Читать книгу "Закадычные - Инна Тронина"

— Ирина и у меня спрашивала, как было дело.

Оксана ничего не могла есть, хотя стол был накрыт ею же при помощи Алины. И никто из собравшихся не дотрагивался до угощений.

— Поскольку они умерли в один день, я сказала, что отец попал под троллейбус, а мать от горя скончалась. Ирина Юрьевна поверила. Я вас очень прошу, Владимир Игнатьевич, Алина, и Леониду передайте… Вы теперь знаете, кто убил Валентину Матвеевну. Убийца мёртв, он наказан самой судьбой. Деньги вам возвращены. Да, вы потеряли украшения, и тут вряд ли чем-то можно помочь. Но от того, что дети Андросовых узнают, как в реальности было дело, вам легче не станет, уверяю вас. Игорь и Ирина ни о чём не догадывались, а правда может их убить. Сделаете так, как я прошу? Будете молчать?

Оксана переводила взгляд с дедушки на внучку и обратно.

— Теперь что касается соучастниц. Тамары Филипповны тоже нет в живых. Елена Николаевна лежит в тюремной больнице. У неё всё время скачет давление. Но она сделала самое важное дело — дала признательные показания.

— Если вы об этом просите, Оксана, то мы так и сделаем, — согласился Максимов, кашляя. — Руганью Валюшку не поднимешь.

— Я, как говорится, на понт Потапову взяла. Поняла, куда бить нужно. Увидев на плёнке, где засняты похороны Валентины, Елену Николаевну, её ненавидящий взгляд, устремлённый на Андросова, я поняла, что имеет место крупная размолвка. А раз между ними есть трещинка, её и расширить можно.

Милявская вертела на пальце колечко, говорила задумчиво, как бы про себя.

— В то, что Андросов убил Валентину, я верить не хотела. Сомневалась долго, так как не знала, что его биография — блеф. Самое главное, что дети считают отца настоящим героем…

— Я слышал, они хотят продать квартиру, а деньги поделить, — вздохнул Максимов. — Да ну их, пусть разбираются сами. Об одном жалею — не выполнил обещание. Не плюнул ему, гаду, в рожу. Даже мёртвому хотел, да не получилось. Не допустили меня.

Каперанг смотрел то на портрет жены, то на компас, вмонтированный в миниатюрный штурвал. Потрогал стеклянный колпак, под которым хранился дорогой его сердцу макет подводной лодки. Ею командовал дед Руслана.

— Ох, мать, зачем же ты так?.. Ведь никого, кроме тебя, в моей жизни не было! От меня закрывала душу, а перед своим убийцей стелилась. Чем же он охмурил тебя, дурёха? Я бы постарался исправиться — ради тебя…

— Ни к чему вам исправляться! — возмутилась Милявская. — Вы такой, какой есть. И жизнь прожили более чем достойно. Поверьте, я только в прошлом году, когда произошёл весь этот кошмар с «Курском», поняла, насколько опасна и тяжела доля моряка-подводника. Просто Андросов не имел ваших задатков, не смог реализоваться на военной службе. Он пошёл другим путём. Вор обязательно должен быть психологом. Надо же соображать, идти на дело или подождать. Прикинуть, кто тебе по зубам, а от кого лучше ноги унести. Каким расчётливым надо быть, каким чувствительным! Вот Андросов и выработал тактику с учётом людской психологии. И исподволь приобрёл громадную власть, формально её не имея. Многих боссов забывают, как только они лишаются своего поста. Все подхалимы от них отворачиваются. Андросову такая участь не грозила. Он знал, что деньги и должность можно в момент потерять, поэтому не делал на них ставку. Он подкупал верных людей тем, что всегда было при нём; чего его никто и никогда не смог бы лишить. Он пользовался, главным образом, своим красноречием, враньём. А, самое главное, лестью!

Милявская подняла указательный палец, требуя особого внимания.

