Читать книгу "Подмастерье - Игорь Маранин"

— А можно ещё раз? — попросил Сергей. И Маралин снова пропел балладу про спиногрыза. А после этого до глубокой ночи все слушали его старые стихи, которые до сих пор никто, кроме деревьев в лесу, не хотел знать…

— Ну, ты даёшь, — произнесла Подосинкина, когда все уже расходились спать, и поцеловала паренька в щёку.

Через три дня Ерёмин уже совсем оправился от укуса спиногрыза. И однажды, заговорщицки подмигнув, он вручил Игорю последний деньрожденный подарок — вырезанного из толстой ветви инжирового дерева спиногрыза. Работа над этой фигуркой была сложной и кропотливой. Изготавливая её, Сергей сломал свою бритву и с того дня начал отращивать бороду.

23

За праздником вновь прикатили рабочие будни. Июнь прошёл относительно благополучно. За этот месяц Ерёмин освоил много новых вещей. Он научился валить лес, колоть и пилить дрова, собирать черепичную крышу, изготавливать самую простую мебель своими руками, собирать ягоды, грибы и травы, находить звериные тропы в лесу. Некоторые вещи, которые требовала от него Подосинкина, она отказывалась объяснить, и он не понимал, зачем это делает — например, она заставляла его залезать на окружающие скит дубы и срывать целыми мешками листья с болезненными наростами. Потом она отмачивала в кадке эти листья, безжалостно выбрасывала их в компост, а оставшуюся воду разливала по бутылям и опечатывала их. А на все вопросы только таинственно поджимала губы и отворачивалась.

В июне Сергей отправился на одну из ближайших ферм в надежде договориться об обмене части урожая или недавно появившегося на свет телёнка на лошадь. Шёл лесом, с опаской прислушиваясь к шорохам и звукам — в памяти ещё свежо было печальное происшествие со спиногрызом. Поэтому когда в стороне вдруг тревожно просвистела какая-то птица, сразу же остановился и, вытащив стрелу, приготовил лук. Оглядываясь по сторонам, тихо отступил с тропы в лес и замер, стараясь не выдать своего присутствия. И не зря. Уже через пару минут на тропе показалось несколько чечухов. Шли они медленно, неся привязанную ногами к отломанному тонкому стволу деревца тушу спинорыла. Чечухи уже почти прошли мимо затаившего дыхания Ерёмина, когда последний остановился, повернул голову и уставился прямо на Сергея. Это был его старый знакомец — Аргго. Чечух шумно вдохнул ноздрями воздух, а потом, приняв решение, молча повернулся и пошёл следом за своими.

На ферме Ерёмина встретили сухо. Один из рабочих по имени Виктор позвал хозяина, тот, представившись Майком, выслушал Сергея, но лишь рассмеялся в ответ:

— Лошадь хочешь выменять? Ну, за ферму, пожалуй, отдам.

— Послушайте, — начал было Сергей, но слушать его не желали.

— Топай отсюда, парень, — промолвил Майк, демонстративно кладя руку на пояс с ножнами. — Мне твоя рожа не нравится. Бородёнка у тебя, как у козлика. Правда, Витёк?

— Хуже, — откликнулся тот. — У наших козлов-то поухоженней бороды будут.

И двое здоровенных мужиков громко загоготали, словно пацаны из двенадцатого звена. Сплюнув под ноги, Ерёмин развернулся и ушёл.

Самым драматичным событием месяца стало ощипывание гусей. Когда экзекуции подверглась Женька, Ерёмин чуть с ума не сошёл от переживаний. Гусёнок уже сильно подрос, располнел, перестал ходить следом за Ерёминым. Подосинкина дразнила Сергея, грозясь сварить Женьку в супе.

— Может, не надо? — беспокойно просовывал он в дверь голову, когда Соня, сидя на табурете, положила гусёнка спиной к себе на колени, прижала крылья, завернула голову и начала ощипывать.

— Ей же легче будет, гуси сейчас линяют, — объяснила Соня.

