Читать книгу "Искусство стильной бедности. Как стать богатым без денег - Виолетта Хамидова"

Ради контроля за своим потребительским поведением люди используют разнообразные уловки. В Америке борцы против потребительства проводят «Buy Nothing Day»***. Это затея гениальна хотя бы потому, что в ней есть элемент игры. Один день в неделю (например, по пятницам) люди не тратят ни единого цента - не расплачиваются ни наличными, ни кредитной картой. А то не так-то просто. Любой, кто участвовал в этой игре, знает, сколько раз на дню приходит желание что-то купить. Легче всего, конечно, играть тем, у кого нет та­ких дорогостоящих привычек, как курение или походы в кафе.

* Обыгрывается двусмысленность слова «obsession». УКляйна подразумевается страстное увлечение, а у Ласна — сек­суальная озабоченность.

** Переиначенная фамилия отсылает к «chemotherapy», химиотерапии.

*** «День без покупок» (англ.).

В США даже возникло движение по популяризации «credit card condoms»*. Люди прятали свою кредитную карточку в небольшой конверт с надписью «Do you real­ly need that?»** или «Are you buying this to fill some kind of inner hole?»***. И при каждой покупке приходилось вы­таскивать карточку из конверта. Понятно, что широко­го успеха эта инициатива иметь не могла. Но идея была абсолютно верной: в основном мы покупаем ненужные вещи, а по-настоящему деньги нам требуются в самых редких случаях.

Другая ловушка, которой стоит поостеречься, — это мелочность. Больше всего денег люди теряют в погоне за копейкой. С началом экономического спада рынок за­полонили книги, советующие покупать в «Алди» деше­вое шампанское, а на аукционах, которые проводит бю­ро находок Немецких железных дорог, — выторговывать горные велосипеды. При этом никто, видимо, не зада­вался вопросом: зачем пить плохое вино или кататься на горных велосипедах в Гамбурге, где в радиусе трехсот километров нет ни одной серьезной возвышенности?

Владельцы торговых сетей давно заметили, какое внимание привлекает снижение цены, поэтому в некоторых магазинах уже почти не осталось товаров без ски­док. А приводит это к тому, что люди покупают двойные упаковки каких-нибудь антибактериальных салфеток для уборки ванной, хотя вполне могли бы обойтись обычным «Доместосом». В Швейцарии у меня есть зна­комый, который в один прекрасный день решил поку­пать веши только тогда, когда на них делали скидку. Ка­залось бы, правильно делает. Но потом он стал покупать все товары со скидкой и остановился, только когда едва не купил подстилку для кошки, которой у него не было.

* Презервативы для кредитных карт (англ.).

* Вам действительно это нужно? (англ.)

** Вы покупаете это, чтобы заполнить душевную пустоту?(англ.)

В отказе от роскоши нет ничего нового — так заверша­ется любая эпоха благополучия. Поздняя Античность от­казалась от роскоши по эстетическим соображениям, Средние века — по религиозным, а эпоха английской индустриальной революции — из приверженности к ро­мантизму и салонному социализму (Джон Рёскин, Уиль­ям Моррис и др.). Однако эти устремления никогда не были особо популярными, потому что всегда отличались излишней назидательностью. После того как Рёскин уп­рекнул своих соотечественников в том, что экономиче­ский прогресс заставил их забыть о простых жизненных радостях, критик из «Сатердей ревью» сравнил его с че­ресчур усердной гувернанткой.

Сегодня ситуация изменилась. Отказ от потребитель­ства вызван не стремлением выполнить моральный долг, преуспевая в добродетели, и не желанием сохранить ок­ружающую среду. Сегодня мы вынуждены остановиться. И раз мы признаем, что наше неприкосновенное благо­получие будет нарушено, если продолжать жить по-ста­рому, то, отказавшись от роскоши, мы обретаем некую свободу. Промышленность, пытаясь удержать нас в сво­их сетях, заваливает нас товарами для фитнеса и веллнеса, поэтому современное мыло или крем для кожи спо­койно можно намазывать на хлеб. Однако увлечение подобной продукцией — лишь временная победа про­мышленности. Нам остается подождать, когда во всех уголках потребительского мира люди поймут, что благо­получие не продается, но его можно обрести, сократив количество покупок.

