Читать книгу "Миниатюрист - Джесси Бёртон"

Она в жизни не видела ничего подобного. Мастерство, тщательность проработки, изящество всех деталей. Содержимое четвертой коробочки исторгает у нее восторженный возглас. Лютня не больше указательного пальца. Она начинает робко перебирать струны и убеждается в их стройном звучании. Она тихо наигрывает одним пальцем мелодию, которую этим летом играла в родном доме для Йохана.

В следующей коробочке обнаруживается оловянная брачная чаша диаметром меньше мизинца с изображением держащихся за руки мужчины и женщины. Она держит ее перед собой. Все новобрачные в Голландии пьют из таких чаш – чего нельзя сказать о них с Йоханом. Она представляет себе, как они пригубили бы рейнское вино, стоя в старом отцовском саду, а соседи осыпали бы их головы рисом и лепестками роз. Теперь эта маленькая чаша – единственное свидетельство исторического мгновения, которого не было в реальной жизни.

Перед ней на расшитом покрывале разложены дары, и она ощущает себя милостивой великаншей, взирающей на свою собственность, которую при желании могла бы прихлопнуть одной ладонью. От возбуждения она хватается за очередную упаковку, забыв о том, что все ее пожелания уже выполнены. Разорвав бумагу, она видит два кресла – на спинках вырезаны львы размером с божьих коровок, сиденья обтянуты зеленым бархатом и обиты медными гвоздиками, а на подлокотниках возлежат морские чудища в затейливых листьях аканта. Такие же кресла, только в натуральную величину, стоят внизу, в гостиной. Совсем недавно на них сидела она вместе с Лийк и Марин.

Озадаченная, Нелла разрывает еще одну упаковку с чем-то «объемистым». Это колыбелька из дерева на оловянных колесиках, с замысловатыми цветочными инкрустациями, с бахромой, кружавчиками и пологом. Настоящее чудо, от которого перехватывает дыхание, но отчего-то ей делается не по себе. Она кладет колыбельку на ладонь, и та начинает тихо раскачиваться.

Вероятно, это ошибка, вещь предназначена для кого-то другого. Зачем ей колыбель, в насмешку, что ли? Положив ее на постель, Нелла ворошит бумажные обертки в поисках возможного объяснения, которое успокоило бы разгулявшееся сердце… и натыкается на пару миниатюрных гончих с шелковистой серой шерстью и серебристыми мордочками величиной с горошину. И вдруг сердце куда-то ухнуло. Это же не просто собаки, это Резеки и Дхана!

Она выпускает их из рук, словно ее укусили, и вскакивает, по-настоящему напуганная, успев бросить взгляд на свой «дом» в темном углу. И снова смотрит на брошенных собачек. Собственно, с чего она взяла, будто это «те самые гончие», что сейчас свернулись на коврике в кабинете Йохана? Но ведь как похожи! Бока, цвет шерсти, обтекаемые уши, точно пара крошечных жемчужин.

Ну всё, Петронелла, хватит. Довольно глупостей. Произошла ошибка. Перепутали заказы. Разве Йохан не говорил, что сейчас это модно? Где-то еще стоят такие же кукольные дома, дожидаясь, когда владелицы их декорируют, вдохнут в них жизнь. В Амстердаме гончие – не такая уж редкость. У Дханы на брюхе есть черное пятнышко, а ну-ка… Нелла подносит собачек к свету. На ощупь они слегка напоминают губку или шкурку мышонка. Или мочку уха. Нелла сглотнула, чувствуя спазм в желудке. На животе одной из гончих отчетливо видно черное пятнышко в том же месте, что и у Дханы.

Нелла в испуге озирается, как если бы в комнате находился еще кто-то и наблюдал за ней.

Она снова кладет Резеки и Дхану, руки у нее слегка дрожат. Она пытается проанализировать ситуацию. Может, Йохан тоже написал миниатюристу и заказал разные вещицы для «дома»? Но с какой стати? У него есть свой дом, а этот, поменьше, как сказала золовка, принадлежит Нелле – такое отвлечение внимания, уменьшенная копия того, в котором хозяйка она, Марин. Очень ему нужно следить за тем, как течет ее бессмысленная жизнь! А если это дело рук Корнелии, знающей, где именно на Калверстраат она была в тот день? Но у Корнелии нет ни денег на такие игрушки, ни времени на подобные затеи. Нелла вспоминает, как Марин пришла со «Списком Смита», где значился и адрес миниатюриста. Если это золовка придумала такую игру, право же, она далеко зашла.

Забавы, хитрости. В чем тут смысл? Кто сунул нос в ее жизнь и решил разбередить ее, лишить покоя? «Всякая женщина – хозяйка своей судьбы». Вот уж нет, кто только не пытается ею манипулировать: Марин, Йохан, даже этот странный посыльный. Похоже, от нее ничего не зависит, даже с ее заказом все вышло наперекосяк.

Она лежит в постели, испытывая тревогу, любопытство и страх. А может, это кто-то посторонний? Один из тех, кто был на ужине в гильдии серебряных дел мастеров, в кондитерской или в Старой церкви? Йохана в городе хорошо знают. Она вспоминает косые взгляды женщин и недовольные лица мужчин. «Но откуда им знать, как выглядят наши стулья? Все-таки это Марин. Ей сразу не понравился мой «дом», о чем она и заявила».

Но прежде чем в чем-то ее обвинять, Нелла решает еще раз сходить на Калверстраат. А нет ли в посылке какой-нибудь записки? Пошарив среди оберточной бумаги, она таки находит листок, на котором беглым почерком написана короткая фраза:

«Смотрите, вот же я!»

Первое желание – скомкать листок в кулаке, а вместе с ним и свою растерянность. Но она удерживает себя: нельзя уничтожать улику. Вдруг раздается стук в дверь, заставляющий ее подскочить и быстро сунуть листок под подушку.

– Сейчас! – отзывается она, но дверь уже распахнулась, на пороге стоит улыбающаяся Лийк.

– Всех интересует, куда вы пропали.

Но еще до того, как Нелла успевает ей ответить, Лийк замечает кукольный дом в углу.

– О боже! Невероятно!

Нелла пытается незаметно запихнуть все безделицы обратно в коробку, но номер не проходит.

– Это ведь собака Йохана? – восклицает Лийк.

– Нет…

– Ах, какая чудесная колыбелька!

И вот уже Нелла, такая уязвимая, выбитая из колеи, сама передает гостье безделицы. Сидя на краю старой кровати золовки, она наблюдает за тем, как Лийк расставляет фигурки по разным комнатам в кукольном доме. У нее самой не хватило бы пороху, но гостья делает это с видимым удовольствием, попутно разглядывая каждую искусно выполненную деталь. Она с любовью проводит пальцами по обоям, деревянной обшивке, мраморной плитке.

– Да, он того стоит, – бормочет она себе под нос в восхищении от этого творения человеческих рук. – Где он это раздобыл?

Нелла не знает, что сказать, но тут снизу долетает голос Марин, и Лийк поспешно сжимает ей руку со словами:

– Контракт подписан. Мой муж сделает вас богатыми.

Смущенная, обессиленная, Нелла откидывается на подушки. Вскоре с улицы через раскрытое окно до нее долетают голоса. Это Лийк и Ганс.

– Он весь обшит черепаховым панцирем. С добавлением оловянного сплава. А пустые комнаты она заполнит крошечными безделушками.

– Лийк, нам…

– Он, конечно, безбожник, но в щедрости ему не откажешь. Но в таком случае…

– Лийк, уймись.

– Кто это к ним приходил? Ты его видел?