Читать книгу "Русская гейша. Секреты обольщения - Ольга Лазорева"

– А я ведь был влюблен сразу в двух девушек, – неожиданно засмеялся он.

И бабочка вспорхнула и перелетела на цветок ромашки, росший возле колодца.

– И обе абсолютно не подходили такому парню, как я, – добавил он после паузы, не переставая улыбаться.

– Расскажи, деда! – не выдержала я. – А то сейчас кто-нибудь придет и нам помешает.

– Танюша! – раздался голос бабушки. – Ты где? Там тебя соседский паренек спрашивает.

– Ну вот! Я же говорила! – рассердилась я.

– Иди, внучка, – сказал дед, – а то невежливо. Я потом расскажу, если тебе интересно.

– Обещаешь? – спросила я, вставая и одергивая короткий сарафан.

– Обязательно, – ответил он и вновь раскурил трубку.

Я вышла за ограду и увидела сидящего на скамейке Стаса. Он сильно покраснел и поздоровался тихо и робко. Желание мгновенно захлестнуло меня, но я постаралась принять невозмутимый вид.

– Привет! – спокойно сказала я.

– Я соскучился, – откровенно заявил Стас и заглянул мне в глаза.

– Погуляем? – предложила я.

Тут до меня дошло, что мы оба четко знаем, чего хотим. Я видела, что Стас изнемогает от желания, так же как и я.

Я схватила его за руку и быстро пошла по улице. Днем она была пустынна, так как население занималось многочисленными хозяйственными делами. И даже собакам лень было в такую жару выбираться из дворов и облаивать нас. Только гуси, если мы проходили близко от них, начинали шипеть, вытягивая шею и хлопая крыльями.

Мы вышли на окраину деревни, перебрались через шоссе, пересекли поле, засеянное кукурузой, и зашли в тенистый прохладный березняк. Все это время мы молчали. Сильный ветер, дующий сегодня с утра, делал жару не такой нестерпимой. Я заметила, как он ворошит сено в недавно сметанной, рыхлой копне, которая возвышалась на небольшой круглой поляне. Мы, не сговариваясь, направились туда и упали на сено практически одновременно. Оно спружинило под нами, обдавая ароматом разогретой на солнце, высыхающей травы. Я закинула руки за голову и посмотрела в небо на белеющие тоненькие облачка, напоминающие разметанные перья. И тут же перед моими глазами появилось раскрасневшееся лицо Стаса. Он навалился на меня и начал лихорадочно целовать лицо, шею, потом опустился ниже. Я перебирала его крупные спутанные кудри, закрыв глаза и изнемогая от желания. Он поднял подол короткого сарафана, отодвинул уже влажную серединку трусиков, и я почувствовала с легким изумлением умелый ласкающий язычок. Он нашел мое «зернышко», и я быстро достигла оргазма, извиваясь на сене и с трудом сдерживая крик. Но Стас не остановился. Переместившись, его язык проник в «яшмовые ворота». Но когда я почувствовала приближение оргазма, Стас отстранился и быстро перевернул меня. Он стремительно вошел сзади, но так резко и глубоко, что достиг моей точки боли. Я невольно вскрикнула. Привычный спазм, правда, не такой сильный, закрыл «яшмовые ворота». Стас дернулся, потом замер и начал мягко массировать мои бедра и живот. Когда я расслабилась, он аккуратно вышел и лег на сено. Я ощутила страх.

«Неужели все вернулось?» – думала я, стараясь не расплакаться.

– У тебя спазматические явления, – тихо заметил Стас. – Раньше такое бывало?

«Ах да, он же доктор, – вспомнила я, вначале удивившись его словам, – хоть и ветеринар. Основа-то одна».

– Нет, – солгала я.

– Это довольно опасно. Мне показалось, что спазм был сильным, – сказал он. – Тебе стоит по приезде в Москву обратиться к соответствующему специалисту. Возможно, это произошло от чрезмерного перевозбуждения. Ты необычайно страстная девушка. Но учти, что бывают случаи, когда любовников увозят на «Скорой» после такого вот «склещивания». Хорошо, что я вовремя почувствовал и остановился.

Стас встал. Я сползла с копны вслед за ним. Вернулись мы в деревню, болтая ни о чем. Но я чувствовала себя крайне неуютно и старалась не встречаться с ним взглядом.

– Вы когда уезжаете? – спросил он, когда мы подходили к моему дому.

– Через день, – ответила я, не поднимая глаз.

Его присутствие становилось отчего-то все более неприятным, и я хотела поскорей уйти.

– Может, телефон оставишь? – неожиданно попросил он.

– Зачем? – удивилась я. – Будешь из деревни мне позванивать?

Я глянула в его смущенные глаза и отрицательно покачала головой.

Вечером, когда все угомонились, я вышла во двор с чашкой чая и устроилась за маленьким деревянным столом, вкопанным под раскидистым кленом в углу огорода. Я отодвинула банки с малосольными огурцами, поставила чашку и задумалась. Настроение оставляло желать лучшего. Я все думала о Стасе, вернее, о том, что сегодня произошло.

В этот момент между грядами с луком появился Тимофей. Он припал к земле и затаился, явно охотясь за мышью. Его уши прижались, кончик пушистого рыжего хвоста подрагивал. Я невольно улыбнулась, наблюдая за ним. В огород зашел дед и, видимо, спугнул мышь. Тимофей сел и глянул на него, как мне показалось, укоризненно.

– Деда, иди сюда! – позвала я.

– А я подумал, что ты опять гулять с мальчишками отправилась, – сказал он, подходя и усаживаясь рядом.

– Нет желания, – ответила я. – Ты мне лучше расскажи про своих двух девушек. Помнишь, ты обещал? – перевела я разговор на другую тему.

Дед прищурился и достал из кармана неизменную трубку и старый, вытертый кисет. Я знала, что его сшила когда-то давно бабушка, и дед так и таскал его с собой.

– Ну, если тебе так интересно, – начал он, раскурив трубку, – то слушай. Я жил в городе и учился в университете, как все обычные ребята из хороших семей. Мой отец был уважаемым человеком, бухгалтером на одной крупной фирме. И я учился на бухгалтера. Мама занималась домашним хозяйством. Мой старший брат женился и жил отдельно. У нас была хорошая квартира в новом доме. До университета я добирался пешком, так как он располагался в получасе ходьбы от нашего жилья. Мне было девятнадцать. Знаешь, Таня, мне все говорили, что я очень симпатичный юноша.

– Неудивительно, – сказала я. – Ты и сейчас очень симпатичный.

Дед глянул на меня, улыбнулся кончиками губ, потом продолжил:

– Понимая, какой я красавчик, считал, что могу вскружить голову любой девушке. Но получилось так, что я влюбился сам и сразу в двух. И при этом ужасно мучился.

– Деда! – расхохоталась я. – Но как такое могло быть?

– Они обе были для меня абсолютно недоступны, поэтому я и любил их с такой страстью.

– И ни одна не ответила взаимностью? – спросила я, погладив Тимофея, который подошел и прижался к моим ногам.

– Юко была дочкой мусорщика. Казалось, что ей не больше четырнадцати, такая она была худенькая и низкорослая. Я иногда видел ее по утрам на улице, сжигающей небольшие кучки мусора. Ее жалкий вид при довольно красивых чертах лица и изящной фигурке вызывал во мне нежность и желание защищать. Она нигде не училась, потому что ее семья была «эта», и часто помогала отцу.