Читать книгу "Не вороши осиное гнездо - Татьяна Полякова"

– Значит, труп нашел?

– Нашел.

– Нет бы дипломат с баксами…

– Так бы он с тобой и поделился… – Они засмеялись, а я поморщилась. Впрочем, я где-то читала, что такое поведение – защитная реакция.

Вскоре народу прибавилось. Разговаривал с прибывшими исключительно Владан, на меня внимания не обращали. Я нашла на пустыре деревянный ящик и устроилась на нем, заподозрив, что мы тут надолго.

Ко мне все-таки подошел мужчина, из тех, что приехали первыми, и задал вопрос:

– Владан сказал, вы считаете, что сумку изготовили на местной фабрике и женщина могла быть ее работницей?

Я молча кивнула.

– А можно поподробней, почему вы так решили?

Объяснения особого впечатления не произвели. Мужчина смотрел с сомнением и в конце концов удалился, заявив:

– Спасибо, вы нам очень помогли, – прозвучало это почти издевательски.

В офис мы возвращались изрядно измотанными. Я предложила сразу же отправиться в барак, чтобы выяснить, во что была одета пропавшая Гуля и какую именно сумку она купила, но Владан рукой махнул:

– Завтра.

Меня это совсем не обрадовало, но возражать я не рискнула.

Мы простились возле моей машины, Владан бросил «пока» и зашагал во двор.

Садясь за руль, я заметила в окне второго этажа Маринку. Наверное, она решила навести порядок в квартире Марича, впрочем, это было в принципе невозможно. Скорее всего, подумала я, она за нами наблюдает. Отец прав, ситуация сложилась совершенно идиотская.

Папа легок на помине, позвонил минут через пять.

– Как дела? – спросил весело.

– Даже не знаю, что ответить. Владан вернулся.

– Это хорошо или уже плохо?

– Конечно, хорошо. Мы нашли труп, – брякнула я.

– Кошмар…

– Труп есть, даже два, а вот клиента нет.

– Сочувствую…

Трупы отца точно не интересовали, а мне были неинтересны папины предложения сменить работу. В результате разговор получился коротким.

Оказавшись дома, я устроилась в кресле, хотела почитать, но увлеклась мечтами. Перебралась на кровать и вскоре уснула.

Снился мне Владан. Утром сон я вспомнить не могла, зато осталось ощущение счастья. С ним я и отправилась на работу.

С боссом мы встретились возле дверей, он выглядел слегка недовольным, как обычно по утрам, а я не смогла сдержать улыбку. Так меня распирало. Он взглянул с недоумением и заявил:

– Будь ты девушкой бедной, решил бы, что ты выиграла миллион.

– Мы хотели заглянуть на фабрику, – напомнила я, когда он, выпив кофе, уставился в ноутбук.

– Без надобности, – отозвался Владан. – Менты там вчера уже были.

– И что?

– Убитая вполне может быть пропавшей Гулей. Рост, цвет волос и прочее соответствуют. С лицом, конечно, проблемы. Сегодня опознание, думаю, кто-то из работников все-таки подтвердит, что это она…

– И дело благополучно закроют? – хмыкнула я.

– Не сразу, – пожал плечами Владан. – Если здесь она находилась нелегально, пошлют запрос, получат ответ, возможно, выяснят, к кому она приехала, есть ли тут родственники. В общем, поработать все равно придется.

– А мы что будем делать?

– Тебя которая из покойниц больше интересует? – усмехнулся Владан.

– Я считаю, убийства связаны.

Марич кивнул:

– Я тоже так считаю. Что ж, идем в народ, вдруг сегодня нам повезет больше, чем вчера.

Отправиться к «водолазам» можно было на машине, но Владан вновь предпочел прогуляться, и, как выяснилось, неспроста.

Мы то и дело останавливались, чтобы перекинуться парой слов со знакомыми, заглянули в овощную лавку, два продуктовых магазина и кафе. Никаких вопросов Владан не задавал, если не считать обычного «как дела?», но разговор как-то сам собой сводился к недавним событиям, второй по счету труп стал главной новостью и здорово беспокоил.

– Это скинхеды, – заявил торговец овощами. – Помнишь, в прошлом году устроили погром?

Владан кивал и поддакивал.

– А если правда скинхеды? – спросила я, когда мы двинулись дальше.

– Зачем им прятать труп? – усмехнулся Владан. – К тому же об их появлении в районе стало бы известно через пять минут, но ни о чем подобном я не слышал.

– А погром действительно был?

– Был. Человек двадцать придурков подъехали на машинах к овощному рынку на Ильинской. Перевернули лотки с товаром и избили нескольких торговцев. На рынок тут же подтянулись наши, и скинхедам пришлось спешно уносить ноги. Две тачки здорово помяли, так что кто кому больше напакостил, еще вопрос.

– А если Гуля, я имею в виду убитую, пряталась в том доме? Но ее нашли, – высказала я предположение, которое возникло у меня еще вчера.

– Сомневаюсь.

– Почему? Комната почти жилая…

– Лестница тяжелая. Ее пришлось бы поднимать наверх, чтобы вдруг однажды не лишиться. Для женщины это не простая задача. Окна комнаты выходят на улицу, на фасаде защитная сетка, но на движение за окном, в конце концов, внимание обратят. Бутылки на столе, скорее всего, остались от посиделок местных пацанов, тех, кто постарше. Они захаживали туда с подружками, вот и обзавелись матрасом.

– Откуда сведения?

– Вчера вечером решил прогуляться и поболтал с лихим парнем по имени Веня Чиж. Он главный у пацанов, что сооружали шалаш на дереве. Лестницу у них свистнули в день твоей встречи в подворотне с неизвестной. Они заметили ее исчезновение ближе к ночи, когда к своему гнезду явились. Накануне разошлись поздно, и лестница была спрятана в положенном месте. Тусоваться в доме молодежь постарше перестала после того, как там повесился сапожник, живший неподалеку. Месяц назад он проломил голову жене, застав ее с соседом. Потом предпочел послать все подальше и соорудил петлю из своего ремня, а компания подростков неплохо проводила время по соседству с трупом до тех самых пор, пока его наконец не обнаружила.

– Висел в кладовке?

– Точно. В общем, они были впечатлены и сменили место сборищ. Сейчас тусуются в двадцать седьмом доме, по Мясницкой. Это Веня сказал, а он за свои слова отвечает. Туда же и стремянку утащили, которой здесь пользовались.

– И что это нам дает? – нахмурилась я.

– Кое-что, безусловно, – пожал Владан плечами. – Те или тот, кто прятал труп, с местными реалиями хорошо знаком. Знал, что молодежь в дом не сунется в ближайшее время, знал, где раздобыть лестницу… Правда, поленился ее вернуть, еще одна небрежность.

– То есть он из местных? – сообразила я.