Читать книгу "Запретные страсти великих князей - Михаил Пазин"

Княжна Мери

Великая княгиня Мария Николаевна

Великая княгиня Мария была любимицей своего отца, императора Николая I, и характером походила на него. Вот как описывал Герцен их отношения в своих мемуарах «Былое и думы». Однажды Николай I решил попробовать свой оловянный взгляд на Марии Николаевне. «Она была разительно похожа на отца, и ее взгляд напоминал его страшный взгляд. Дочь смело вынесла отцовский взор. Он побледнел, щеки задрожали у него, а глаза сделались еще свирепее, тем же взглядом отвечала ему дочь. Все побледнело и задрожало вокруг, лейб-фрейлины и лейб-генералы не смели дохнуть от этого каннибальского поединка глазами… Николай встал, он почувствовал, что нашла коса на камень».

Мария Николаевна, или, как называли ее домашние, Мери, действительно была достойна своего отца. Такая же целеустремленная, настойчивая, темпераментная, влюбчивая и властная. Она родилась в 1819 году и была вторым ребенком августейшей четы. Мери получила прекрасное домашнее образование под руководством поэта Жуковского. По описанию ее младшей сестры Ольги, Мария Николаевна выглядела так: «Ее особая красота соединяла строгость лица и необычайную мимику. Лоб, нос и рот были абсолютно правильны, плечи и грудь прекрасно развиты, талия так тонка, что ее мог обвить обруч ее греческой прически… Очень скорая в решениях, очень целеустремленная, она добивалась своего какой угодно ценой…»

Насчет красоты. Если говорить прямо, то понятия о красоте в XIX веке были иными, чем сейчас. Судя по портретам и фотографиям, Мария Николаевна обладала самой заурядной внешностью. Например, глядя на ее фото в зрелом возрасте, мы видим какую-то мещанку в широкой юбке с оборками и в капоте. Впрочем, не будем забывать, что это писала ее сестра, несомненно приукрашивавшая действительность. Простим ей этот маленький грех. А вот насчет целеустремленности и умения добиваться своего любой ценной – тут Ольга абсолютно права. Она была целеустремленной не только в делах, но в любви тоже. Однако обо всем по порядку.

Двадцати лет от роду ее выдали замуж за герцога Максимилиана Евгения Иосифа Августа Наполеона Лейхтенбергского. При чем тут Наполеон, мы расскажем ниже. Выдали вот почему. В принципе Марию Николаевну следовало бы отдать за какого-нибудь принца королевской крови, не ниже: все же дочь русского императора! Но вышло так, что за герцога ее выдали не по любви и даже не по расчету, а по необходимости. Дело в том, что за два года до этого пылкая 18-летняя княжна Мери влюбилась в князя Александра Барятинского и даже намеревалась выйти за него замуж. Красавец князь был на четыре года старше ее – почти ровесники. Николай I узнал, что его дочь влюбилась в человека, стоявшего ниже ее по социальной лестнице. Узнав об этом, Николай отправил бретера на Кавказ в действующую армию и устроил свадьбу дочери с герцогом. Барятинский совершил в диких горах несколько дерзких подвигов и получил от чеченцев пулю в бок, за что был награжден золотым оружием «За храбрость». Кстати, князь Барятинский всю жизнь провоевал на Кавказе, стал фельдмаршалом и взял в плен самого предводителя мятежных горцев Шамиля.

А теперь о Наполеоне. Чтобы не загружать читателя излишними подробностями, кратко изложим необычную родословную герцога. Во Франции была такая дама – Жозефина Богарнэ. От первого брака (муж-генерал казнен по приговору трибунала во время Французской революции) у нее было двое детей – сын Эжен (Евгений) и дочь Гортензия. Вторым браком она была замужем за императором Франции Наполеоном Бонапартом. Своих детей у них не было, поэтому Наполеон усыновил приемных. Сына Евгения он назначил вице-королем Италии. В 1806 году этот Евгений женился на баварской принцессе Амалии. На свадьбу тесть подарил безродному зятю замок Лейхтенберг. В 1817 году у них родился сын Максимилиан. Он получил чин лейтенанта баварской армии и в 1837 году приехал в Россию наблюдателем на большие кавалерийские маневры, произвел благоприятное впечатление на Николая I и был приглашен на службу в русскую армию. Максимилиан с радостью согласился, и ему было присвоено звание гвардейского подпоручика.

