Читать книгу "Вверх дном - Жюль Верн"

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ, в конце которой Мастон даёт поистине эпический ответ

Между тем время двигалось вперёд, и, весьма вероятно, продвигались вперёд, неведомо где, также и удивительные работы Барбикена и капитана Николя.

Как же всё-таки могла совершаться втайне постройка целого завода и сооружение доменных печей, необходимых для отливки орудия в миллион раз большего, чем двадцатисемисантиметровая морская пушка, а также снаряда весом в 180 тысяч тонн? Ведь при этом ещё понадобилось бы нанять тысячи рабочих, понадобилось бы их отправить, устроить на месте. В какой части Старого или Нового Света Барбикен и К° могли обосноваться так скрытно, что этого не заметил никто из живущих по соседству? Может быть, они поселились на каком-нибудь острове, затерянном в Тихом океане? Но в наши дни не осталось необитаемых островов, – они все захвачены англичанами. Разве что новая Компания открыла его нарочно для этого дела! Предположить, что завод построен где-нибудь в Арктике или Антарктике, просто нелепо. Ведь именно потому, что к таким широтам нельзя пробраться, Арктическая промышленная компания и задумала их переместить.

Впрочем, искать Барбикена и Николя по всем материкам и островам – даже относительно доступным – значило бы попусту терять время. Ведь в записной книжке, захваченной у секретаря Пушечного клуба, упоминалось, что выстрел надо произвести у самого экватора. А в тех местах имеются обитатели, хотя и не очень цивилизованные. Если Барбикен и Николь устроились около линии экватора, то во всяком случае не в Америке, – то есть не на пространстве, занимаемом Перу и Бразилией, – и не на Зондских островах, не на Суматре, Борнео, Целебесе, не на Новой Гвинее. Если бы там велись подобные работы, население знало бы о них. Весьма вероятно, что такие работы нельзя провести тайно и в Центральной Африке – в области великих озёр, пересекаемой экватором. Правда, остаются ещё Мальдивские острова в Индийском океане, острова Адмиралтейства, Гилберта, Рождества и Галапагос в Тихом океане, остров Сан-Педро – в Атлантическом. Но розыски, предпринятые во всех этих местах, не привели ни к чему. Приходилось довольствоваться смутными предположениями, которыми нельзя было успокоить всеобщую тревогу.

А что думал обо всём этом Альсид Пьердэ? Со свойственной ему «въедливостью» он не переставал размышлять о различных сторонах проблемы. Чтобы капитан Николь изобрёл сильнейшее взрывчатое вещество, чтобы он действительно открыл свой мели-мелонит, взрывная мощь которого в три-четыре тысячи раз превышает мощь самых страшных взрывчатых веществ, применяемых на войне, и который в пять тысяч шестьсот раз сильнее доброго старого ружейного пороха наших предков, – это само по себе было бы весьма удивительно и даже скоропалительно, рассуждал он, но всё же не невозможно. Кто знает, какой прогресс в этом деле сулит нам будущее? Быть может, скоро найдут средства уничтожать целые армии на любом расстоянии. Во всяком случае, перемещение земной оси посредством отдачи орудия не поставило бы в тупик французского инженера. Он обращался in petto[43]к зачинщику всего дела со следующей речью:

«Разумеется, председатель Барбикен, Земля отзывается на все толчки, которые каждодневно происходят на её поверхности. Конечно, когда сотни тысяч людей развлекаются тем, что выпускают в воздух тысячи снарядов, весом в столько-то килограммов, или миллионы пуль, весом в столько-то граммов, когда я просто хожу, прыгаю, вытягиваю руку, даже когда маленький кровяной шарик прогуливается по моим артериям, – всё это сказывается на массе нашей планеты. Стало быть, и твоя большая пушка, Барбикен, в состоянии нанести нужный удар. Однако – клянусь интегралом! – хватит ли силы этого удара, чтобы повернуть Землю? А надо признать, что скотина Мастон в своих вычислениях это определённо доказывает».

