Читать книгу "Битвы племен - Эрин Хантер"

Надеюсь, вы уже поняли, что жизнь воителей состоит далеко не из одних сражений. Наши воины упорно тренируются, прежде чем им позволяется пролить свою кровь за товарищей. О да, кот, оказавшийся в гуще сражения, почти всегда испытывает прилив торжества и восторга. Но никому не посчастливится избежать мгновений парализующего ужаса, а душераздирающие вопли и глухой звук падающих вокруг тел долго преследуют воина во сне и наяву. Конечно, и на вашу долю выпадут моменты ослепляющего ликования - например, при виде удирающего противника, радости от точного удара, жгучей боли, если вы вдруг не успеете увернуться, и горечи от убивающего всякую надежду крика: «Отступаем!»

Каждый оруженосец мечтает о битве, и каждый воин до самой смерти помнит свой первый бой. Для тех, кто усердно тренировался и сумел сохранить ясность мысли в горячке сражения, он не станет последним.

Сколько воинов - столько историй о битвах. Но прошу вас - не позволяйте им слишком раздразнить ваш аппетит! Белолапа поделится с вами историей своей первой битвы. Да-да, вон та симпатичная белая кошка, что сидит среди Грозовых котов, видите? А Кисточка, я надеюсь, не откажется рассказать вам историю Львиногрива, который сейчас охотится в Звездном племени. Я уверена, он не стал бы возражать, чтобы вы узнали о том, как однажды ему не хватило храбрости - и какой урок он извлек из этого. А если останется время, то выслушайте историю Кедровника из племени Теней. Он у нас славится блестящей памятью, поэтому сможет поведать вам об одном очень давнем предводителе Грозового племени, который больше всего на свете любил мир и стремился к нему.

МОЯ ПЕРВАЯ БИТВА.

Рассказ Белолапы

- В отличие от большинства моих соплеменников, в первый раз я сражалась не в пограничной стычке с котами, нарушившими границы нашего племени или укравшими нашу дичь. Более того, в той битве я дралась даже не с котами. Нашими врагами были барсуки! Огромные свирепые твари с длинными чернобелыми мордами и горящими злыми глазами. Мне до сих пор снятся кошмары о той ночи. Снова и снова я просыпаюсь от щелканья страшных барсучьих зубов, от криков своих раненых товарищей…

Барсуки не ведали ни чести, ни закона, не испытывали никакого уважения к храбрости и не знали милосердия. Они пришли в наш лагерь, ведомые жаждой мести, ибо мы, поселившись возле озера, прогнали со своей территории барсучиху с ее выводком. Но барсукам не была нужна ни наша земля, ни наша дичь. Они жаждали нашей крови.

Я увидела их первая. Мы с Бурым, моим наставником, возвращались с тренировки. Да, забыла сказать, что в ту пору я была еще ученицей, и звали меня Белолапкой.

Я приплясывала на ходу, меня так и распирало от гордости: еще бы, в тот день мне впервые удалось безупречно выполнить сложнейший прыжок с захватом! Бедный Бурый, сейчас-то я понимаю, что у него, наверное, разламывалась спина от моих бесконечных попыток вскочить на него сверху и обхватить обеими передними лапами! Но разве тогда я думала об этом? У меня в когтях застряли кусочки коричневой шерсти наставника, я мечтала поскорее вернуться в лагерь, вычистить лапы и рассказать своей матери Яролике о своих успехах.

Солнце уже садилось за озеро, когда мы подошли к лагерю. Шерсть Бурого отливала розовыми и золотыми красками заката. В животе у меня урчало от голода, хотелось поскорее броситься к куче с добычей.

Внезапно со стороны заброшенной Гремящей тропы послышался треск, и я обернулась, ожидая увидеть кого-то из наших воинов.

Бурый тоже остановился.

- Белолапка, беги в лагерь, - коротко приказал он.

Я склонила голову набок и непонимающе уставилась на него:

- Зачем? Что случилось?

- Беги, я сказал! - рявкнул мой наставник.

Тут я заметила, что шерсть на спине Бурого стоит дыбом, а ноздри раздуваются. Неужели он почуял какую-то опасность?

Я приоткрыла пасть и втянула в себя воздух. Кислый запах ударил мне в небо. Фу! Я хотела спросить у Бурого, что это значит, но тут папоротники с шорохом расступились, и оттуда высунулась длинная узкая морда - черная, с широкими белыми полосами на лбу и щеках. Нитка слюны свесилась из разинутой пасти, словно чудовище предвкушало вкусный обед.

Потом из-за деревьев донесся раскат грома - нет, это был не гром, а рев! - низкий, глухой, исполненный лютой ярости. При этих звуках морда, глядевшая на нас с Бурым из папоротников, разинула пасть и тоже зарычала!

- В лагерь! - завизжал Бурый.

Не помня себя, я бросилась бежать.

Подгоняемая страшным ревом, я быстрее ветра мчалась через колючие кусты, камни и папоротники. А рев не отставал, подобно чудовищной волне, он несся за мной, нарастая и неумолимо приближаясь.

Бурый бежал рядом со мной, задыхаясь от страха.

Когда мы ворвались в лагерь, Белка, лежавшая возле кучи с добычей, испуганно вскочила, и в ужасе обернулась на колючую изгородь, колышущуюся за нашими спинами.

- Барсуки! - завизжала она во весь голос.

В тот же миг на поляну хлынули коты. Я увидела маму, со всех лап спешившую ко мне. Ее единственный глаз так сильно вытаращился, что был виден белок.

- Идем со мной! - попросила она. - Я должна увести из лагеря Ромашку и ее котят! Ты сможешь вместе с ними переждать на вершине скалы!

Но я крепко уперлась лапами в траву.

- Ни за что! Я хочу остаться и сражаться вместе со всеми!

- Не будь мышеголовой! - рассердилась мама. - Это не место для оруженосцев! Я хочу, чтобы ты была в безопасности.

Я посмотрела на вершину оврага, поросшую густыми кустами.

- Может, там тоже барсуки, - предположила я.

- Я своими лапами затолкаю тебя в самые густые заросли! - пригрозила Яролика. - Хватит препираться и марш за мной!

- Я хочу сражаться! - завыла я.

Мелькнула белая шерсть, к нам подбежал Белохвост.

- В чем дело? Нашли время для споров!

- Белолапка должна уйти из лагеря с Ромашкой и котятами! - твердо отрезала мама.

- А я хочу остаться! - огрызнулась я.

- Сейчас не время для капризов! - потеряв терпение, воскликнула Яролика. - Ты что, не видишь, что творится? - Она махнула хвостом в сторону поляны, и я увидела за маминой спиной бушующее море оскаленных клыков и выпущенных когтей.

Долголап и Сумрак с двух сторон наседали на барсучиху: они полосовали когтями ее уши и отскакивали в сторону прежде, чем она успевала повернуть к ним свою тяжелую морду.