Читать книгу "Сон без пробуждения - Наталия Антонова"

– Допустим, он предполагал, что Марева охотится за богатством дома Замятиных?

– У сына были свои деньги, и он мог ими распоряжаться, как ему захочется. Не думаю, что Льва Наумовича это могло волновать до такой степени.

– Пожалуй, да…

– Был ли мотив у Марины Ивановны?

– Замятина представила Фролова как своего брата, а Мареву – как невесту брата.

– Ну и что?..

– Фролов на первом же допросе признался, что все это игра. Фролов и Замятина были любовниками.

– И что с того?

– Ревность, моя дорогая! Ревность!

– Ты же сам сказал, что это была игра. Марева и Фролов только притворялись пылкими влюбленными.

– Может быть, слишком хорошо притворялись? – не сдавался Наполеонов. – Кто знает, возможно, они порой, мягко говоря, переигрывали и оказывались в более близких отношениях, чем представлялось Замятиной до поры до времени…

– Что ты хочешь этим сказать?

– Кто может дать гарантию, что однажды Марина Ивановна не застукала своего любовника в постели подруги?

Морис Миндаугас хранил молчание, внимательно слушая разговор двух детективов.

– Ты прав, – была вынуждена согласиться Волгина, – такой гарантии никто дать не может. Но моя интуиция…

– Вот только этого не надо! – взмахнул Шура руками.

– Хорошо. Допустим, ты прав, но пока Фролов и Марева были в глазах других женихом и невестой, ничего не происходило. А ведь именно в то время ревность могла мучить Марину. После же помолвки с Владимиром мотив отпадает.

– Замятина могла затаиться до поры, а потом отомстить!

– Глупо!

– Спасибо! Вы всегда найдете повод, чтобы обозвать человека дураком!

– Прости, Шура! Я не это имела в виду. Пойми, нелогично убивать после того, как любовник порывает даже игровые отношения с Маревой.

– А женщины – существа вообще нелогичные! – парировал Шура.

Не обратив на его реплику ни малейшего внимания, Мирослава продолжила.

– Замятина Владимира Львовича ты тоже подозреваешь?

– Да! Он мог узнать, что невеста проникла в их дом обманным путем.

– Ну и что?

– Как что? Ни о какой любви не было речи!

– Чушь!

– Я имею в виду со стороны Елены!

– Следовательно, ты считаешь, что со стороны Владимира любовь была?

– Несомненно, была.

– Тогда зачем же ему убивать ее? Он мог попробовать завоевать ее сердце в дальнейшем. Она же бросила ради него Фролова.

– А что, если Замятин знал, что Фролов и Марева притворялись?

– Откуда?

– Она могла сама сказать ему.

– Шурочка, ты плохо знаешь женщин.

– Он тоже мог застать свою невесту с Фроловым…

– Марева не могла быть настолько наивной, чтобы перед свадьбой позволять себе подобные вольности в доме будущего мужа.

– Может быть, это был порыв?!

– Чушь, Шурочка! Теперь рассмотрим, были ли причины у Фролова?

– Были!

– Какие?

– Он мог увлечься Маревой и в дальнейшем надеяться на брак с ней, и вдруг она бросает его ради Замятина.

– Нет, не похоже…

– Значит, все-таки вас нанял Фролов?

Мирослава покачала головой.

– Моя основная версия, – сказал Шура, – состоит в том, что Мареву убила Замятина.

– Из ревности?

– Не только. Марева могла шантажировать Замятину. А это уже серьезно.

– Возможно…

– Представляете, если Елена Константиновна сообщает мужу Марины Ивановны о том, что так называемый брат на самом деле – ее любовник?

– Тогда Маревой пришлось бы рассказать о своей неприглядной роли в этой истории.

– Да, но она могла бы это объяснить своей привязанностью к подруге…

– Которую решила теперь предать. Нет, Шурочка, если б Елена все рассказала Льву Наумовичу, ей бы уже не удалось жить припеваючи в доме Замятиных. Даже если бы она стала женой Владимира, в бочке меда осталась бы здоровенная ложка дегтя. Не пошла бы Марева на такой риск.

– Шура, а кому пришла в голову идея с пивом?

– В том-то и дело, что Маревой, но это – по словам Марины Ивановны.

Сама Волгина знала об этом тоже от Замятиной.

– Ваш источник, конечно, рассказал вам, что семейство хорошо погуляло? – спросил Шура.

Мирослава молча кивнула.

– И то, что потом все видели поднос с пивом на столике в спальне Марины Ивановны тоже?

– Да. И по всему выходит, что подсыпать лекарство мог любой. Теоретически.

– А практически?

– Практически это почти невозможно! Подумай сам – высыпать горсть таблеток на глазах стольких свидетелей! И чтобы никто ничего не заметил! Даже если уж предположить совсем невероятное – сговор всего семейства, то сама-то жертва должна была увидеть!

– И к чему мы пришли?

Морис подбросил в камин несколько яблоневых поленьев.

– Лекарство было в пиве до того, как его принесли в комнату к Марине, – уверенно проговорила Мирослава.

– А это значит, что Замятина лжет, – сказал Шура.

– Почему ты так уверен?

– Потому что мы уже исключили самоубийство. В таком случае пиво приготовила Замятина, а не Марева. Иное просто невозможно!

– Никто из свидетелей не видел, как Марева входила к Замятиной в комнату с подносом?

– Никто!

– А прислуга?

– Прислуга уже была отпущена.

– Шура! А что с отпечатками на бокалах?

– С отпечатками ерунда, – неохотно отозвался Наполеонов.

– Шура, не томи!

– И на том, и на другом бокале отпечатки пальцев обеих женщин.

– Странно.

– Вот, именно. С чего бы им меняться бокалами?

– Или перевернули поднос…

– Незаметно перевернуть поднос – возможно ли? – недоверчиво спросил Шура.

– Только во время всеобщей суматохи, когда мужчины пришли с шампанским.

– Все равно рискованно! И главное, зачем?

– Да, главное – зачем… Слушай, Шура, а в шкафчике отпечатки Марины Ивановны и внутри и снаружи?

– Нет, – неохотно призвался Наполеонов, – только снаружи.

– А внутри?

– Внутри вообще чисто! Тщательно вытерто.