Читать книгу "Любовь и свобода - Андрей Лазарчук"

— Ну, понагородили, джакч. Спокойно, Илир, спокойно. Эй, люди, где тут у вас вход?

— Сейчас выйду, встречу, — громко сказал Лимон, встал, громко передёрнул затвор «графа». Держа пистолет в опущенной вдоль тела руке, по памяти двинулся к выходу. Он слышал, как дослали патроны в свои автоматы Порох, Гас и Илли. Зее к огнестрельному оружию относилась с непонятным презрением, предпочитая пистолету нож, а автомату — лук и стрелы. — Осветите себя. И говорите что-нибудь, чтобы я шёл на голос…

— Звуки рога

Заставили вздрогнуть

Тех, кто в лачугах не спал.

Незнакомец прекрасный

На коне прискакал,

И вот он увидел

Незнакомку прекрасную,

На коня посадил ее

И умчался с ней прочь…

И в этот момент Лимон услышал, как от тихого ложа Поля раздался шелест, треск, частое свистящее дыхание. Но сейчас было не до Поля…

— Они бежали в мрачные дали

Туда, за озеро, над которым дрожали

Зарева,

Ночь,

Плакучие ивы.

Они бежали

Через долины, поля и лесные кущи.

Но мог ли ты знать о своей легенде грядущей,

Таинственный похититель принцессы?

И плачет во мне

Вся печаль и усталость

Теней минувшего, странных теней…

А потом в темноте вспыхнул голубоватый рассеянный свет универсального фонаря, и Лимон увидел, что совсем близко перед ним стоит невысокий человек в мешковатой охотничьей одежде и противомоскитной маске; правой рукой он придерживал за загривок громадного грязно-белого пса с чёрными «очками» вокруг глаз. Что-то в фигуре человека было странным и очень знакомым, но Лимон только через секунду понял, что именно странно (голову человек держал очень криво, так что одно плечо у него получалось намного шире другого) — и кто перед ним.

Это был Тим-Гар Рашку, отставной дозер, то есть, извините, штаб-бригадир Гвардии и в прошлом окружной особоуполномоченный Департамента Общественного Здоровья… Говорят, раньше им пугали детей, но Лимон помнил его просто как желчного старика, живущего где-то за городом. Иногда он встречал его в кино. Господин Рашку очень любил кино. И в магазине «У Пёстрого». Там бывший особоуполномоченный покупал чёрную настойку горного барбариса. В больших количествах. У него болела печень. Он загружал бутылками коляску старого армейского «барсука» и уезжал с оглушительным треском, оставляя за собой синий выхлоп скверного бензина. Говорили, что и бензин он гонит сам, добывая нефть из заброшенного хранилища, и разводит чудовищных лесных собак…

Всё это вспомнилось Лимону за какой-то миг, а потом он поставил пистолет на предохранитель и сунул его за пояс.

— Пойдёмте, господин Рашку, — сказал Лимон. — Ребята, свои! Только собаку тут оставьте…

— Это не собака, — сказал Рашку. — Не совсем собака. Мой друг Поль с вами?

— Да. Только… Посветите, пожалуйста, под ноги. Он живой, но без сознания…

— Он совсем не похож на меня.

Никогда в его комнате спящей

Неведомое над изголовьем его не склонялось

И не касалось губами

Его горячего лба,

— продолжал Рашку, когда они огибали дом и приближались ко входу.

— Что это за стихи? — спросил Лимон. — Верблибен? Я никогда их не слышал.

— Это Поль. Только он говорит, что не писал их, а лишь перевёл. Врёт, наверное… Сюда?

— Сюда. Ребята, мы входим, не пальните случайно…

Он правильно сделал, что предупредил. Потому что, когда полог откинулся и голубоватый свет фонаря проник внутрь, огромный пёс вырвался у господина Рашку — и с каким-то невозможным звуком, похожим скорее на орлиный клёкот, бросился на грудь Полю! А тот, треща и хрустя, как связка хвороста, стремительно сел, обхватил пса за шею и замер…

Глава тринадцатая

— …и я не то чтобы совсем к ним переехал с имуществом, но как бы на правах постоянного гостя был… в старину, если книжки читали, знаете, что в обычае было у господ — приезжать к соседу поохотиться, там, или порыбачить, да и оставаться на год, на три, а то и побольше. А что? — развлечений вокруг мало, всё земледельцы да монахи, а тут люди твоего круга — вот и не отпускали их… Честно скажу, была у меня корысть, и сильная корысть. Хоть Моорс и оставил мне своих пилюль полный мешок, но со временем действие их ослабевало — то ли привыкание вырабатывалось, то ли вещества выдыхались. И, джакч, бывали вечера, когда я думал: а какого демона, массаракш?.. — взять «графа», дослать патрон — и в лоб, и конец мучениям. Почему-то именно вечерами… да. У ваших-то родных ни у кого болей нет? Ну так вы и не знаете ничего…

Кое-что знаем, подумал Лимон. Книги «Затаившаяся смерть» и «Змея под подушкой», кино «Найди меня и убей»… Особенно хорошо было кино — про двух братьев-выродков, один из которых стал знаменитым учёным, а второй — хонтийским шпионом.

— А Поль — он как-то умел боль снимать. Просто руками. Я и… загостился. Тана его сначала на меня косилась, потом привыкла. Я полезным пытался быть, я ведь много чего умею — ну, работу всякую делать… дрова там, и… впрочем, я не об этом. В тот день мы на охоту собирались, на коз. Коз, если знаете, брать лучше ночью, в темноте, с ночным прицелом. Это ж не для развлечения, а для мяса… Хотели три-четыре тушки взять, потом закоптить. Ну и начали неторопливо: мешки, соль, перец, травы, упряжки — мясо мы на собаках собирались везти. Вот… И вдруг меня накрыло, да так, что я сознание почти сразу потерял — с отвычки, что ли. Или удар был сильнее обычного, не знаю…

— А что вас так испугало? — хмуро спросил Порох.

— Испугало? — кажется, не сразу понял господин Рашку. — Ах, вы об этом… Дело в том, мальчики и девочки, что боли у выродков на самом-то деле бывают не от испуга или там угрызений совести. Таков побочный эффект работы башен ПБЗ…

— Что? — не понял Лимон. — Почему же тогда?..

— Потому что это — государственная тайна.

— И вы нам её выдаёте?

— Можно и так сказать. Дело в том, что теперь, надо полагать, никакой тайны больше не существует. Она умерла вместе с системой ПБЗ.

— Как это? — вскинулся Лимон. — Башни на месте…

— Башни на месте, — кивнул Рашку. — Но они не работают.

— То есть нас могут в любой момент?..

— Да. И я не исключаю, что — уже.

Стало тихо. Невозможно тихо. Лимон почувствовал, что его мелко трясёт. Не снаружи, а внутри. Как будто он совсем пустой, и там, в пустоте, что-то трепещется. Флаг на пронизывающем ветру.

Илли медленно поднялась на ноги.

— Но можно же проверить, — сказала она. Голос её был слишком спокойным. — Радио, телевидение…

— В нашей провинции ретрансляция шла всё через те же башни ПБЗ. Так сделали в своё время… вроде как временно. Оно и осталось. Видно, либо наша башня отключилась, либо где-то по цепочке. Есть ещё прямой военный кабель — телефон там и прочее. Я попытался позвонить. Сигнала нет. Совсем никакого.