Читать книгу "Дураки умирают первыми - Виктор Точинов"

Но Пончик оставался неумолим: давай сюда, и весь разговор.

По ходу словопрений Света неожиданно — словно кто-то настроил резкость в оптическом приборе — разглядела во всех деталях и подробностях, что за плоды свисают с яблонь. Оказалось, что ветви гнутся под тяжестью всевозможных электронных устройств. И айподы, и недозревшие шестые айфоны, и наливные айфоны четвёртые, и сочные айпады, а может, и айпэды, но всё равно сочные… Всё, что душа пожелает. Несколько переспевших и даже подгнивших «ньютонов» успели осыпаться и валялись под ногами.

Обрадованная Света немедленно обратила внимание начальника на своё открытие: вот вам мобильники, сорвите хоть два, хоть три, хоть четыре… Сорвите и отстаньте. Однако Пончика изобилие созревших гаджетов не прельстило. Даже голову в их сторону не повернул, как стоял спиной к ближайшей яблоне, так и продолжил стоять. И требовать.

Ему требовался именно мобильник Светы. Эксклюзивный. Неповторимый.

Если бы он так же настойчиво добивался секса, Света, возможно, и уступила бы. Лишь во сне, разумеется, осознаваемом как сон. Но можно ли дать то, чего не имеешь?

К тому же хотелось побыстрее отделаться от Манасова, затем сорвать с ветки и немного поюзать третий айпад-мини, до сих пор виденный лишь в чужих руках да в рекламах, но способа прекратить занудные приставания шефа Света не находила.

Шевеление в ветвях над их головами привлекло внимание. Она подняла взгляд и увидела серебряную змейку, пропавшую вчера с её пальца, зацепившись, очевидно, за острый край сетки-рабицы.

За время самостоятельной жизни в саду змейка успела вымахать до размеров среднего питона, либо питаясь гаджетами, либо отыскав иной источник калорийной пищи, но характерная насечка чешуи и пропорции тела не оставляли сомнений — она самая. И те же рубиновые глаза, ставшие теперь размером с крупную черешню.

Света поначалу опечалилась: пропажа нашлась, но как теперь её надеть на палец? Даже в виде ожерелья носить не получится… Затем обрадовалась — в пасти змейка держала пресловутый (эксклюзивный и неповторимый) мобильник. Не похожий или однотипный, а тот самый: хорошо был виден смурфик на тыльной стороне — прилепленная Кирюшей наклейка.

Света протянула руку вверх — Манасов не обратил на жест внимания, продолжил заунывно требовать телефон, — змея подмигнула рубиновым глазом, свесилась, обвив хвостом толстую ветвь, и осторожно вложила мобильник в ладонь Светы.

Она тотчас же протянула полученное шефу: возьмите и успокойтесь, а теперь вам налево, мне направо…

И сверху мгновенно послышалось шипение, громкое и яростное, словно ушат холодной воды выплеснули на раскалённую металлическую поверхность. Света сообразила, что делает что-то неправильное, но было поздно: Пончик вцепился в телефон, будто оголодавший кот в наконец-то пойманную мышь. И тут же с торжествующей ухмылкой вдавил одну из клавиш.

И всё вокруг изменилось. Небо, голубое и безоблачное, превратилось в непроглядную ночную черноту: ни единой звезды, но при этом почему-то ярко светила луна, огромная, с неприятным красноватым оттенком. Сад стал зловещим и напоминал декорации недавней погони, но с одним отличием — в близлежащих домах не светилось ни одного окна, на фоне тёмного неба высились ещё более тёмные безмолвные громады.

Задул ветер, резкий, холодный, зло срывающий лепестки с цветущих яблонь, и сад окутало подобие метели. Ветви гнулись, некоторые ломались с громким треском, айфоны и айпады градом сыпались на землю, раскалывались при падении.

