Читать книгу "Дама из Амстердама - Анна Данилова"

Очистив квартиру от следов пребывания в ней Чемберлена, Лара заставила себя поверить в то, что этот парень никогда здесь не жил и что она видела его лишь у Кати, когда заходила к ней, чтобы забрать свои ключи, которые оставляла, отправляясь на отдых. Все. И никто, никто не посмеет утверждать обратное. Кирилл никогда не станет давать против нее показания, мать – тоже. А Лука… Надо сделать так, чтобы он никогда больше не увидел ее. Но как это сделать? Как исчезнуть? Позже… Только после того, как ее навестят люди из прокуратуры, которые займутся этим двойным убийством… Она просто соседка, ей нечего скрываться. Не от кого. А Лука в ближайшее время здесь не появится, не идиот же он совсем. Зачем ему подставляться? Другое дело, тела не могут долго находиться в квартире. Это нехорошо. Надо как-то кому-то сообщить, что в доме совершено двойное убийство…

И тут она услышала крик. Страшный женский крик, доносящийся, как ей показалось, из квартиры Кати. Крик повторился…

22

Маша Овсянникова (она не любила, когда ее называли по имени-отчеству и даже Марией, ей казалось, что раз она сама себя чувствует молодой, то и все вокруг тоже должны видеть ее такой же, хотя ей было далеко за пятьдесят) вернулась к себе домой из любопытства. Ей хорошо жилось на даче в Переделкине, там она могла спокойно работать над книгой, не отвлекаясь на семью или друзей; в доме было тихо, за окном сыпал то дождь, то снег, а в комнате, где она сидела за компьютером, кутаясь в шаль, пылал камин, и жизнь казалась прекрасной, именно такой, какую она представляла себе в тот период, когда разводилась с мужем и настраивалась на благостное одиночество. Дети, внуки, зять – все это оставалось в Москве, в этом безумном городе, который она хоть и любила, но все равно предпочитала ему переделкинский покой.

…Римма приехала вчера сама не своя и с порога заявила, что в соседней квартире совершено убийство. Она была так взволнована, так бледна, что Маша поверила и, не говоря ни слова дочери, мысленно уже собралась в Москву – она столько раз описывала сцены убийства, но в реальной жизни никогда не сталкивалась с этим, что ей захотелось быть как можно ближе к месту преступления…

Она очень любила свою дочь, но понимала, что между ними никогда не будет тех доверительных и нежных отношений, которые подразумевает эта крепкая родственная связь: Римма в последнее время стала видеть в ней, Маше, словно бы постороннюю женщину, которой деньги достаются легко и которая тратит их с завидным эгоизмом. Быть может, поэтому, чтобы как-то откупиться от дочери и хотя бы на время вернуть себе ее расположение, Маша купила ей машину и дала денег. Хотя и понимала, что это она, сама Маша, поступает безнравственно и что в таких случаях следует действовать совершенно иначе… Насильно мил не будешь, это же понятно. Римме грех жаловаться на свою мать. Все, что у нее есть, куплено на деньги матери. Но ей все равно мало, она постоянно раздражена, да и дело не в деньгах вовсе, а в муже, который отдаляется от Риммы и, скорее всего, завел себе любовницу…

Маша – невысокая хрупкая женщина, носившая джинсы, куртки, свитера, была очень легкой на подъем. Успокоив Римму и оставив ее на даче, она заверила дочь, что ей срочно надо навестить больную подругу в Москве. Маша села в машину и двинулась в путь. Всю дорогу, сосредоточенно глядя в мокрое стекло, она думала о том, как прекрасная супружеская пара, живущая в соседней квартире, могла дойти до того, чтобы, по словам Риммы, поливать друг друга грязными ругательствами. Оба – учителя, спокойные с виду люди, Борис Танечке руки целовал… Неужели все это показуха? И как же они должны были ненавидеть друг друга, чтобы дойти до такого?.. И еще эти выстрелы… Может, Римме это вообще все приснилось, ведь говорила же она, что прилегла на кровать отдохнуть, да и заснула…

Дорога казалась невыносимо долгой, а потом еще эти пробки, эти скопища грязных машин, за стеклами которых искаженные отчаянием и злобой лица людей, спешащих по своим делам.

Наконец она добралась до своего дома, вышла из машины и оглянулась. Все как обычно. Ни милицейских машин, ни толпы зевак, никого… Она вошла в подъезд и поднялась на свой этаж. С бьющимся сердцем (она отчего-то волновалась, предчувствуя что-то нехорошее) она остановилась перед соседской дверью и подняла руку, чтобы дотянуться до звонка. Но опустила ее. Не решилась. Позвонила аж с третьей попытки. И почти сразу же услышала знакомый голос, это была Татьяна, она спросила: кто там?

– Танечка, это я, Маша. У тебя свет есть?

Дверь распахнулась, и она увидела милое и приветливое лицо своей соседки.

– Свет? Да, есть…

– Римма приехала в Переделкино и сказала, что вчера света не было…

– Может, и выключали, да только нас дома не было, так что я ничего сказать не могу… Хорошо тебе, Маша, живешь за городом, дышишь свежим воздухом, в тишине… А я, вот представь, в школе… Знаешь, я стала так громко разговаривать… И чувствую, что мне начинает уже надоедать этот шум, что он действует мне на нервы… Да ты зайди, кофейку выпьем, поговорим…

– Спасибо, но мне сначала надо попасть к себе, проверить, может, что с проводкой…

Нет, с Таней вроде бы все в порядке. Разве что в спальне на полу лежит мертвый Борис…

Маша попрощалась с соседкой и открыла дверь своей квартиры. Ей всегда нравилось входить сюда. Здесь тихо и уютно. И эти растения… Римма молодец, что находит время ухаживать за ними. И вообще она молодец, везет целую семью, работает, а работа такая тяжелая, грязная…

Она обошла квартиру. Заглянула в спальню. Как так? Почему она не поняла сразу, что речь идет о другой квартире? Ведь эта стена отделяет квартиру, расположенную в соседнем подъезде. А она-то подумала в первую очередь о Танечке с Борисом. Вот глупости тоже. В другом подъезде и квартиры двухуровневые, там живут богатые люди, и все в основном молодые… Стоп. Она попыталась вспомнить, кто же именно живет через стенку… Девушка, очень симпатичная. Зовут ее Катя. Кажется, муж ее бросил… Или ту, другую девушку, с искривленным носом, бросил муж? Или они обе развелись? Все это она знала от дворничихи, неприятнейшей особы, собирающей сплетни по дворам и работающей на три или четыре ставки. Внешне приветливая и улыбающаяся, на самом деле она была на редкость злой теткой, отравившей, как все говорили, двух болонок своей соседки и находящей особую радость в том, чтобы сказать о ком-нибудь гадость. Она жила у своей сестры, в большой семье и, как поговаривали, потихоньку отбивала у нее мужа…

Маша спустилась во двор и вошла в другой подъезд. Поднялась, чтобы самой убедиться в том, что и в этой квартире, соседствующей с ее квартирой, все благополучно. Уже с более легким сердцем позвонила в дверь, вполне готовая к тому, чтобы объяснить свой визит: мне сказали, что вы продаете квартиру… Ничего особенного, безобидная ложь. Зато она успокоит и Римму, и себя насчет возможного убийства… А жаль, подумала она…

На ее звонки никто не ответил. И тогда она, действуя так, как действовали ее многочисленные персонажи, толкнула дверь… И дверь поддалась, открылась. Маша даже улыбнулась: ну надо же!..