого нет! — сказал кто-то по-немецки.

Харальд обернулся. В окне он увидел лицо молодого солдата.

— Это склад, — сказал Харальд, мысленно проклиная все на свете.

Солдат влез в окно и спрыгнул на пол.

— Меня зовут Лео, — сказал он по-датски.

Харальд выдавил из себя улыбку.

— Очень приятно. А меня — Харальд.

Он оглянулся на самолет — Карен исчезла. Солдат с любопытством оглядывался по сторонам. «Хорнет мот» был накрыт брезентом, из-под него виднелся только кусок фюзеляжа. Заметит его Лео или нет?

Но солдата, к счастью, больше интересовал «роллс-ройс».

— Хорошая машина, — сказал он. — Твоя?

— Увы, нет, — ответил Харальд. — А вот мотоцикл мой. — Он показал распорку от «Хорнет мота». — Это для коляски. Пытаюсь ее починить.

— А-а-а… — Лео не выказал ни малейшего недоверия. — Я бы тебе помог, но в технике ничего не понимаю. Я только в лошадях разбираюсь.

— Понятно, — кивнул Харальд.

Прозвучал свисток.

— Ужинать пора, — сказал Лео. — Рад был с тобой поболтать. Надеюсь, еще увидимся.

Он встал на ящик и вылез из окна. Из-за «Хорнет мота» вышла побледневшая Карен.

— Только этого нам не хватало!

— Ему просто хотелось поговорить.