Читать книгу "ЦРУ против КГБ. Искусство шпионажа - Аллен Даллес"

Так началась охота нашей разведки за этим документом, представлявшим исключительный интерес для свободного мира. В конце концов текст был найден, и очень далеко от Москвы. В этом случае центру было важно воспользоваться самыми различными источниками, ничего не упустить, привести в движение все рычаги. Я всегда вспоминаю об этом, как об одном из самых моих крупных успехов за все время службы в разведке. Полный текст документа опубликовал государственный департамент. Секрет Кремля стал известен всему миру. Но как мы добыли этот документ, раскрывать нельзя даже сейчас, спустя почти десять лет: наши источники и методы работы необходимо держать в секрете.

После получения задания выбор способа добычи информации предоставляется самому офицеру. Мой источник в министерстве иностранных дел Германии тайно переправил мне в Швейцарию — я находился там в 1943–1945 годах — более двух тысяч секретных дипломатических и военных документов. Он мог представить гораздо больше, но по техническим причинам это было невозможно. Ему пришлось довольствоваться лишь частью имеющейся у него под рукой информации, и отбирал он ее по собственному разумению.

Война в Европе близилась к концу, а вот вооруженному конфликту с Японией не было видно конца. Нам реально угрожала опасность, что он затянется на долгое время. Такая перспектива очень беспокоила Вашингтон, и я получил из центра указание: наш источник в германском МИДе должен сосредоточить свои усилия главным образом на передаче мне сообщений немецких дипломатических миссий на Дальнем Востоке, в частности в Токио и Шанхае. И хотя я согласился с центром, что это окно конечно же надо как можно скорее раскрыть шире, быстро выполнить такое задание оказалось не так-то просто.

Мой источник находился в Берлине, а я — в Берне, столице Швейцарии. Он мог приезжать в альпийскую республику очень редко, а мне попасть в Германию было просто невозможно. Поэтому мы не виделись неделями, если не месяцами. Дело же было слишком срочным, чтобы оставлять его до нашей следующей явки. Обычно мы никогда не встречались на швейцарско-германской границе, поскольку это представляло слишком большую опасность. Но у нас была договоренность дать знать друг другу в случае срочной необходимости, используя почтовую переписку. Связь эта прикрывалась легендой о том, что у моего источника есть подруга в Швейцарии, которую он изредка навещает и с которой переписывается. Поэтому я решил известить его о новом задании, направив на домашний адрес открытку, естественно, с условным текстом. Так вот, «подруга» написала, что один ее знакомый в Цюрихе до недавних пор продавал в своей лавочке японские игрушки, но его запас кончился, а он не может закупить новые в Японии из-за ограничения военного времени. Далее она попросила берлинского друга: не сможет ли он, учитывая тесные связи между Германией и Японией, посоветовать ей, где в Германии можно было бы приобрести японские игрушки для лавочника в Цюрихе. Мой источник, как я и ожидал, сразу смекнул, в чем дело. В очередном пакете с копиями поступивших в МИД телеграмм, которые он с курьером прислал мне, большинство было из немецких дипломатических миссий на Дальнем Востоке с данными о японских военно-морском флоте и ВВС.

Иногда по политическим, дипломатическим или иным причинам Центр запрещает проведение разведывательных операций и высылает инструкции, в которых говорится, чего не следует делать. Можно понять разочарование какого-нибудь инициативного офицера разведки, который вышел на перспективу получения великолепной информации, но, связавшись с Центром, узнает, что этого делать не следует. Очень часто ему даже не сообщается, по какой причине. Нецелесообразно — и все.

Генерал Маршалл в письме губернатору Дьюи, о чем упоминалось ранее, подчеркнул тонкость операций, связанных с использованием вражеских кодов и шифров. Он рассказал о нескоординированной попытке американской разведки заполучить немецкий шифр в Португалии. Операция дала осечку и насторожила немцев. Они сменили код, который мы уже раскрыли. Ценный источник информации был потерян.

Я ничего не знал об этом случае и, естественно, очень удивился, когда получил по радио указание не предпринимать никаких попыток заполучить любой иностранный код без предварительной санкции центра. Вскоре после этого, в конце 1944 года, один из моих наиболее надежных немецких агентов сообщил, что может добыть детальную информацию о некоторых нацистских кодах и шифрах. Предложение поставило меня в довольно-таки затруднительное положение. Я доверял агенту, но все же не хотел дать ему понять, что мы уже раскрыли некоторые немецкие коды. Если бы я не проявил никакого интереса, он мог расценить это как признак того, что так именно и обстояло дело. Любой офицер разведки не пренебрег бы такой возможностью. Я решил потянуть с ответом и сказал агенту, что мне необходимо немного подумать, как лучше воспользоваться его предложением. На следующий день я сообщил ему, что поддерживаю связь с Вашингтоном только по радио: курьеры в Швейцарию, окруженную Германией и ее союзниками, пробраться не могут. Но доверять такие секреты радиосвязи слишком рискованно. Поэтому я предпочел бы подождать немного, пока не будет освобождена Франция, ведь вторжение в Нормандию уже состоялось и союзные войска продвигались к швейцарской границе. Тогда можно будет отправить полученный материал дипломатической почтой. Это самый надежный путь. Агент с пониманием воспринял мои аргументы.

Самое лучшее планирование и безупречное руководство не могут, конечно, предусмотреть все. Любая разведывательная служба и самые способные ее сотрудники нередко сталкиваются со случайностями. Это и неожиданные неприятности, и необъяснимые удачи. Иногда человек за «железным занавесом» решает связать свою судьбу со свободным миром. Но он считает, что такой шаг может сделать за десять тысяч миль от родины. И лучше всего, если он встретится с офицером западной разведки. Так будет безопаснее для него. Вот и ждет такой человек, когда ему удастся выехать за границу. И вовсе не обязательно для него попасть в США, Англию или какую-нибудь другую западную страну. К тому же советский ученый или специалист при поездке, например, в Юго-Восточную Азию может чувствовать себя там более свободно, чем в Нью-Йорке, где вероятность попасться на глаза сотрудникам Лубянки гораздо выше. Инструкции Кремля, данные советскому представителю, скажем, в Египте, могут пролить некоторый свет на политику Москвы в отношении Берлина.

В 1958 году студент из Ирака, обучавшийся в Аризоне, получил письмо из Багдада, в котором ему предлагалось немедленно выехать домой. Перед отъездом он намекнул своему американскому другу, что причина, заставившая его внезапно покинуть США, — предстоящие важные политические события на родине. Через несколько недель в Ираке произошел государственный переворот, удививший западный мир и заставивший некоторых офицеров разведки покраснеть. Ведь информация о причине поспешного отъезда иракского студента была незамедлительно передана из Аризоны в разведывательный центр Вашингтона. К сожалению, там пришли к! заключению: «одна ласточка весны не делает», и более того, не исключено, что летит она совсем не в ту сторону, куда нужно. Короче говоря, на важное сообщение не обратили должного внимания.

Эта история вместе с тем показывает, что многое зависит от сотрудника разведки, действующего на периферии, от его внимательности, сообразительности, инициативы. Он не должен пренебрегать даже отрывочной информацией. Если бы, например, в случае с Ираком центр получил три-четыре сообщения о том, что лица, находящиеся «не в ладах» с иракским правительством, срочно собираются выехать в Багдад, была бы поднята тревога.