Читать книгу "Хмель и Клондайк - Андрей Круз"

– В плане?

– Четверть легальных доходов и половина нелегальных, – озвучил наконец свои условия дознаватель. – Во избежание разночтений все оформим документально, и уже к вечеру дело будет закрыто.

Я покачал головой.

– Это несерьезно.

– Несерьезно ваше стремление отправиться на виселицу, – парировал Синицын. – Либо мы договоримся здесь и сейчас, либо через полчаса у вас все перевернут вверх дном. И поверьте – документальных доказательств виновности в ходе обыска отыщется предостаточно.

Лично у меня в этом сомнений не было ни малейших, но соглашаться на людоедские условия дознавателя я не собирался. Передача четверти доходов от пивоварни в обмен на прекращение уголовного преследования и будущее покровительство еще могла считаться неплохим выходом из сложившейся ситуации, но давать доступ посторонним к торговле лекарствами было равносильно отложенному смертному приговору. Рано или поздно от меня избавятся.

Я это прекрасно понимал и потому спокойно сказал:

– Я рискну.

Синицын сразу перестал улыбаться и постучал пальцами о стойку.

– Двадцать процентов от легальных доходов и треть от нелегальных, – выдвинул он встречное предложение.

– Нисколько, – отрезал я. – Меня оклеветали, и я это докажу в суде.

– Прекратите нести ерунду! – нахмурился Синицын. – Либо вы будете сотрудничать, либо отправитесь прямиком на виселицу!

Но я лишь покачал головой. Мои связи позволяли не только замять это дело и вернуть изъятые дружинниками препараты, но еще и получить гарантии собственной безопасности, чего никак не мог обеспечить выскочка Синицын, даже возникни вдруг у него такое странное желание. Придется просить о покровительстве у партнеров по бизнесу, и хоть это неминуемо обернется потерей части доходов от пивоварни, иного выхода я не видел.

– Вы понимаете, что уже через час окажетесь в камере? – продолжил нагонять на меня жуть собеседник. – Вы понимаете, что будет дальше? Вас повесят!

– Очень сомневаюсь, – вновь улыбнулся я в ответ.

– Вы неадекватны!

– Вовсе нет.

Синицын покраснел как рак, резким движением застегнул молнию папки и многозначительно произнес:

– Я давал вам шанс!

– Давали, Юрий Романович, – подтвердил я.

Дознаватель ожег меня ненавидящим взглядом, схватил шапку и зашагал на выход. Уже у двери он резко развернулся и ткнул в меня указательным пальцем с массивной золотой печаткой:

– Вы пожалеете!

И неожиданно этот жест отозвался в памяти смазанным воспоминанием, неприятным и даже болезненным. Темный подвал, свет фонаря, резкое движение рукой одного из грабителей…

Третьим налетчиком был Синицын! Я вдруг понял это со всей отчетливостью.

Я его узнал, и сразу стали понятны странности с передачей на экспертизу якобы изъятых при задержании у Мартыненко таблеток: на анализ дознаватель отправил лишь семь пилюль из коробка, а остальные лекарства придержал для последующей продажи! Не было никакого случайного задержания, грабители просто решили выкрутить мне руки!

Враз перехватило дыхание, перед глазами замелькали серые точки, растеклась по рукам неприятная ломота.

– Один вопрос, Юрий Романович! – спокойно произнес я, переведя дух. – Если мы договоримся, вы сможете вернуть изъятые препараты? Все препараты?

Мне не понаслышке было известно, сколь непросто попасть в хранилище вещественных доказательств и тем более изъять оттуда уже оприходованные улики, но дознаватель ответил без малейшей заминки:

– Разумеется!

И я поверил ему, сразу и безоговорочно. И потому вытащил из-под стойки лежавшую рядом с «Шершнем» винтовку.

– Вы с ума сошли? – вскинулся Синицын, нисколько не обеспокоенный наставленным на него оружием. И неспроста – зашитые в служебную бляху заклинания обеспечивали его защитой от всех сертифицированных для продажи в Форте амулетов и магических жезлов.

– Кто навел вас на меня? – спросил я, продолжая удерживать дружинника на прицеле.

И, наверное, проскочила в голосе некая интонация, какой-то намек на скорую развязку, поскольку рука дознавателя вдруг метнулась к поясу. И в тот же миг несильно хлопнула пневматическая винтовка. Сказались детские занятия в спортивном клубе «Динамо» – свинцовый шарик калибра .375 угодил точно в лоб.

Синицын дернулся и навзничь завалился на спину; я выдернул из пачки пакет для мусора, обогнул стойку и быстрым шагом пересек бар. Надел пакет на простреленную голову покойника, затянул его, дабы не отмывать потом от крови пол, и задвинул засов входной двери.

Страхом навалилось осознание происшедшего, но давать волю эмоциям я не стал. Замер у окна и осторожно выглянул на улицу; там – никого.

Вот и отлично. Я пошарил по карманам дознавателя, выудил пакетик с пилюлями, на гладких боках которых выделялись глубокие надрезы, и вернулся за стойку. Разложил таблетки по цветам, потом налил в стакан кипяченой воды и машинально взглянул на левое запястье.

Пустое – наручные часы уволок один из грабителей. Никак не могу привыкнуть.

Тогда я закинул в рот красную пилюлю, запил ее глотком воды, досчитал от ста одного до ста пятнадцати и взял следующую таблетку. Закончил прием лекарств – и без сил опустился на табурет, но вскоре ощутил, как отступает ломота в суставах и пропадает одышка.

И одновременно накатывало понимание, что сам себя загнал в угол и выбраться из этой волчьей ямы будет совсем непросто.

Может, не стоило убивать дознавателя? – промелькнула даже шальная мысль, но я лишь пожал плечами, отвел болтовой затвор пневматической винтовки и вложил в патронник новый свинцовый шар.

Огнестрельное оружие в Форте находилось под запретом, сертифицированные жезлы использовать против находящихся при исполнении дружинников не представлялось возможным, они бы просто не сработали, но законодательство никак не регламентировало оборот пневматических винтовок. Я этим обстоятельством не преминул воспользоваться и попросил знакомого мастера сделать ложе точь-в-точь как у своего «Шершня», а баллон сжатого воздуха выкрасил в стандартную расцветку банок с шарами для жезлов «свинцовых ос». Отличить их можно было, лишь подержав в руках.

Паранойя? Вовсе нет, обычная предусмотрительность. И сегодня она себя оправдала.

Можно было, конечно, хранить под стойкой арбалет, но уверен – Синицын в этом случае сразу бы выскочил за дверь. А так счел, что ему ничто не угрожает, за это и поплатился. Впрочем, поплатился он совсем за другое…

Я несколько раз глубоко вздохнул и поднялся с табурета, но прежде чем вышел из-за стойки, зазвонил телефонный аппарат. Резкое дребезжание ударило по нервам, бешено заколотилось сердце, всколыхнулись унявшиеся было страхи, но я не поддался панике, снял трубку и спокойно произнес: