Читать книгу "Грязная война - Доминик Сильвен"

– Туссен был таким же скрытным, как его мать, – сказал Тексье.

– Что вы знаете о Норбере Конате? – вмешалась Ингрид.

Старик рассказал, что Туссен и Норбер вместе выросли в деревушке под Киншасой. Когда Демократическая Республика Конго, ДРК, еще называлась Заир, Тексье работал терапевтом в одной неправительственной организации, имевшей офис в сельской местности. Отец Норбера, медбрат по профессии, был у него помощником. Норбер Коната всегда хотел стать журналистом. Он учился на родине, а потом нашел работу в газете “Конго Глоб”, в Киншассе. Норбер специализировался в области политики.

– Норбер не стеснялся задавать неудобные вопросы. И, увы, пополнил длинный список журналистов, убитых в Африке. Список, который продолжает расти. В прошлом году один репортер и его жена, родители пятерых детей, были убиты возле собственного дома людьми в масках. На обозревателя газеты на суахили напали посреди улицы, он умер в больнице. Норбер работал в оппозиционной газете. Он был одним из самых храбрых людей, каких я встречал. И Туссен не смирился с его смертью.

Лола так разволновалась, что не могла говорить. Ингрид приняла эстафету:

– У вас есть газетные вырезки про его смерть?

Тексье принес ящик и поставил на низкий столик. Достал оттуда картонную папку Ингрид вытащила статью из “Конго Глоб” и прочла вслух:

Наша газета вместе с организацией “Репортеры без границ” выражает свою скорбь в связи в кончиной нашего двадцативосьмилетнего друга и коллеги Норбера Конаты. Его тело было обнаружено 3 апреля около часа ночи в краденой машине, потерпевшей аварию на бульваре Лумумбы, в пятнадцати километрах от Киншасы. Машина возвращалась из аэропорта Нджили, о краже было заявлено владельцем, бригадиром служащих аэропорта. Свидетели утверждают, что видели людей в масках на серой машине, которая преследовала автомобиль Н. Конаты, и слышали выстрелы из автоматического оружия. Напомним, что на нашего коллегу уже было совершено покушение, когда он делал репортажи о президентских выборах. Напомним также, что это уже второе убийство журналиста за восемь месяцев. “Конго Глоб” приносит самые искренние соболезнования родным и близким нашего талантливого друга, о котором мы скорбим.

Статья сопровождалась фотографией журналиста – улыбающегося парня в светлом костюме перед зданием “Конго Глоб”. Пока Ингрид читала, Тексье отыскал фотографии. Туссен и Норбер в дни мира и спокойствия. На нескольких снимках друзья стоят в компании красивой девушки. Некоторые снимки подписаны.

Тексье нашел несколько рисунков углем. Портреты Туссена и Норбера в разные периоды жизни. Художник сумел передать их характер. Туссен – энергичный, коренастый, немного балагур. Норбер – более серьезный, сосредоточенный, гибкое, но крепкое тело. По мере того как друзья взрослели, их темперамент проявлялся уже не так резко, однако Туссен навсегда остался человеком действия, а Норбер мыслителем. Под рисунками стояла подпись Мириам Конаты, сестры Норбера.

– Вы знаете, как с ней связаться?

– Нет, Мириам после смерти брата переехала. Она даже аннулировала свой телефонный номер. Я так и не смог с ней связаться. Ездил в Киншасу два года назад, но найти Мириам не удалось.

Тексье согласился одолжить им фотографии. Ингрид спросила, почему его сын носил другую фамилию. Лола перебила ее и извинилась за подругу: вопрос показался ей нескромным. Старик пояснил, что сына звали Туссен Тексье до тех пор, пока он не решил бросить учебу на юридическом, чтобы поступить на службу в полицию. Тогда ему было двадцать четыре.

– Вы не обиделись на него?

– Нет, это случилось, когда он выбрал Францию. Ради карьеры. И наверное, хотел подчеркнуть свое африканское происхождение. Чтобы держать все в равновесии.

Подруги пообещали держать Тексье в курсе расследования и откланялись. Завидев их, Зигмунд залаял.

– Боюсь, как бы песик не растерял с нами свое хорошее воспитание, – заметила Ингрид.

Антуан Леже разрешал далматинцу присутствовать в кабинете во время бесед с клиентами. Но, само собой разумеется, психоаналитик требовал от него строжайшей тишины. А теперь, вместо этого, он в ужасную погоду колесит с ними по всему Парижу.

– Это с тобой он его растеряет, – проворчала Лола.

– What?[18]

– Было большой наглостью задавать ему личные вопросы. Я чуть со стыда не сгорела.

– Надо было определиться, чего ты хочешь! Когда ворошишь тайны прошлого, нет смысла делать это наполовину.

Лола с ворчанием спрятала фотографии в бардачок. Ингрид включила зажигание и поехала в сторону канала Сен-Мартен. На парковке Лола успокоилась.

– Извини. Просто меня потрясло, что Туссен от меня что-то скрывал.

– Да ладно. Я понимаю. Но ответь откровенно на мой вопрос.

– Давай, режь.

– Ты действительно уверена, что хочешь продолжать?

– Уверена. А что?

– А вдруг ты обнаружишь, что все куда хуже, чем ты можешь себе представить?

Таймер освещения закончил тикать. И избавил Лолу от необходимости отвечать. Стоянка погрузилась во тьму. Ингрид выключила фары.

– Ты чего?

– Применяю метод Туссена, Лола. Погружаю нас в коробку. Чтобы подумать. Разве ты не этого хотела?

– Не надо, включи. К черту эти коробки. Меняем метод. Нам нужен хороший прожектор. Даже если он осветит жуткую грязь. Поехали к тебе, обсудим при ярком свете.

– Почему ко мне?

– У тебя в холодильнике наверняка есть мексиканское пиво. Хватит уже портвейна.

– Еще нет и одиннадцати.

– Сама знаю.

Лола открыла дверцу, на потолке машины зажегся свет. Она решительно зашагала к световому таймеру. Ингрид почудилась чья-то мелькнувшая тень, она зажгла фары. Серая кошка, сидевшая на крыше внедорожника, дала деру так быстро, что Ингрид не поняла, правда ли она ее видела.

Подруги расположились на психоделических диванах друг против друга. Лола с пивом в руке, Ингрид со стаканом воды. Первая подводила краткие итоги, вторая слушала. Получалось, что незадолго до своей гибели Туссен Киджо вел расследование втайне от коллег. Он взялся за это по собственной инициативе после убийства друга детства, Норбера Конаты, политического журналиста из оппозиционной газеты. Жан Тексье чувствовал, что сын подбирается к темным делам Франсафрики. Плюс к этому, Эме Банголе признался, что Туссен расспрашивал его не только о Конате, но и о Грасьене.

– Надо разрабатывать линию Конаты.

– Если ты собираешься увезти меня в Африку, я не поеду Тимоти – самый отзывчивый из начальников, но он все-таки бизнесмен. Я не собираюсь терять работу в “Калипсо”.

– Кто тебе толкует про Африку? Туссен хоть и расспрашивал людей в Конго, но искал он в Париже. Мы должны пойти по его следам.