Читать книгу "Нежить - Нил Гейман"

Поблескивая своими бледно-серыми глазками, Квинн продолжал распространяться на тему отклонений и особенных моментов. Вино брало свое. Амелия почувствовала, что пьяна, около получаса назад. Окутанная мягким облаком винных паров, она отключила звук у Квинна, смотрела сквозь него, периодически кивала и тихо поддакивала, создавая впечатление, будто внимательно слушает. На самом деле она давно не следила за разговором и чувствовала себя превосходно. Глубоко и равнодушно вздохнув, она посмотрела на него сквозь бокал с вином и едва сдержала смех. Такое приятное ощущение, будто голову накачали воздухом и мозг поплыл. Она собиралась точно так же смотреть сквозь него тогда, когда он, сопя и потея, залезет на нее в полной уверенности, что соблазнил… Точно так же, как сейчас он верит, что она его слушает.

Она отмотала назад до последней запомнившейся ей фразы и сыграла на этом.

— И у меня есть отклонение, — произнесла она, добавив к словам ослепительную улыбку и играя своим длинным медным локоном. Само очарование.

Это вызвало невероятно бурный интерес с его стороны.

— Серьезно? Правда? — Он поставил свой бокал на прозрачную акриловую столешницу и подался вперед, чтобы выслушать ее откровение.

А она играла с ним, как кошка с мышью.

— Ну… на самом деле это так, глупости, — сказала она, скомандовав про себя: «Смотри на мои ноги».

Сквозь прозрачную столешницу он проследил, как она кладет ногу на ногу. Его бросило в жар от звука трения капрона о капрон. Мысли унеслись далеко вперед, к предстоящему им сексу.

— Расскажи, пожалуйста, — вежливо попросил он заботливым голосом.

Она тонко чувствовала, что он уже теряет контроль. Своей очаровательной улыбкой она стабильно удерживала рыбку на крючке.

— Ну хорошо.

Она поднялась с места, стройная, изящная женщина тридцати четырех лет, старавшаяся изо всех сил удержаться в жизни на плаву, но добившаяся лишь места в приемной банка, работы, которая годилась и для пустоголовых девиц. Он понятия не имел, сколько горечи скрывалось за маской накрашенной кокетки.

На антикварном столике возле камина стояла высокая ваза с ирисами. Свет от огня смягчал блики на всех стеклянных и хромированных предметах, находившихся в комнате, и танцевал на стекле громадных окон, занимавших все пространство от пола до потолка и открывавших из логова Квинна панорамный вид на город.

Квинн не отрывал от нее взгляда. Язычки пламени отражались у него в глазах.

Неисправимая кокетка Амелия откусила нежный лепесток у одного из ирисов, прожевала его, проглотила… И улыбнулась.

Лицо Квинна напряглось от удовольствия. Взгляд старика прояснился.

— Это у меня еще с детства, — объяснила Амелия. — Может, из-за моего кота Стерлинга: я наблюдала за тем, как он ел траву. Не знаю, мне нравится этот вкус. А раньше я считала, что жизнь цветка прибавляется к моей.

— Это и есть твое… — Квинн кашлянул, прочищая горло, — отклонение. Понятно.

Он встал и приблизился к ней. Стало видно, что эрекция мешает ему передвигаться.

Амелия на секунду опустила взгляд и, достаточно впечатлившись, сжевала еще один цветок. Она делала намеки раньше, что любит цветы, и его золотая кредитка сделала все, чтобы доставить ей удовольствие. По всему пентхаусу стояли розы на длинных стеблях, букеты гвоздик, букетики весенних цветов и хризантем.

У Квинна перехватило дух от созерцания Амелии, жующей цветы, — настолько эротичным ему казалось это зрелище. Хриплым голосом он повторял ее имя. Настал момент для хищного прыжка.

— Моя дорогая Амелия… Позволь теперь я покажу тебе свою изюминку. Свое отклонение…

Ее и раньше связывали. Ничего особенного, по крайней мере пока. Полосками шелка Квинн привязал ее за запястья и щиколотки к столбикам кровати из красного дерева. Затем длинным ножом с изогнутым лезвием и эбеновой рукоятью он разрезал посередине ее платье. Уткнувшись в белые мягкие полушария ее грудей, он бормотал, что купит ей другую, по-настоящему дорогую одежду. Его прикосновения постепенно потеряли изысканность и стали грубыми. В похотливой спешке он разодрал на ней колготки и схватил за промежность, проверяя, что она действительно течет так же сильно, как он воображает. И всадил ей. Сотрясаясь от толчков, Амелия имитировала оргазм. Значит, все пройдет быстро и в спешке. Подумаешь.

Он вышел из нее все еще в сильном возбуждении и сказал:

— Не бойся.

А Амелия потихоньку засыпала.

Она предположила, что он опять возьмет нож и начнет гладить ей лезвием соски или станет щекотать нервы фальшивыми угрозами. Но вместо этого из ящика над изголовьем кровати он достал резиновую маску с кожаными вставками, какими-то пряжками и молниями. Амелии стало смешно, и она пыталась протестовать. Изделие обтянуло ей лицо, как толстая, тугая перчатка. Амелии пришло в голову сравнение с узкой горловиной свитера, с той разницей, что материал маски не пропускал воздух. На мгновение она поддалась панике, почувствовав трудности с дыханием, но успокоилась, когда маска была надета и она смогла глотнуть воздуха через полагающиеся отверстия.

Квинн снова ей вставил и на этот раз стал делать более резкие толчки. Он выходил из ритма только для того, чтобы одну за другой застегивать молнии на отверстиях в маске.

Страх зародился в душе Амелии и постепенно разрастался, пока не запылал, как огонь. Она едва успела глубоко вдохнуть перед тем, как Квинн покончил с последней открытой молнией носового отверстия, и только зря потом потратила этот воздух на невнятое мычание, пытаясь говорить через плотно застегнутую ротовую щель маски. Теперь она не могла рассказать ему о том, что у нее с рождения нездоровые легкие и что иногда просто дышать для нее — тяжелая работа. В определенную погоду ей даже приходилось пить лекарства. В течение свидания болезнь ни разу не проявила себя. Они слишком увлеклись поеданием цветов и разговорами об отклонениях, возносящих на вершины…

Сейчас она чувствовала только медленно набирающий силу взрыв в легких и ритмичные толчки во влагалище. Туда-сюда. Пытаясь освободиться, она стала брыкаться и извиваться. Но Квинн получил от этого еще более острое удовольствие, с вожделением вколачивая в нее свой член, несмотря на то что вся смазка уже высохла, пока он возился внутри нее.

Запыхавшись, он слез с нее и, тяжело переступая, поплелся в ванную. Вернувшись через некоторое время, он нашел Амелию все в той же позе и наконец заметил, что она больше не дышит.

Да, иногда все заканчивалось именно так. Нужно платить цену настоящей страсти, каким бы извращением она ни казалась. Но в Амелии еще осталась влага, и лежала женщина в позе готовности, поэтому Квинн решил проделать упражнение еще раз.

Когда она вдруг стала снова извиваться под ним, он даже разозлился. Со стоном он увеличил частоту движений. Значит, она просто потеряла сознание. Такое иногда происходило: оргазм начисто отшибал у них мозги. Вот она пришла в себя, все еще находясь под кайфом, и сейчас слетит с катушек от восторга.