Читать книгу "Ключ. Возвращение странницы - Патриция Вентворт"

В глубине души она обрадовалась вопросу, но внутренний голос в отчаянии ответил: «Что толку? Я безумно люблю его, всегда любила, и ничего не могу с этим поделать». Дженис чувствовала себя застигнутой подводным течением, слишком сильным, чтобы с ним бороться, которое отрывает ноги ото дна и тащит в море. Дженис и не хотела бороться. Краска, залившая щеки девушки, поблекла и, наконец, полностью пропала. На Гарта вновь смотрело маленькое бледное личико с яркими глазами неопределенного цвета.

Молодые люди стояли на краю поля. Ничего, кроме неба, ветра и поросшего травой косогора. Гарт обвил рукой плечи девушки и взволнованно спросил:

– Что случилось, Джен?

– Ничего.

– С тобой все в порядке?

Она кивнула и наконец отвела глаза.

– Я провела кошмарное утро с мисс Мэдок.

– У нее нет каких-нибудь родственников, которые могли бы приехать?

– Кажется, нет. Будет легче, если мы сумеем внушить бедняжке, что дело не стоит на месте. Она вбила себе в голову, будто мистера Мэдока обязательно повесят, и твердит это не умолкая.

Он крепче обнял Дженис.

– Бедная моя девочка.

– Я тут ни при чем. Страшно видеть, как человек, который намного старше, вот так убивается…

Они минуту или две шли молча. Гарт, не убирая руку, наконец спросил:

– А с чего она взяла, что Мэдока повесят?

Дженис взглянула на него. В глазах девушки мелькнула тень, и она потупилась.

– Не знаю…

– Джен… мисс Мэдок думает, что он убийца?

Гарт почувствовал, как она дрожит. Дженис начала:

– Не знаю… – Голос оборвался на полуслове. Лицо у нее исказилось, и она заплакала – очень тихо, но не пытаясь скрыть слезы, точь-в-точь как в десять лет.

Гарт обвил ее второй рукой.

– Джен! Джен, милая. Не плачь… пожалуйста, не надо!

Он принялся целовать девушку – лоб, изгиб щеки, мокрые плачущие глаза.

– Джен, не надо, я просто видеть не могу… Все будет в порядке, мы постараемся… Мы привезем мисс Сильвер. Джен, не плачь больше, вот платок, наверняка своего у тебя нет…

Она перестала плакать. Скольким девушкам он осушал слезы? Дженис взяла платок и вытерла глаза, а потом сказала:

– Пожалуйста, пусти.

Гарт продолжал держать ее в объятиях. Смешная маленькая девочка – милая маленькая девочка. Он хотел поцеловать Дженис еще раз, но не смог. В ее взгляде скользнула грусть.

– Прости, что расплакалась, мужчины этого терпеть не могут. Ничего серьезного… просто мисс Мэдок и…

Он на мгновение прижался к ее щеке и произнес слова, которые крутились в голове:

– Смешная маленькая девочка… милая девочка…

На сей раз Дженис решительно отступила.

– Спасибо за доброту. Давай лучше пойдем дальше.

– Мне больше не хочется гулять.

Она серьезно спросила:

– А что же ты хочешь?

Он покраснел.

– Например, поухаживать за тобой.

Дженис ощутила в сердце холодок и покачала головой.

– Нет… неправда.

Гарт не удержался от смеха.

– То есть?

Она взглянула на него спокойно и грустно.

– Я же сказала – «неправда». Я плакала, и ты меня пожалел, а еще я тебе нравилась, когда была маленькой. Незачем портить приятные воспоминания. Давай лучше останемся друзьями.

Что-то изменилось, когда она это произнесла. Гарт не знал, что именно. Их отношения изменились. Как будто кто-то причинил им боль, нестерпимую, мучительную боль, но ощущала ли ее Дженис или он сам, Гарт понятия не имел. Лишь на одно мгновение они стали так близки… Он обеспокоенно взглянул на девушку и спросил:

– Что случилось?

Она удивленно посмотрела в ответ.

– Джен… что-то случилось, но я не понимаю что.

Прогулка закончилась. Молодые люди почти не разговаривали, а сказанное едва ли имело отношение к тому, о чем они думали. Во время прощания Гарт положил руку на плечо Дженис и сказал:

– Автобус в девять. Не опоздай.

Девушка вернулась к мисс Мэдок.

Прошло как будто сто лет, прежде чем Дженис добралась в тот вечер до постели. Она так устала, что надеялась немедленно заснуть, но не тут-то было. Едва Дженис легла и выключила свет, в памяти закружилось все, что она сказала Гарту и что он сказал ей. Слова носились кругами, как граммофонная запись. «Удрать – отличная идея?». «Некуда». «Я хочу за тобой поухаживать». «Нет… неправда». Снова и снова – отчетливое, ясное прикосновение его щеки, не поцелуй, только прикосновение, сильное и немного грубое. Об этом она вспомнила напоследок, прежде чем провалиться в темноту.

Во сне Дженис шла пешком от Перрис-Холта, потому что опоздала на автобус. Стоял мрак, и где-то справа, в поле, часы отбивали полночь. Когда замер последний удар, девушка услышала за спиной шаги. Она вдруг подумала, что мистер Харш видел привидение, когда возвращался домой в темноте. Дженис побежала, а потом проснулась и увидела косые полосы лунного света на полу.

Глава 22

Мисс Сильвер отправилась в гости. Она часто ходила на чай по воскресеньям, и хотя никакого особого торжества не намечалось, предстояла приятная встреча. В Патни недавно переехала подруга племянницы Этель. Мисс Сильвер сочла ее очень милой особой и решила нанести ответный визит. Поскольку день выдался необычайно теплый, она предпочла летнее платье из темно-синего искусственного шелка, по которому, наводя на мысль об азбуке Морзе, были разбросаны многочисленные, не сочетающиеся друг с другом яркие пятна. В соответствии с представлениями мисс Сильвер о приличиях из-под подола выглядывало не более трех дюймов серого чулка и черные оксфордские ботинки на шнурках. На тот случай, если вдруг похолодает прежде, чем она вернется домой, мисс Сильвер надела сверху старое, но все еще приличное пальто из черной альпаки, а аккуратные седоватые волосы увенчала черной соломенной шляпкой с блестящим бантиком и вереницей фиолетовых анютиных глазок. Вырез платья закрывала кремовая ажурная шемизетка с высоким воротом, надежно застегнутая волосяной брошкой с массивным золотым ободком. Черные нитяные перчатки, довольно потрепанная сумочка и аккуратный зонтик довершали наряд.

Мисс Сильвер окинула комнату одобрительным взглядом. Дом был такой уютный и удобный. Ярко-синие занавески отлично смотрелись, а ковер вовсе не казался протертым, даже если на него падали солнечные лучи. Мисс Сильвер искренне возблагодарила свою судьбу. Занавески, ковер, витые желтые кленовые стулья, обитые тканью того же яркого оттенка, письменный стол с многочисленными ящичками, гравюры с любимых картин – «Пробуждение души», «Брауншвейгский гусар», «Мыльные пузыри», «Властелин Глена», – фотографии в серебряных рамках на каминной полке – все говорило о приятной независимости, которую она обрела по воле Провидения и благодаря собственным разумным поступкам.