Читать книгу "Лихорадка в ритме диска - Наталия Яровая"

Бабушка, конечно, молодец. Надеюсь, она сварила большую кастрюлю, хотя Мишке явно не останется — у нас гости. А он любит кисленькие щи…

Мои грустные размышления прервали подъехавшие Вадик с Лохматым. Однако парни не подкачали — из машины тут же стали выгружаться коробки с пиццей, какая-то немыслимо огромная бутылка с колой и алюминиевый жбанчик пива «Асахи», литров на пять, не меньше. Заметив вновь прибывших, Алик подобрался и резво засобирался домой. Давно заметила, что дети и мужики любят всю эту гадость: бургеры, пиццы, колы. Много у них общего!

Мамусик открыла дверь, но обомлела лишь слегка и ненадолго — видать, начинает привыкать. Пока мы топтались в прихожей (слава богу, она у нас приличных размеров), она в несколько заходов освободила «мальчикам» руки, после чего предложила отведать кисленького борща со сметанкой.

— Кушать хочется! — охотно признался Лохматый. — А кисленького в особенности.

Он пошел искать ванную, чтобы вымыть руки, и Алик услужливо вызвался его проводить. В результате в достаточно сжатый срок Лохматый в полном объеме получил информацию о том, что ванных у нас две, спален — три, а также есть гостиная и кабинет, ремонт у нас «евро», с пластиковыми окнами и зимним садом на двух совмещенных лоджиях и делала все это Олька, еще когда богатая была. От обилия новостей Лохматый появился в кухне слегка приторможенный — переваривал. Но Алика явно залюбил и похлопал по спине, правда не сильно:

— Братан! — и добавил: — Я же говорил — меня детишки любят.

Борщика откушали довольно скромно: Лохматый с Аликом (братаны же!) по две тарелки, остальные — по одной, так что Мишку не обделили, на дне кастрюли оставили. После чего распаковали коробки с пиццей, и Лохматый смачно вскрыл жбанчик с пивом. Замахнув залпом сразу два стакана, он простонал:

— А-а, хорошо! Особенно после вчерашнего, — и подмигнул мамусику, на что та сделала вид, что все поняла, и кивнула. Нет, она развивается просто гигантскими шагами!

Я съела кусок пиццы и отправилась с дисками в кабинет, оставив маму потягивать пивко в веселой компании. Вернувшись минут через двадцать, я нашла общество весьма повеселевшим, мамины глаза поблескивали легким хмельком и теперь уже метались в сомнениях между молчаливым Вадиком и измазанным зеленкой Борей, пытаясь не прогадать, кто же из них представляет для меня наиболее достойную партию.

Идиллию пришлось нарушить грустной вестью о том, что хоть все диски и открылись, но искомого среди них, увы, нет. Лохматый вспомнил о своей основной контролерской функции и потребовал, чтобы я предъявила ему доказательства. Мы вдвоем вернулись в кабинет, и я продемонстрировала ему все десять дисков с записями каких-то дебильных мотогонок и аварий. Он прихмурел, и мы снова нарисовались в гостиной. К тому времени Вадик уже немного посоображал и спросил:

— А ту, другую коробку, Лидка в мусорку выбросила?

— Ага, — охотно подтвердила мамусик и, заподозрив неладное, пояснила: — Ее уже явно либо бомжи растащили, либо на свалку свезли.

— А свалка у нас где? — не сдавался Вадик, но тут уже не выдержал Лохматый:

— Это нереально, Вадя! — и, опрокинув в себя еще стакан пива, решился: — Звоню братве!

С этой целью он уединился с телефоном в прихожей. Мы молча ждали за столом. Вадик вдумчиво догрызал кусок пиццы, мама, стараясь не шуметь, собирала грязные тарелки, я потягивала пивко из ее стакана. Минут через десять Лохматый вернулся и отрапортовал:

— Завтра в двенадцать «стрелка», Вадя. Поедем вместе. Там и определимся.

В общем, трапезу закончили в молчании. Вадика мне было жалко, мамусику, видимо, тоже, потому что к концу семейного обеда она предложила:

— Поезжай уже с ним, а то убивается вон как! Мальчишкам скажу, что ты к друзьям на море до завтра уехала.

Я, конечно, малость офонарела — раньше такое в нашей пристойной семье не приветствовалось и друзей у моря мы с Валюшкой обычно сочиняли сами.

Воистину, глядя на мир, нельзя не удивляться!

Мы на машине Вадика добрались до моей, оставшейся возле университета. Вадик достал из багажника «крокодилы», соединил с их помощью аккумуляторы наших автомобилей, завел двигатель моей машины. Потом мы отогнали ее в гараж и занялись «развеиванием грусти».

Мы пошли в кино, и Вадик трогательно весь сеанс держал меня за руку. Мы смотрели «Жесть», мне очень понравилось, а Вадик сказал, что чушь какая-то. Потом покатались по городу, потом посидели в сумерках в кафешке на берегу моря, где не спеша выпили бутылочку сухого вина. Пожилой кавказец, хозяин и основной сотрудник по совместительству, умело и незаметно подавал нам всякие причудливые восточные закуски. Мы сидели за столиком у самой воды, волна в сумерках шуршала мелкой галькой, а где-то недалеко играла музыка — летний город со вкусом жил вечерней жизнью. Влажный воздух пах морем и дымком. Мы почти не разговаривали, но было хорошо.

Когда совсем стемнело, мы поехали к Вадику домой, где я была приятно удивлена порядком и чистотой.

Квартирка у него хоть и небольшая, но довольно стильная и уютная. В ванной висели пушистые полотенца, в кухне уверенно поблескивала всевозможная бытовая техника. Когда я вылезла из сверкающей ванны, куда Вадик поналивал каких только мог масел и пен и натянула его красивенький халат цвета морской волны, то нашла хозяина в кухне. Он в тишине варил кофе.

— Ты один живешь? — усомнилась я, с удовольствием ступая по белоснежному мохнатому полу.

— Один, — уверенно ответил он. — И даже не вожу сюда никого.

Я вспомнила о комнатах Петровны и поверила ему, а он взялся целоваться.

В общем, ночь провели, забыв о неприятностях, в молчаливой любви и согласии.

Первой проснулась я. Вадик мирно сопел рядом, растянувшись на спине. Момент показался мне удачным. Я тоже улеглась на спину, придвинулась к нему вплотную, сравнялась с ним пятками и стала водить ладонью по нашим с ним головам. Ага, сантиметра три, не больше.

— Что ты делаешь? — Он внезапно поймал мою руку.

Пришлось признаваться:

— Меряюсь.

— Чё?

— Смотрю, насколько ты выше.

— На четыре сантиметра, — уверенно заверил он. Соврал, конечно.

— Зато я толще, — утешила я его.

— Не-а! — Он снова полез целоваться. — Ты самое то, что надо!

Вот тебе и здрасте! А мы с Валюшкой уже замучили себя диетами! Особенно сразила меня так называемая японская диета. На диету мы сели в понедельник. Дни потянулись очень медленно. Не то чтобы я голодала, но до чего же это было скучно! Когда мы, дожив до четверга, сварили себе на ужин по 400 граммов молочной колбасы, запили все это дело пакетом кефира, я сдалась. Валюшка продержалась до конца недели, потеряла четыре килограмма и очень этим гордилась. По утрам она доставала из гардероба очередную тряпочку и демонстрировала, как свободно теперь сидят на ней брюки и болтаются юбки. Дней через десять все это прошло, потому что потерянные килограммы благополучно вернулись на исходные позиции.