Читать книгу "Новые способы ведения войны. Как Америка строит империю - Л. Савин"

Дэвид Гомперт, который был исполнительным директором по национальной разведке в администрации Обамы, и Терренс Келли из корпорации RAND расписывают парадоксальную логику противостояния между Китаем и США за последние 20 лет. В совместной статье, опубликованной в газете «Los Angeles Times», они указывают, что «будучи бессильной против двух авианосцев США во время Тайваньского кризиса 1996 года,[105]Народно-освободительная армия КНР пришла к выводу, что лучшим способом избежать такого очередного унижения будет являться удар по вооруженным силам США прежде чем они ударят по Китаю. Хотя Китай и не ищет войны, он испытывает страх перед американской военной машиной, которая имеет явные преимущества. Таким образом, они разработали планы и возможности быстро и на ранней стадии не подпускать к себе американские авианосцы, авиабазы, сети управления и контроля, а также спутники».[106]

Авторы говорят, что китайские военные развернули огромное количество ракет (в том числе «убийц» авианосцев), подводные лодки, которые трудно обнаружить, сенсоры дальнего действия для отслеживания и наведения на вооруженные силы США, противоспутниковое оружие, цифровые сети для координации атак и оружие кибервойны для подавления сетей США. Вместе с тем авторы признают: когда Министерство обороны США объявило в 2012 году о своей «Тихоокеанской оси», оно дало понять, что победа над такими возможностями в настоящее время является одним из основных направлений для американских военных.

Следовательно, настоящая цель усиления американского присутствия – не пресловутые заявления Барака Обамы о важности этого региона с экономической точки зрения, но потенциальный противник в лице Пекина. А поскольку защита американских вооруженных сил против возможностей китайских военных является чрезвычайно сложной и дорогостоящей, то, как отмечают Гомперт и Келли, стратеги Пентагона придумали концепцию выведения из строя, известную как «Сражение «воздух-море». Она направлена на уничтожение или блокировку ракетных пусковых установок, баз ВВС, подводных лодок и центров командования, прежде чем они смогут что-либо предпринять. Большинство из этих целей находятся в Китае. Как в случае с китайским планом ведения боевых действий, в чем уверены в США, идея состоит в том, чтобы ударить очень быстро, агрессивно и практически без предупреждения.

Авторы, правда, осознают, что данное мышление является немного ущербным, и пишут: «…такое китайско-американское взаимное планирование подразумевает хрестоматийный пример "кризиса нестабильности" смысл которого в том, чтобы атаковать прежде, чем противник сможет нанести поражение. Каждая сторона знает, что другая думает так же, и поэтому имеет все больше стимулов действовать превентивно, если война кажется неизбежной. Или вероятной. А может, просто возможной. Так что хватит лишь искры, чтобы зажечь конфликт. Кроме того, генералы и адмиралы не принимают решение начинать войну – это делают президенты. Хотя есть некоторое утешение в мысли, что политические лидеры с обеих сторон будут уменьшать противоречия и не прикажут нанести упреждающий удар».[107]

Китай неоднократно высказывал протесты против таких планов США, особенно в отношении концепции «Сражение «воздух-море»», однако, судя по всему, это только придавало уверенности американским военным и политикам в своей правоте.

В конце 2011 года министр обороны США утвердил концепцию «Сражение «воздух-море»» как необходимый шаг в реформе вооруженных сил США, для чего был учрежден специальный отдел.[108]Внедрение этой концепции как официальной доктрины позволило приступить к критике некоторых положений для того, чтобы довести ее до совершенства. Ряд авторов, в частности, предложили проводить военное планирование против Китая в расчете на современное китайское общество, где существуют различные внутренние проблемы: этническое разнообразие (более 50 меньшинств, среди которых уйгуры, тибетцы и монголы, в последнее время проявляли себя не очень дружелюбно по отношению к политическому центру), тенденции регионального сепаратизма, диспропорция экономического развития, особенно между прибрежными и внутренними регионами.[109]Потенциальное использование сухопутных сил США против будущей войны с Китаем также свидетельствует о важности данной модели. Более того, множество военных экспертов США в один голос заявляют о необходимости перевода данной доктрины из операционного уровня на стратегический, что автоматически будет означать аналог холодной войны между США и СССР, но только против Китая.

Между тем создание новых военных баз США вблизи Китая недвусмысленно показывает намерения Вашингтона окружить Поднебесную плотным кольцом. Помимо дислокации ВМС США планируется постоянное размещение ударных групп истребителей и дежурные рейсы самолетов разведчиков с авиабаз в Австралии, Сингапуре, Таиланде, Филиппинах, Индонезии и Малайзии до побережья Индии, о чем в июле 2013 года заявил командующий ВВС США в Тихоокеанском регионе генерал Герберт Карлисл по прозвищу «ястреб».[110]На некоторых базах стран-партнеров США уже увеличено военное присутствие Пентагона. А неоконсерваторы в США тем временем рассуждают, что будет, если нанести удар непосредственно по небольшому ядерному арсеналу Китая.[111]

Следует заметить, что концепция «Сражение «воздух-суша»» и ее дополнительный вариант под названием «контроль за шельфом» (Offshore Control), подразумевающий военное сдерживание со стороны моря, предназначены не только для Китая. Иран рассматривается американскими военными как еще одна потенциальная цель для применения данной комплексной стратегии.

Глава 3. Инструментальный терроризм, наемничество и неоклассическое оружие массового поражения

Террор как инструмент государственной политики начал широко применяться на практике в период Просвещения. Будучи институциализирован во Франции в конце XVIII века, он двинулся дальше по Европе и явился надежным подспорьем для властных структур. Хотя впоследствии террористами стали называть такие лица и организации, которые добиваются политических целей с применением насилия, в том числе против невинных граждан, этот метод остается действенным инструментом для международных и внутригосударственных манипуляций. И вполне логично, что наследники западноевропейских просвещенцев и рабовладельцев в лице либеральной демократии США до сих пор используют этот метод в качестве долгосрочной политики.