Читать книгу "Дедушка русской авиации - Григорий Волчек"

ТЭЧ ждала бурной реакции, но, ко всеобщему удивлению, таковой не последовало. Полторацкий спокойно взял табурет, поставил его на середину кубрика, сел.

— Почему не встанешь?

— Потому что я не дух!

— А кто ты?

— Я дед! Можно даже сказать, супердед!

— Вот как! Интересно! И почему жe ты дед?

— Я служу уже больше четырех лет, в несколько раз дольше, чем ты!

Игорь рассмеялся. ТЭЧ продолжала удивляться.

— Так вот оно в чем дело — товарищ Филимонов искренне заблуждается! Значит, попробуем объяснить товарищу его ошибку. Ведь все мы знаем, что очень часто убеждение действует сильнее, чем принуждение. Правильно?

Нестройный гул голосов.

— Правильно. Так вот, Филимонов, объясняю тебе популярно. Да, четыре года ты оттащил в училище, это бесспорно. Но разве ж военное училище — это настоящая служба? Нет, боец, это не служба, а лафа, детский сад! Так что ты нам свой сраный военный билет в морду не тычь! Когда ты прибыл в Кирк-Ярве?

— В конце ноября.

— Правильно — в конце ноября, вместе с духовским призывом. Значит ты — самый настоящий дух Советского Заполярья! В строй!

— Игорь, подожди, что за ерунда…

Игорь резко встал, отшвырнул табуретку, шагнул к Филимонову. Тот отскочил назад и принял боксерскую стойку.

— О, так мы, оказывается, с боксом дружим?

Игорь подошел к Максиму поближе и пнул его в пах. Бедолага с жалобным стоном повалился на пол. Гоша за ногу подтащил Филимонова к стоявшим в строю духам.

— Поставьте его!

Духи подхватили Филимонова под мышки, подняли, выпрямили. Через пару минут Максим обрел возможность стоять самостоятельно.

— Боец, может быть, у вас есть ко мне какие-нибудь вопросы?

— Сволочь! Что ты делаешь, ублюдок?

— Делаю из тебя человека, Филимонов!

Гоша выдал Максу несколько звонких оплеух. Голова Максима болталась, щеки тряслись.

— Теперь небольшой тренаж! Дух Филимонов!

Молчание. Серия неприятных ударов по болевым точкам.

— Дух Филимонов!

— Я!

— Молодец!

Молчание. Еще несколько плюх.

— Я сказал — молодец! Значит, надо отвечать: «Рад стараться!».

— Понятно.

— Не «понятно», а «так точно»! Чему вас только в училище учат? Молодец, дух Филимонов!

— Рад стараться!

— Молодец!

— Рад стараться!

— Теперь так, Филимонов! Всю духовскую науку пройдешь у своих собратьев. Поскольку Жужгов — борзый карась, мне нужен новый ординарец. И я тебя, Филимонов, за твои боевые заслуги беру в ординарцы. Это большая честь — служить на благо Полторацкого и во славу родимой Отчизны! Для начала погладишь и подошьешь мне китель. Ущучил, дух?

— Так точно!

— И запомни — если ты настучишь своему Бондареву или кому-нибудь еще — я тебя кончу. Без дураков! В ТЭЧ стукачи не живут! Духи — отбой, Филимонов — за работу!

Итак, в новые обязанности Максима входили: подшивка воротничка, стирка и глажение формы, чистка бляхи ремня, начесывание шинели, мелкий ремонт одежды, ношение порцаек, походы в магазин, поиски курева, и т. д. Всю грязную и тяжелую работу в ангаре за Полторацкого делал Черемисов. И еще — Черемисов чистил Гошины сапоги. Чистка чужих сапог считалась в ТЭЧ западло, даже Витя Китаенко не чистил чужие сапоги. Но Черемисов нес и этот позорный крест.

Дембель неизбежен

В пятницу, как и было условлено, Полторацкий явился в санчасть. Наташа отослала дежурную медсестру домой и посидела с ребятами за праздничным столом, который Гиддигов, Жужгов и Мусин соорудили из подножного корма. Посидели славно, но выпили мало — бутылку шампанского и две бутылки «Белого аиста». Полторацкий, конечно, хотел выпить еще (и было чего), но решительно воспротивилась Наташа. В качестве компенсации Гоша добросовестно пропьянствовал все выходные.

А в понедельник Игоря ждал сюрприз. После ужина его вызвал старшина.

— Я с завтрашнего дня в отпуску, поеду домой, на Тернопольщину. Треба замена. Повторацкый, думаю поставить старшиною тебя. Не против?

— Сколько времени продлится ваш отпуск?

— С дорогою — пятьдесят пять дней. К приказу вернуся.

— Согласен, товарищ прапорщик!

— А то!

— На что обратить особое внимание?

— Главное, это гроши, белье и оружие! Вот ключи — от каптерки, оружейки и патронных ящиков. Береги як зеницу ока! Вот здесь подпишися. От так. Смотри, Повторацкый, теперь ты материально ответственное лицо. В курсе, шо бывает за растрату? Ну, а если с оружием и боеприпасами напортачишь, то и дисбатом не отделаешься. Усек?

— Товарищ старшина, оружейка на замке, ключ в кармане. Все будет под контролем, не волнуйтесь, отдыхайте спокойно и полноценно.

Так Полторацкий стал и. о. старшины ТЭЧ. Первый же день в новой ипостаси омрачился печальным событием. Накануне выписки из санчасти Володя Гиддигов повздорил с сержантом с 7-го километра, где стояла зенитно-ракетная позиция. Горе-сержант, крепко получив от Володи по физиономии, не нашел ничего лучшего, как ночью взломать каптерку, взять оттуда свои вещи и убежать из санчасти через окно в туалете. Под утро замерзший и изнемогший беглец притащился на свою позицию. Вернуться обратно в санчасть он наотрез отказался. Командир зенитчиков потребовал у Варфоломеева отдать Володю под трибунал. Комполка воспротивился — на фоне недавней гибели Воскобойникова шумиха по поводу мелкого неуставняка была совершенно неуместна. Дело надо было срочно замять. Но как?

Выручил Полторацкий, организовавший нужные свидетельства больных. Ситуация в новом свете стала выглядеть так: сержант, привыкший к попустительству начальства и безропотности подчиненных, грубо оскорбил рядового Гиддигова и первым затеял драку. Гиддигов, естественно, ответил (в пределах необходимой самообороны). Обиженный сержант самовольно и тайно покинул санчасть, что, кстати, является грубейшим нарушением устава, воинской дисциплины и распорядка дня. Дня большей достоверности всей этой волнующей истории Гоша поставил несколько блямб на округлившийся после обильного лазаретского питания Володин живот. С помощью Мусина и Наташи (согласившейся, правда, с большим трудом) Гоша организовал также официальную характеристику санчасти на сержанта. Из документа следовало, что злосчастный сержант был хроническим нарушителем больничной дисциплины. После всего этого Варфоломеев безбоязненно вызвал следователя военной прокуратуры, который, побыв полдня в Кирк-Ярве и опросив свидетелей, уголовное дело решил не возбуждать. На радостях Варфоломеев распорядился наказать Гиддигова пятью нарядами вне очереди.