Читать книгу "Красно Солнышко - Виктория Гетто"

– Как?

Брендан ответил:

– Много земли. Очень много. Конца-края не видели. Леса огромные. Зверя – видимо-невидимо всякого-разного! В горах руды самые разные: и железо, и медь, и олово. Всё нашлось! Почвы плодородны. Птица не переводится.

Князь лукаво усмехнулся:

– Может, и реки из киселя, а берега из каши?

Монах не понял шутки, но Крут поддержал товарища, с которым успел крепко подружиться за поход:

– Вода и берега, княже, обыкновенные. Но вот что края те обильны на диво – правда истинная. Не обманываем тебя. Привезли с собой и меха разных зверей, и образцы руд, и древесину, чтобы посмотрел на них Путята да сказал, что и как. Но я и так сказать могу: жить там лучше будет, чем здесь. И земли те столь велики, что тесно нам никогда не будет! – Сказал, как припечатал.

Брячиславу уверенность Крута по душе пришлась. Значит, истинно так.

– В пути как было?

Крут хотел было ответить, но тут дозорный завопил вновь:

– Корабли в бухту входят!

И князь махнул рукой:

– Ладно, други, чтобы нам по десять раз одно и то же не повторять, встретим Гостомысла со товарищами, а вечером нам всё расскажете.

– Так-то лучше будет, княже.

Оба опять коротко поклонились, отошли чуть в сторону, тоже на входящие корабли смотрят. Две лодьи славянские, большие, с острыми носами, украшенными драконьими головами. Две ромейского образца каторги, но под парусами. По мачте из палубы торчит, на белых парусах знак дружины – Громовник красуется. На головной Гостомысл на борту стоит, рукой машет, приветствуя. Улыбка шире ушей. Едва к берегу подошли, вымахнул на песок, к брату подбежал, кулаком в грудь широкую ткнул шутливо, потом обнял, отпустил, рукой на лодьи показал:

– Как тебе, брат? Все забиты товарами до отказа. Еле приволокли! И железо, и зерно, и много чего ещё взяли. Люди с нами пришли. Тоже славянского языка. Из рабства лютого мы их освободили. Немного, но три десятка есть ещё!

– Да уж вижу! Спасибо тебе, обязаны многим теперь.

Гостомысл обернулся к дружинникам, махнул рукой:

– Вытаскивайте суда на берег, разгружать потом будем! – Вновь повернулся к брату: – Уж прости за вольность, но измаялись мы с этими каторгами. У людей вёсла из рук выпадают. Позволь отдохнуть хоть до завтра, а там всё раскидаем.

– Будь по-твоему.

Рад Брячислав – ведь как всё удачно складывается! И тут опять засвербила мысль в голове: ежели новые земли столь богаты, почему тогда не дожидаться бы весны, не приедать попусту припасы, а двинуть сразу всем на новое место? Охнул про себя, додумал дальше: сейчас отправить тех, кто оставался на заставе, в Аркону. Гостомысла жаль. Ему опять корабль вести. Зато зиму отдохнёт, соберёт караван, людей. А по весне сразу и придут на новое место. Отправить с ним Крута. Тот дорогу покажет… Впрочем, вначале переговорим. Посмотрим, что у нас есть, а там решим…

Поднялся на крыльцо, глянул на обнимающихся, оживлённо разговаривающих дружинников. На тех, кого привёл с собой брат. Взял колотушку, ударил в било. Звон бронзы заставил всех замолчать, обратить взоры в его сторону. Вскинул руку к небу, выкрикнул:

– Сегодня празднуем! Завтра будем добычу выгружать!

– Гой-да! – Дружный крик взмыл радостно к небесам.

А князь добавил:

– Ведите новых товарищей наших в городок! Будем баню топить да пир готовить.

…Отшумело празднество. Спят люди сладким сном, лишь в клети княжеской жирник горит бездымно, освещая стол, на котором раскатаны листы пергамента. Брендан и Крут повествуют:

– До берегов прошли быстро. Едва наш остров обогнули. Уже через два дня вдоль скал пошли. Могли бы быстрее, да туманов много. И воды незнакомые. Потому и двигались с опаской. Видели зверя морского множество, рыб великанских, воду в небо изрыгающих. Птиц несметное количество. Решили было подальше от берега отойти, да течение могучее, будь оно неладно, затормозило. Пришлось возвращаться снова к берегу. Далее вдоль него и шли. Берега голые. Одни скалы. Но края тем берегам не видели. Дальше в бухту вошли великанскую. Там деревья по берегам начали появляться. Прошли её насквозь, вышли к устью реки. Она нравом строга, бурлит. Несёт с полдня[22] свои воды. Там стали на стоянку, осмотрели окрестности. Леса велики с деревьями огромными. Дичью богаты. Решили пройти вверх по реке. И пошли… Через пять дён вышли на открытую воду. Течение, княже… – Крут виновато развёл руками. – Но прошли. А там – словно Ирий на земле! Озёра пресные, чистые! Зверя всякого вокруг – глаз считать устаёт. Почвы богатые, сплошной чернозём! Словом, места благодатные. Думаю, там можно не один град построить.

– А ты, Брендан, что скажешь?

Вместо ответа, тот высыпал на стол кучку камней, разложил в линию.

– Когда у устья реки стояли, я по берегу ходил. Да и по пути тоже смотрел в оба глаза. Это – железная руда. Это – свинец. Здесь – цинк. Тут, понятно, прочие минералы. Медь, олово, а если эти руды в сталь добавить, то будет металл прочен и лёгок, ржавчине не станет поддаваться[23]. Места здесь очень богаты. Но металлы, что я разведал, на полночь располагаются. Впрочем, думаю, и в более благодатном климате тоже имеются. Сам понимаешь, княже, наскоком да набегом смотрели.

Некоторое время стояла тишина, потом Гостомысл задал мучавший всех вопрос:

– А люди там есть?

Крут ответил:

– Есть, княже. Видели. Но не такие, как здесь. Ростом ниже нас, но осанкой горды. Кожа бронзовая. Можно сказать, темна, как старый дуб. Кочуют по берегам. Но только там, где Большие озёра. А так, когда вдоль побережья шли, никого и не видели. Жилищ не встречали. Одеты просто. В шкуры. Но выделанные. Оружие – копья да луки. Железо, как мы поняли, им неведомо. Нравом не скажу какие. Но когда мимо стоянки их проходили, стрел не пускали. Рожи не корчили. Смотрели просто молча. Так же и обратно. Думаю, жить в мире сможем. Ну а коли нет… – Развёл руками. – Пока у нас всё, княже.

Добавил Брендан:

– Если что ещё хочешь знать, спрашивай.

– Леса там какие?

– Разные, княже. К северу – сосна да ель, как у чуди. У озёр – и лиственные породы. В том числе и что ведомы нам, и что неведомы. Насчёт зверя то же самое. Волков видели. Лис. Лосей и оленей. Но есть и чуды настоящие. Рога винтом закручены, а волосья по земле волочатся. То ли корова, то ли тур, только помельче[24]. Словом, всякого навидались. Мясо ели – никто не потравился.

– Хорошо. А у тебя что, Гостомысл? – обратился Брячислав к брату.