Впрочем, Альсид Пьердэ не мог не восхищаться искусными вычислениями секретаря Пушечного клуба: члены следственной комиссии не скрывали их от тех учёных, которым они были по силам. И Альсид Пьердэ, читавший алгебраические вычисления, как другие читают газету, перечитывал их с истинным удовольствием.

Но если эта «встряска» случится, сколько катастроф произойдёт на поверхности земного шара! Страшные потрясения, города в развалинах, обвалившиеся горы, миллионы погибших, воды, покинувшие своё ложе и несущие с собой ужасные бедствия!

Это будет как бы землетрясение неслыханной силы.

– Если бы ещё, – ворчал Альсид Пьердэ, – если бы ещё проклятый порох капитана Николя оказался недостаточно сильным, можно было бы надеяться, что снаряд, облетев земной шар, снова упадёт на Землю – перед пушкой или позади неё. В таком случае всё довольно скоро встанет на своё место, хотя, впрочем, и тут не обойдётся без порядочных бедствий. Но попробуй положись на это! Благодаря их мели-мелониту снаряд опишет полуветвь гиперболы и не подумает возвращаться к Земле ни с извинениями по поводу учинённого беспорядка, ни с предложением расставить всё по местам!

И Альсид Пьердэ размахивал руками, как семафор, рискуя перебить всё вокруг себя на расстоянии двух метров.

– Если бы, – говорил он, – узнать место выстрела, я скоро определил бы, на каких широтах всё останется по-прежнему и где смещения достигнут максимума. Удалось бы хоть предупредить людей, чтобы они выехали вовремя, пока дома и целые города не начнут валиться им на головы. Но как это узнать?

И, запустив пальцы в остатки волос, украшавших его череп, он восклицал:

– Ох, я думаю, что последствия толчка будут сложней, чем можно себе представить! Почему бы вулканам не воспользоваться случаем и не предаться неистовым извержениям, изрыгая из себя всё, что накопилось у них во чреве, как это случается с пассажирами на корабле во время морской качки? Почему бы вздыбившимся водам не ринуться в их кратеры? Чёрт побери! Тут последуют такие взрывы, от которых разлетится вся земная машина! А проклятый Мастон упрямо молчит! Он, видите ли, играет с нашим шариком, пробует разные хитрые удары на биллиарде Вселенной!

Так рассуждал Альсид Пьердэ. Вскоре эти предположения подхватили и стали обсуждать газеты обоих полушарий. Что по сравнению с бедствиями, которыми грозит операция Барбикена и К°, все смерчи, потопы и наводнения, иногда опустошающие тот или иной кусок Земли! Это катастрофы местного значения! От них погибает всего несколько тысяч человек, и это ничуть не тревожит покоя неисчислимого количества оставшихся в живых! Теперь, с приближением рокового срока, тревога охватывала даже самых храбрых. Разные проповедники по всем углам предсказывали конец мира. Можно было подумать, будто снова наступал ужасный тысячный год нашей эры, когда люди воображали себе, что будут заживо ввергнуты в царство мёртвых.

Вспомните только, что происходило тогда. Основываясь на пророчестве Апокалипсиса, люди верили, что приближается дань Страшного суда. Все ожидали знамений гнева, предсказанных в писании. Вот-вот должен был появиться сын погибели – Антихрист.

«В последние годы Х века, – пишет А. Мартэн, – всё остановилось: развлечения, деловая жизнь, – всё, даже земледельческие работы. „Зачем, – говорили, – думать о будущем, которого не будет? Подумаем о вечности, которая наступит завтра!“ Все ограничивались исполнением дел первой необходимости. Люди завещали свои земли, свои замки монастырям, желая приобрести покровителей в небесном царстве, куда всем скоро придётся отправиться. Многочисленные дарственные грамоты церквам начинались словами: „Близится конец мира, и гибель его неминуема…“ Когда наступил роковой срок, население бросилось толпами в базилики, часовни, в здания, посвящённые богу; охваченные ужасом, люди прислушивались, не звучат ли с неба семь труб семи ангелов последнего суда».