— О, Лесть! Это слово нужно писать с большой буквы. Для некоторых людей она по цене равна золоту, а кое-кто ставит лесть даже выше. Она правит миром, она играет судьбами, из-за неё случаются трагедии и заключаются браки. Как для наркомана доза, как для пьяницы бутылка, так для комплексанта, для ничтожества, даже если он занимает руководящее кресло, необходима порция лести. Её значение невозможно переоценить. Лесть — мощный, быстродействующий и исключительно вредный наркотик. От неё находятся в зависимости даже те, кто равнодушен к спиртному, кто в жизни не выкурил ни одной сигареты, не говоря уже о героине и кокаине. К тому же за распространение лести людей не наказывают. Напротив, льстец, ничем не рискуя, имеет очень много. Как правило, способностью льстить наделены именно те, кому Создатель не дал ни ума, ни трудолюбия, ни смелости, ни других ценных качеств. Льстецы так и проживают жизнь, не производя ничего, кроме этого вот всемогущего зелья. Для производства не нужны лаборатории, сырьё, драгдилеры и милицейская «крыша». Всё при них, всё внутри, неотъемлемо и вечно. Лестью они расплачиваются за все те блага, что на первый взгляд незаслуженно валятся на них, будто с неба. Но на самом деле для тех, кто подсел на лесть, нет ничего слаще, желанней. Такого рода наркоманы готовы простить льстецу все его грехи. Но любого праведника, не способного льстить, она возненавидят, не заметят его достоинств, придумают ему недостатки. К сожалению, «подсевших» очень много. Люди жаждут погружения в виртуальную реальность, где трусы становятся смельчаками, уроды — красавцами, дураки — гениями. И ради того, чтобы ещё раз выпить этот сладкий яд, люди идут на всё. Льстец получает безграничную власть над ними. Со стороны часто бывает непонятно, что заставляет человека делать такие глупости. Особенно если сам ты к лести равнодушен. Люди, знающие себе цену; личности, не нуждающиеся в допинге; реалисты, которые смотрят на себя и других здраво никогда не станут добычей льстеца. Но слишком мало у нас граждан с чувством собственного достоинства. Гораздо больше так называемых «гадких гусят» — обделённых, ненасытных, агрессивных. И они для льстецов — как питательный бульон для микробов. Андросов часто говорил женщинам: «Я вас всех люблю!», и это действовало на них гипнотически. Им казалось, что Юрий Сергеевич принимает их проблемы близко к сердцу, переживает за них. Конечно, такие фокусы работают не всегда. Но тех, кого его болтовня раздражала, Андросов не обрабатывал. Он всегда точно знал, кто на что способен. Когда его за два года до пенсии уволили из армии, пришлось начинать с нуля. С помощью друзей-ленинградцев, каким-то чудом ему удалось зацепиться на военном заводе. У его сослуживца брат оказался там главным инженером. Он взял Андросова парторгом, когда исполнял обязанности директора. Через некоторое время Юрик перебрался на то предприятие, где работали Елена, Валентина и другие жертвы его обаяния. Даже после ухода на пенсию Андросов оставался авторитетом, арбитром, гуру. Тамара Филипповна работать так и не смогла. Сперва получила вторую группу инвалидности, потом первую. Андросов, имея доступ к общественным деньгам, никогда не бедствовал, но и не позволял себе лишнего. Всегда знал, кому надо посодействовать, выбить квартиру, дачу или гараж, а кого можно просто погладить по плечу, чтобы добиться своего. Видимо, вашей Вале не хватало ласки. Вы любили её, Владимир Игнатьевич, сурово, молча, по-мужски. А она хотела комплиментов, дурацких нескладных стихов, жалостливых исповедей, псевдоинтеллектуального трёпа. Андросов и сыграл на этом. Женщины ведь любят ушами…

— Она заболела однажды, а я как раз со службы вернулся. Увидел её с компрессом на голове и говорю: «Ну, что с тобой? Заболела мама-кура — сорок семь температура?» Стишок такой был. Валюшка на куру обиделась. Курицей, говорит, меня считаешь?! Значит, не понимали мы друг друга…