Змеиное шипение стало громче и доносилось теперь с земли. Света посмотрела туда: серебряный хвост по-прежнему обвивал отломившуюся толстую ветвь, но выглядела она на фоне хозяйки хвоста тонким прутиком. Змеюка же теперь не уступала размерами анаконде. Рубиновые глазища не просто сверкали отражённым лунным светом — светили сами, ярко и зловеще. Пасть твари распахнулась, высунулся раздвоенный серебряный язык и тут же спрятался.

Процесс роста не останавливался. Света видела, как расползаются, расходятся серебряные чешуйки и возникают между ними новые, как быстро увеличивается в длину и толщину рептилия, всё больше напоминая габаритами не реальную амазонскую анаконду, а главного отрицательного персонажа одноименного ужастика.

Света не испугалась: помнила и понимала, что стоит открыть глаза — и сон развеется, но участвовать в намечавшемся шоу не собиралась. И скомандовала себе: просыпаюсь!

Не помогло. Сон, превратившийся-таки в кошмар, продолжался.

Процесс роста, похоже, остановился, полыхание рубиновых глаз поумерилось, но теперь серебряное чудище поползло в сторону Светы и Пончика.

Они и до того отступали, медленно пятились, а сейчас, не сговариваясь, повернулись и побежали сквозь бело-розовую лепестковую метель.

Свете абсолютно не хотелось повторять панический забег по яблоневому саду, даже в сновидении, но альтернатива — быть сожранной собственным украшением, подцепившим где-то вирус гигантизма, — нравилась ещё меньше. Существует ведь, в конце концов, СВСС — синдром внезапной смерти во сне, — и кто знает, с чем сталкивались умершие от него бедняги в своих последних сновидениях…

На бегу она ещё раз попробовала вернуться в реальность, сильно ущипнув себя за бедро, и с удивлением почувствовала под пальцами ткань джинсов. Фривольный топлес-наряд из листьев фикуса исчез, Света снова была во вчерашней одежде и обуви, только без плаща. Бросила через плечо взгляд на Пончика — тот пыхтел, задыхался, но пока отставал лишь на пару ярдов. И тоже оказался одетым по всей форме.

Они мчались уже не по саду — по железнодорожным путям станции Витебская-Товарная, спотыкаясь о шпалы. Каким образом умудрились отмахать, не заметив, несколько миль, Света не озадачивалась — сон есть сон. Станция пустовала, ни единого состава, ни единого вагона или локомотива ни на одном пути. Зато сзади катилось нечто, весьма напоминавшее размерами и видом электричку, серебрящуюся в лунном свете и зачем-то оснащённую двумя ярко-красными прожекторами вместо одного, жёлтого. Только нормальные электрички обычно ездят по прямой, не ползут стремительно по синусоиде, с диким скрежетом выворачивая и сгибая рельсы…

Света оглянулась ещё раз — отрыв от исполинской змеи всех времён и народов сократился. Мегарептилия, наверное, уже догнала бы беглецов, но задержалась на подходах к станции, решив ещё подрасти.

Пончик выкрикнул в спину непонятное, что-то вроде «ты… мы… уй!».

Не расслышав, Света невольно чуть сбавила темп. Шеф догнал, пристроился рядом и прохрипел, умудрившись сохранить командный тон: «Трансформируйся!»

Она не поняла: какие ещё трансформации?! он вообще о чём?! — и ничего не ответила на бредовый приказ, не желая сбивать дыхание.

Но всё-таки потеряла темп бега, когда увидела, что происходит с её научным руководителем. Костюм Манасова пополз по швам, затем развалился на куски. И не только костюм. Кожа бугрилась, растягиваемая изнутри чем-то угловатым, совсем не похожим на человеческую плоть или кости, затем начала лопаться, но кровь не текла. Одновременно Пончик, уже ничем не соответствующий своему прозвищу, увеличивался в размерах: стал на пол головы выше Светы, на голову, на две…