Читать книгу "Кремль-1953. Борьба за власть со смертельным исходом - Леонид Млечин"

Находились чекисты, которые сомневались в правильности таких методов. Но они долго не работали; их увольняли и, как говорили в те времена, «спускали в подвал», то есть самих сажали.

Комитет партийного контроля при ЦК КПСС и отдел административных органов ЦК представили руководству записку, в которой все названо своими именами:

«В 1941–1949 годах в краевом управлении НКВД — МГБ применялись провокационные методы в агентурно-оперативной работе, повлекшие тяжелые последствия.

Бывший начальник Хабаровского управления НКВД Гоглидзе и осуществлявший непосредственный контроль за работой «мельницы» бывший начальник 2 управления НКВД СССР Федотов использовали «мельницу» в антигосударственных целях, для фабрикации материалов обвинения на советских людей.

О существовании «мельницы» знал узкий круг работников центрального аппарата НКВД СССР и управления НКВД по Хабаровскому краю. Все мероприятия, связанные с ее применением, держались в строгой тайне. Лица, догадывавшиеся о действительном назначении ложного закордона, подвергались физическому уничтожению.

Одним из главных организаторов этой грязной провокации является генерал-лейтенант Федотов. Будучи начальником 2 управления НКВД, Федотов лично руководил работой «мельницы», докладывал о ней Берия и Меркулову, выполнял их поручения по применению ложного закордона… Вся переписка и отчеты Хабаровского управления НКВД с центром о работе «мельницы» адресовались только на имя Федотова, минуя канцелярию. Ни одно мероприятие, связанное с использованием ложного закордона, не проводилось без его санкции. Федотов лично настаивал перед бывшим вражеским руководством НКВД СССР о применении расстрела к ряду невинных советских граждан».

Федотова уволили из органов и лишили генеральских погон. Но судить не стали.

12 октября 1956 года приняли постановление секретариата ЦК КПСС:

«1. Поручить КПК при ЦК КПСС рассмотреть вопрос о партийной ответственности сотрудников органов госбезопасности, допускавших грубейшие нарушения социалистической законности в Хабаровском крае в 1941–1949 гг.

2. Предложить Комитету госбезопасности при Совете Министров СССР разобраться и решить вопрос о целесообразности работы в органах КГБ лиц, причастных к указанным нарушениям.

3. Поручить Прокуратуре СССР ускорить рассмотрение и проверку дел на лиц, осужденных по материалам ложного закордона.

Бюро хабаровского крайкома за грубое нарушение социалистической законности и необоснованные аресты советских граждан исключило из партии трех бывших сотрудников краевого управления госбезопасности. Этим и ограничились.

Отдел административных органов ЦК КПСС назвал и других причастных к этим преступлениям:

«При изучении вопроса о нарушении советской законности Хабаровским управлением НКВД нами установлен документ, свидетельствующий о том, что применение в агентурно-оперативной работе органов госбезопасности «мельницы», разрешение на ее практическое использование и финансирование санкционировано т. Серовым.

В письме заместителя начальника УНКГБ Хабаровского края полковника Чеснокова от 6 апреля 1941 года, адресованном начальнику 2-го управления НКГБ Федотову, сообщается, что ввод в действие «мельницы» намечен на 1 июня 1941 года, и ставится вопрос об отпуске средств на строительство и содержание персонала «мельницы». На письме имеется резолюция бывшего заместителя начальника 2-го управления Райхмана следующего содержания: «Товарищ Гузовский. Зам. наркома тов. Серову доложено. Он санкционировал организацию «мельницы» и предложил представить смету. Прошу дать смету сегодня же. Райхман. 6.5. 41».

На строительство и содержание персонала «мельницы» за период ее существования с 1941 по 1949 год израсходовано более одного миллиона рублей государственных средств».

Капитан госбезопасности Александр Александрович Гузовский в ту пору руководил 2-м отделением (борьба с японской и китайской разведками) 2-го управления НКГБ СССР. Он вырос до полковника, работал во Франции по разведывательной линии. В 1947 году его убрали из органов. Иван Александрович Серов стал генералом армии и первым председателем КГБ. Ему претензий не предъявили.

Вся история осталась тайной за семью печатями. Страна об этой трагедии и не подозревала. Заместитель министра иностранных дел Владимир Семенович Семенов 12 февраля 1964 года записал в дневнике:

«Третий день пленум по сельскому хозяйству. Сижу рядом с председателем партгосконтроля РСФСР. Он рассказал, что в 1952 году ездил в Хабаровский особый район — там не было тогда никакого закона, будто какая-то боярская вотчина, что хотели, то и делали. Политические находились внизу пирамиды преступников, а над ними властвовали уголовники. Всего прошло через этот район около семи миллионов человек, и примерно полтора-два миллиона погибли. Старались уморить политических, не посылая в отдаленные районы питания, хотя оно было.

У моего собеседника нервно забегали пальцы по пюпитру, и лицо исказилось гримасой:

— И зачем эти мясорубки. Какое изуверство!

Лицо было симпатичное и гуманное. Тут я впервые, пожалуй, так ясно почувствовал весь трагизм положения тех лет, которые сейчас именуют «культом». Ведь я был так далеко от арены действия и, может быть, поэтому пишу эти строки».

Видимо, Семенов беседовал с Георгием Васильевичем Енютиным. В ту пору он был председателем Комитета партийно-государственного контроля РСФСР, а в последние сталинские годы работал инспектором ЦК КПСС, так что многое знал.

Головой в колодец

31 декабря 1950 года Сергея Арсеньевича Гоглидзе вернули в Москву. Утвердили членом коллегии МГБ, начальником Главного управления охраны на транспорте. Он попал на Лубянку в очень опасное для чекистов время. Шли аресты руководителей Министерства госбезопасности.

Большую группу генералов арестовали сразу вслед за бывшим министром Абакумовым летом 1951 года. Сталин на этом не остановился и продолжал перетряхивать кадры. Словно вознамерился полностью заменить кадры на Лубянке. Большая чистка в чекистском коллективе продолжалась несколько лет — до последних дней его жизни.

Берия предложил сделать Гоглидзе министром госбезопасности Грузии, где тоже шла большая чистка, и Лаврентий Павлович хотел держать все под контролем. Но Сталин оставил Гоглидзе в Москве. 13 февраля 1952 года назначил его заместителем министра госбезопасности. Такой человек, как Сергей Арсеньевич Гоглидзе, и нужен был Сталину для нового Большого террора.

Посаженные чекисты недоумевали: в чем их вина? И на допросе слышали от полковника Рюмина, назначенного 19 октября 1951 года сразу заместителем министра госбезопасности, то, что сами недавно говорили другим:

— Вашу виновность доказывает факт вашего ареста.

Рюмин получил квартиру в доме в Старо-Пименовском переулке, откуда выселили недавнего заместителя начальника следственной части полковника Бориса Вениаминовича Родоса, которого с большим понижением отправили служить в управление МГБ в Крым.