После ощипывания Женька выглядела жалкой и несчастной. Она сторонилась своих сородичей, которые были в не лучшем, чем она, положении, словно стеснялась их. Ерёмин пытался порадовать её пойманными на Сторожевке лягушками, которых приносил целыми горстями. Но Женька всерьез обиделась на людей и даже не смотрела на Сергея.

Для Вани самым важным событием месяца стала охота с Дружком. Пёс беспрекословно его слушался, хотя и любил показывать злобный нрав, скаля зубы и рыча, когда был чем-то недоволен.

А ещё к концу июня начали созревать первые овощи. Сбор урожая оказался самым приятным занятием. Только на грядку, где были посеяны вовкины семена, Соня смотрела сердито и приговаривала, что землю зря на них перевела. Из вовкиной грядки поднялись огромные жёлтые цветы с большой чёрной круглой площадкой между лепестками.

— Цветы пусть на полянах растут! — говорила Соня. — А нам о зиме нужно заботиться. Кому нужна будет вся эта красота в феврале? Знала бы — ни за что бы не посадила.

— Красота останется в памяти, — философски заметил Сергей. — А для меня эти цветы — воспоминание о том, как я впервые покинул купол. Смотри — это ведь маленькие солнышки. Разве можно им не радоваться?

А вскоре Ерёмин заметил, что кто-то обламывает солнышки и, не обрывая лепестки, собирает семена, оставляя голой сердцевину цветка. А на землю бросает шелуху от семян. Как выяснилось, Ксюхе понравилось грызть семечки таинственного цветка. Еле-еле Сергей успел собрать урожай с оставшихся солнышек — чтобы хватило для посева на будущий год.

24

Благополучный июнь миновал, июль принес беду. Сперва появились толпы чечухов. Они двигались в полной тишине, десятками, а то и сотнями, не обращая никакого внимания на людей. Фигуры в балахонах шли с севера на юг мимо скита почти каждую ночь. Их сопровождали чёрные голые псы. Они тоже не издавали ни звука, и это порождало боязнь перед неведомой грозной опасностью, таящейся на севере. Двое чечухов попались в прикрытые дёрном вырытые Ваней ямы с остроконечными кольями на дне. Чечухи перерезали горло своим покалеченным товарищам и, не останавливаясь, продолжили путь. Между делом, и местные чечухи собрали пожитки и тоже двинулись к югу. Что-то гнало их с севера, и явно это был не холод, потому что до зимы было далеко. Ерёмин дежурил ту ночь на башне, когда мимо проходил Аргго со своей стаей.

— Эй, Аргго, — крикнул он. — Ты помнишь меня? Я человек, который вылечил твоего Следующего!

Старый чечух остановился, а вместе с ним замерла и стая.

— Северный ветер несёт смерть, — промолвил старик. — Отец-Небо разгневался на чечухов, людей и зверей. Ветер дует нам в спину: время жить кончилось, настало время умирать. Гнев Отца-Неба иссякнет рано или поздно. Кто переждёт его в смирении и терпении, может спастись.

— Какая беда идет с севера? — спросил Ерёмин.

Но старик не ответил. Только тяжело вздохнул и двинулся дальше.

Над фермой словно туча сгустилась. Все чувствовали приближающуюся опасность, каждый испытывал страх и неуверенность в завтрашнем дне. Воздух пропитался тревогой. На башнях теперь круглосуточно дежурили по двое ребят. А Пафнутий не вылезал из храма, служа дённо и нощно Богу. Фермеры работали молча, почти не выходя за пределы скита.

Дней через десять после начала лавинообразного исхода чечухов Ксюха забила тревогу. Через несколько секунд все собрались на стене. К воротам верхом на лошадях подъезжали двое обитателей соседней фермы, той самой, где Ерёмин недавно пытался безуспешно выменять теленка на жеребёнка. В руках у фермеров были ружья. Сергей уже знал, что это такое, пару раз сталкивался с охотниками в лесу.