Читать книгу "Демон искушения - Галина Владимировна Романова"

— Как зачем? — изумился Александр. — А вдруг они решат, что это вы по злому меркантильному умыслу убили своего мужа! Они должны быть уверены…

— Но я его не убивала!!! Меня даже рядом не было в момент его гибели!

— Милиция это подтвердит? — снова превратился во въедливого чиновника ее «помощник».

— Конечно! Конечно, подтвердит! Неужели вы думаете, что меня бы отпустили домой, если бы подозревали в чем-то?!

— А, в таком захолустье, о котором вы мне рассказали, даже десять ножевых ранений сочтут за несчастный случай. Лишь бы побыстрее завязать тесемки на папке с делом. Ну, что же, ну, что же… Если милиция подтвердит, это все упрощает. Сбором необходимых документов я займусь сам. Но вот в страховую компанию вам придется все же сходить. И как можно быстрее. Затягивать с этим делом никак нельзя.

— А обязательно?!

Юля снова поежилась. Ей вполне хватило любопытствующих взглядов в военкомате и жэке, куда она ходила для того, чтобы снять Степана с регистрационного учета. И охали, как полагается, и ахали. И испытующе ее рассматривали, переглядываясь друг с другом не без осуждения. Вдова, а глаза не заплаканы. Черного платка даже не надела. Юля еле-еле выдержала всю эту канитель.

А теперь еще и страховая компания! Здесь одним осуждением не отделаешься. Здесь еще начнут допрашивать, вынимать жилы и подозревать. Будто она могла и впрямь убить своего мужа ради денег.

Тьфу, гадкая какая история получается. Гадкая, дешевая, киношная история. Она таких пересмотрела за свою жизнь десятка полтора.

— А никак мне нельзя избежать визита в эту компанию, Александр?

— То есть вы не хотите туда идти?! — Его светло-серые глаза растерянно забегали по комнате. — Но как же так?! Это же в ваших, прежде всего, интересах! И…

— И прямо нет никакого выхода и выбора?!

Есть, есть, это она сразу поняла, потому как он вздохнул обреченно.

— Выбор всегда есть, только уместен ли он в данной ситуации, не знаю. — Востриков помялся с минуту. — Вы можете нотариально оформить на меня доверенность… То есть полностью передоверить мне ведение всех своих дел, но…

— Но что вас смущает, не пойму?

Конечно, она готова! Готова прямо сейчас тащить этого юриста к нотариусу и доверить, передоверить, поручить и перепоручить всю эту противную возню с оформлением и возможным допросом.

— Э, нет, — Востриков помахал указательным пальцем, возражая. — Перед комиссией вам все же придется предстать, но… Но я буду рядом с вами. Буду контролировать ваши ответы, так что вместе мы с вами преодолеем любые препятствия.

И снова киношным фарсом пахнуло на нее от его энтузиазма. Прямо наваждение какое-то. Прямо увидела себя с ним со стороны. Такая сладкая парочка — жена, убившая мужа ради страховки. И молодой адвокат, перебравшийся к ней в кровать после смерти супруга.

Тьфу, гадость какая! Все же с головой у нее действительно проблемы начались. Горевать не может, а в мыслях ее несет бог знает куда.

— Так что, идем обедать?

Востриков широко улыбнулся, тут же превратившись в довольно симпатичного малого, без намеренной казенной чопорности и подозрительной въедливости.

А что! Они, может, и подружатся, вдруг мелькнуло в ее голове. Она же не станет остаток своей жизни вдовствовать. Тем более что у ее Степана какая-то Вика имелась в загашнике. Почему бы и ей не заиметь роман с адвокатом, которому она решила довериться и передовериться полностью?

Семейный адвокат — это все же лучше, чем случайный человек с улицы. Кто знает, что от него можно ждать. А Востриков станет помогать в ее нелегкой одинокой жизни, тем более что она совершенно не приспособлена.

Юля даже предположить для себя не могла, что помощь Вострикова будет ей необходима уже сегодняшним вечером. Но и он оказался не всесильным. И растерянно проговорил в телефонную трубку:

— Я… Я никогда не имел дела с бандитами, Юлия! Я даже не имею представления, о чем… О каких долгах чести вообще идет речь!

Он не имел, а вот тот хрипой парень, что позвонил ей ближе к десяти вечера, имел вполне конкретные претензии. О чем скороговоркой и поведал. А потом повторил еще пару раз, потому что Юля не «въезжала». Это он так выразился. А когда она наконец «въехала», то он снова повторил свои претензии и подкрепил их такими угрозами, что Юля, закончив разговор, даже тумбочку из-под зеркала подволокла к входной двери, подпирая ее. Настолько ей сделалось страшно.

— Частями тебя резать станем, девочка, — хрипел, надрываясь, незнакомец. — Твой фраер сдох, а должок за ним остался. Причем должен он остался таким людям, с которыми тебе лучше не ссориться. Просекаешь?

Она молча кивала. А он, будто видел, тут же хвалил:

— Вот и умница, что просекаешь. Сроку тебе даем две недели.

— Я не успею! — всего лишь раз перебила она его. — Я не успею собрать такие деньги!

Шутка ли — Степан задолжал какому-то вору в законе пять «лямов». Пока Юля «въезжала», что такое «лямы», хрипой оговаривал сроки.

Со сроками была просто беда. С «лямами» было не лучше. Их у нее просто-напросто не было! Даже половины этой суммы, даже одной трети! У Степана наверняка что-то имелось, и доля в бизнесе тоже, но ведь должно было пройти время, прежде чем она вступит в права наследования. А тут две недели и хоть умри!

На ее сберкнижке было что-то около восьмисот тысяч рублей. Она считала, что это немало, но…

Тут счет шел на миллионы!!! Пускай речь шла о рублях, но ведь миллионы!!!

— Он совершенно сошел с ума!!! — пожаловалась Юля своему отражению в зеркале. — Сначала наделал долгов. Потом застраховался. Тут же погиб. Нет, что хочешь, но здесь что-то не так! С кем бы поговорить? У кого бы узнать?!

Узнавать она решила начать прямо следующим утром, собравшись вновь посетить то место, где зарабатывал ее покойный Степан деньги на их безбедное житие.

А куда еще было идти? В банк? Так нельзя пока без соответствующей бумаги, заверенной нотариусом. А бумаги такой у нее еще не было. Да и господин Востриков пока не внес никакой ясности относительно имеющихся у Степана счетов. Видимо, осторожничал. Тоже чего-то выжидал.

Решила пойти на фирму. Пусть сочтут ее алчной, пусть косятся и шепчутся, что могла бы и приличия соблюсти, и выждать какое-то время, не являться за деньгами, не успев как следует оплакать мужа. Разве объяснишь, что она и не плакала вовсе. И горя вдовства своего не осознала, и что вообще все происшедшее с ней воспринимает как что-то нереальное и постороннее, не затрагивающее ее лично.

Пускай шепчутся, решила. И утром пошла, надев костюмчик потемнее.

Шептались, и еще как. У Юли просто волосы на затылке зашевелились от свистящего шелеста у нее за спиной. Сначала на лестничном пролете возле лифтов все разом смолкли, уставившись на нее кто с любопытством, кто с удивлением, а потом зашептались, зашептались.