Читать книгу "Ласковый дождь - Роберта Лэтоу"

Дина дотянулась до банки с арахисовым маслом и заявила с оттенком сентиментальности:

– Мирр, чего европейцы не поймут никогда, так это того, как мы можем есть арахисовое масло с еврейским ржаным хлебом и при этом добиваться успеха в жизни. Боже, да разве мы несчастны! А благодаря тебе еще и стильны, даже, можно сказать, эксцентричны. Странно, не правда ли, что мы до сих пор все еще тайком покуриваем травку. Мы ведь давно вышли из этого возраста. Все у нас хорошо, за исключением одной вещи: нас не перестает тянуть к никудышным мужикам. Интересно, если когда-нибудь у нас на горизонте возникнут стоящие мужики, узнаем ли мы их или пройдем мимо?

Мирелла почувствовала, как кровь отхлынула от лица, но промолчала.

– Мирр, что с тобой? Ты побледнела.

Моузез быстро подошел к столу, встал между ними и убрал со стола супницу. Это означало, что обед подходит к концу.

– На десерт клубничный шербет и пралине по моему рецепту. Если хотите, я подам все это наверх в гостиную, – предложил он, обращаясь к Мирелле, которая с облегчением перевела дух.

Дина была потрясена видом гостиной Миреллы. Они устроились на диванах напротив друг друга. Мирелла сбросила сандалии, подложила под бок подушки и с наслаждением вытянулась, забросив ноги на спинку.

Она обнаружила, что все не так страшно. Она боялась входить в комнату, полагая, что снова разревется из-за Адама, но все оказалось наоборот. Стоило ей переступить порог, как ощущение внутреннего покоя и умиротворенности разлилось по ее телу. Он подарил ей такое счастье, что ни одно огорчение, ни одна боль не могли долго удержаться в ее душе.

– Какая я дура, – говорила Дина, разуваясь. – Какой я стала толстокожей. Только теперь, увидев эти цветы, я поняла, что ты расстроена из-за мужчины. Причем, судя по количеству цветов и вкусу, с какими они подобраны, он того стоит. Выходит, Пола по боку? Прости, Мирр, но у нас с тобой в жизни так давно не было мужчины, из-за которого стоило бы плакать, что я забыла уже, как это бывает.

Дина тоже вытянулась на диване и бросила смущенный взгляд на подругу.

– Не надо так на меня смотреть, – поморщилась Мирелла. – Откуда ты могла знать? И потом, дело не только в мужчине. Ты знаешь лучше, чем кто-либо другой – кроме, может быть, отца, – как я целеустремленна в достижении поставленной цели, как я люблю, когда моя жизнь идет по плану, и скольких трудов мне стоило сделать ее такой, и какой ценой она мне досталось. Ты уже много лет укоряешь меня за это и не раз предупреждала о том, что нельзя до бесконечности подавлять в себе дух авантюризма и склонность к романтике. Это до добра не доведет.

Дина хотела ее перебить, но Мирелла не позволила.

– Дай мне закончить, Дина. Ты не понимаешь одного: ведь я сама построила свою жизнь, и это дает мне ощущение счастья, надежности и уверенности в себе. Я думала, что пожертвовала очень немногим ради этого. За последние четыре дня мой маленький мирок раскололся на две половины, разрушился вопреки моей воле. Произошли события, которые перечеркнули все, чего я достигла, и мне остается лишь собирать обломки того, что еще несколько дней назад было моей жизнью. Впрочем, давай я расскажу тебе все с самого начала, чтобы ты поняла, что меня сейчас терзает. – И Мирелла приступила к рассказу.

Моузез вошел в гостиную с подносом в тот момент, когда они обе молчали. Он взглянул на них и улыбнулся. Судя по тому, как вытянулось лицо Дины, она старалась осмыслить те события, которые произошли в жизни ее подруги с тех пор, как они виделись в последний раз. Он поставил поднос на столик и придвинул его к Мирелле. Моузез готов был поклясться, что в этот момент Дина с трудом приходила в себя после сообщения о наследстве. Он не имел понятия о его размерах, но догадывался, что речь идет о весьма крупной сумме.

Моузез с улыбкой протянул Дине красивый старинный бокал с шербетом и маленькой ложечкой, а также фарфоровую тарелочку с несколькими аппетитными пралине. Ухаживая за Миреллой, он позволил себе предположить:

– Наверное, вы рассказали ей о наследстве?

Мирелла кивнула. Он разлил кофе по чашкам и, отступив на шаг, стал ждать момента, когда можно будет его подавать.

Дина бросила вопросительный взгляд на Миреллу, желая узнать, можно ли говорить при Моузезе, и получила утвердительный кивок.

– Да, он знает о наследстве, но не знает, насколько оно большое. Я ведь говорила, что мы будем богаты, правда, Моузез?

– Богаты – не то слово! – воскликнула Дина. – Ты всегда отличалась наивным отношением к деньгам, никогда не задумывалась об их ценности, не умела разумно ими распоряжаться, и хотя знаешь, как они бывают иногда нужны, ставишь их очень низко на своей шкале ценностей. Но все же ты не можешь не понимать, что сорок миллионов в год – не «богатство», а чертова прорва денег, какую и представить себе невозможно.

Дина спрыгнула с кушетки, подбежала к Моузезу, поцеловала его в щеку, потом подошла к подруге и тоже поцеловала ее. В заключение она несколько раз прошлась колесом, издала торжествующий вопль и, вернувшись на свое место, принялась засыпать Миреллу вопросами. Мирелла и Моузез смеялись, и их веселье было весьма заразительным. Когда все успокоились, Дина посмотрела на них серьезно.

– Похоже, вы оба не понимаете серьезности ситуации, да? Для вас это просто чуть больше денег, чем было всегда. Признавайтесь.

– Все, что я знаю, это то, что у мисс Миреллы отныне не будет материальных проблем, что не так уж плохо, – ответил Моузез, собирая посуду и передавая им чашки с кофе. – И еще мы сможем теперь нанять строителей, потому что крышу давно пора латать. – Он поклонился и, прежде чем уйти, спросил у Миреллы, не будет ли каких-нибудь распоряжений.

– А я знаю лишь то, что деньги, которые мне, конечно же, не помешают, уже успели разрушить мою жизнь, и я далека от того, чтобы этому радоваться, – проворчала Мирелла. – И ко всему прочему, мне снова придется просить у тебя взаймы, чтобы заплатить налоги на наследство.

– Разумеется. Я тебе дам столько, сколько понадобится. И ты прекрасно это знаешь. Мирр, у меня к тебе миллион вопросов, но не хочется ничего упустить, поэтому продолжай свой рассказ об этом очаровательном Адаме Кори. Мы остановились на том, что он помешал тебе упасть в обморок, когда ты узнала о наследстве. Давай с этого места, – попросила Дина, решив завтра же утром справиться в издании «Дан и Брэдстрит» о герое ее рассказа.

Мирелла закончила свою историю лишь к полуночи. Во время рассказа она по-новому оценила некоторые события и свои ощущения, в результате чего ей удалось составить полную картину происшедшего и понять наконец, что же вынудило Адама уйти столь внезапно.

Дина внимательно смотрела на подругу и испытывала искреннее сострадание к ней из-за той боли, которую ей пришлось пережить, когда Адам, оскорбленный в своих лучших чувствах, оставил ее одну. Жизнь Миреллы, вполне устоявшаяся за последние восемнадцать лет, действительно пошла кувырком, и Дина понимала, почему это наследство не вызывает у нее восторга. Она подошла к подруге и обняла ее за плечи.