Вот тут он и обратил на себя внимание императора как потенциальный жених Марии Николаевны – вместо князя Барятинского. Как-никак сын пасынка самого Наполеона! Так княжна Мэри в 1839 году нежданно-негаданно для себя стала замужней женщиной. А все из-за несчастной любви! Николай I тут же наградил Максимилиана орденом Андрея Первозванного и пожаловал ему чин генерал-майора. Неплохая карьера – из подпоручиков сразу в генералы! И это в 22 года! Император был щедр – Марии он выделил 2,4 миллиона рублей на обзаведение хозяйством; еще 700 тысяч рублей ей выдавалось в качестве ежегодного содержания. Зятю он распорядился выплачивать по 100 тысяч ежегодно, а еще он повелел построить для своей любимой дочери дворец, расположенный на Исаакиевской площади, позже названный Мариинским.

Как выглядел новоявленный муж Марии Николаевны? Путешественник маркиз де Кюстрин оставил от нем такие заметки: «Герцог Лейхтенбергский – молодой, высокого роста, крепко и хорошо сложенный человек. Черты его лица невыразительны, глаза красивы, но рот неправильной формы и слишком выдается вперед. Вся внешность его лишена благородства, и лишь мундир, очень ему идущий, придает его фигуре некоторую элегантность. В общем, он похож скорее на хорошего подпоручика, чем на герцога». К этому следует добавить, что Максимилиан был мягкотелым и бесхарактерным человеком, а Мария обладала сильной волей и верховодила в их семье. Вот и поживи с таким криворотым и нелюбимым мужем!

Но герцог был образованным человеком. Он увлекался гальванопластикой, электричеством, минералогией и неплохо рисовал. Поэтому Николай I назначил его в 1843 году президентом Академии художеств, а в 1844 году – главой Корпуса горных инженеров. В 1852 году Максимилиан простудился во время инспектирования уральских заводов и умер 35 лет от роду.

В браке с Марией он имел семерых детей. Всему потомству герцога и своей любимой дочери Николай I пожаловал наименование князей и княжон Романовских с титулом «императорское высочество». Однако ходили упорные слухи, что многие князья и княжны Романовские имели других отцов. В чем тут причина? А причина была в том, что Мария Николаевна вышла замуж не по любви, а по принуждению. Женщиной она была темпераментной, влюбчивой, как и отец, и поэтому, очевидно, имела связи на стороне.

Некоторые дети, как полагал А. Н. Добролюбов, были все от того же князя Барятинского: «Он (Николай I), выдавши (замуж), сказал ей (Марии), что теперь она опять может взять себе в адъютанты Барятинского, и он был возвращен. Впрочем, он ей скоро надоел, наконец, говорили о ее нежных отношениях с Марио». Кто такой этот Марио? Граф Джованни Марио был одним из лучших певцов в Европе, в 1849—1853 годах выступал в Петербурге; ему было тогда сорок лет. Многие дамы просто сходили с ума от его бархатистого и полнозвучного голоса. Конечно, он мог понравиться и Марии Николаевне. Впрочем, доказательств у нас никаких нет – одни слухи. Тайна сия велика есть.

После смерти мужа Мария Николаевна впала в депрессию, или, как говорили тогда – в меланхолию. Однако довольно скоро вышла из этого состояния, стала появляться на публике и заниматься делами Академии художеств, президентом которой она была назначена после смерти герцога. Казалось бы, оправдывается известная мудрость, что время лечит, но не это повлияло на чудесное преображение вдовы. Она была в очередной раз влюблена. Ее избранником стал граф Григорий Строганов, выходец из купеческой семьи. Они сблизились, еще когда был жив герцог Лейхтенбергский, но скрывали эту связь. Теперь Мария Николаевна, отличавшаяся решительным характером и «христианским благочестием», не захотела уподобляться какой-нибудь даме полусвета и жить с мужчиной без церковного благословления. Для этого она была слишком горда и самолюбива, и поэтому у нее возникла идея обвенчаться с Григорием (он был младше ее на пять лет). Формально после годового траура по усопшему мужу она имела на это право, если бы не одно препятствие. Она – царская дочь, а значит, требовалось согласие отца. Но о том, чтобы его получить, и речи быть не могло! Николай I всегда воспринимал морганатические браки как личное оскорбление. Трудно даже представить себе, что было бы, если бы с подобной просьбой к нему обратилась любимая дочь. Гнев отца был бы неописуем!