Часть третья

Но я не могу не сказать бедности: приходи,

ты будешь желанной гостьей, если только не придешь

под самую старость. Богатство больше обременяет талант,

чем бедность, и под золотыми горами и тронами

наверняка погребен не один гигант духа.

Жан Поль

Бедные богачи

Почему деньги мешают снастью

Должно быть, вы уже поняли, что большинство вещей, которые относятся к категории «роскошь», безвкусны и обременительны. Кому нужны трюфели, если есть све­жий хлеб, масло и соль? Хотя, наверно, будь селедка та­кой же дорогой, как и красная икра, то все Тани Гзель этого мира ели бы ее с большим благоговением, отведя мизинчик в сторону.

Если не бояться за свое существование и не терпеть нужду, платить за квартиру и иметь возможность поку­пать действительно необходимые веши, можно вести стильную жизнь и быть счастливым. А вот мечтая о бо­гатстве, вы станете все время сравнивать то, что имеете и что могли бы иметь, и вам будет трудно угодить. В этом случае один из самых верных способов сделать себя не­счастным — играть в лотерею.

Счастье не зависит от размера банковского счета. Са­мое баснословное богатство не в силах осчастливить че­ловека. Многие богачи знают это и хотят жить «просто», но, как они ни стараются избавиться от груза благосостояния, он все равно не дает им целиком окунуться в «simple life». А вот стильному бедняку не надо прилагать никаких усилий, чтобы освободиться от тяжкого груза. Его к этому принуждает ситуация. Богачи всегда остаются пленниками своих денег — и если хранят их как зе ницу ока, и если бегут от них. Именно богачи — как бы капитализм ни старался убедить нас в обратном — са­мые бедные люди. Они вызывают зависть, потому что много зарабатывают, а им впору вызывать жалость и со­страдание.

Большинство богачей живут в страхе, что их ограбят Я знаком с одной супружеской парой, которая живет на прибрежной вилле в Сен-Тропе, — казалось бы, о таком можно только мечтать. Однако бедные супруги словно за решеткой сидят. На вилле хранится множество дорогих предметов искусства: у входа стоит скульптура Джакометти, в столовой висит картина Ренуара, в гостиной — Пикассо. Поэтому страховая компания согласилась вы­дать полис лишь при одном условии: кто-то всегда дол­жен находиться дома и на участке круглые сутки будут дежурить охранники. Супруги, купившие виллу, чтобы красиво провести остаток жизни на Ривьере, ни на ми­нуту не покидают свое владение вместе. Им приходится мириться с тем, что вечером, когда они сидят в своей зо­лотой клетке, каждые полчаса в окно заглядывает усатый страж, дабы удостовериться, что все в порядке.

Одного из беднейших богачей, которого мне доводи­лось встречать, зовут Марк Рич. И это не псевдоним. Свое состояние американец сколотил на торговле сырь­ем, причем не обошлось без укрывательства от налогов, мошенничества и нелегальных сделок с Ираком и Ли­вией, после чего он попал в черный список ФБР. Мис­тер Рич бежал от преследования в Швейцарию и посе­лился в кантоне Цуг, из которого не решался выезжать, опасаясь ареста. В скором времени у американца, кото­рый имел привычку летать по всему свету на своем реак­тивном самолете, начались острые приступы швейцар­ской клаустрофобии. От этих приступов Рича спас Билл Клинтон, амнистировавший его своим последним ука­зом. До сих пор неизвестно, отблагодарил ли Рич своего благодетеля многозначным счетом в швейцарском бан­ке или нет, однако сам он стал образцом заключенного роскошной тюрьмы, того типа людей, который часто встречается в Цуге, Монте-Карло или на Бермудах. Этибеглецы от налогов особенно заслуживают сострадания. Люди, которые могли бы позволить себе жить в любой точке земного шара, должны селиться в какой-нибудь дыре вроде Цуга, потому что им очень не хочется отда­вать несколько миллионов налоговой службе. Потеря этих денег никак не отразилась бы на уровне их жизни, однако жадность заставляет богачей влачить жалкое, одинокое существование в ненавистном им месте.