Читать книгу "Рейтинг любви - Ирина Голицына"

Самым заветным выигрышем были три семерки – «777», тогда автомат выплевывал двадцать пятирублевых монет, то есть сто рублей.

О, игральный автомат! Ты – спасательный круг фантазеров, бездельников и дураков, которые свято верят, что в твоих железных стенах сидит щедрая девушка по имени Фортуна и сыпет в окошечки со словом «Выигрыш» звонкие монетки! Как скучна была жизнь до твоего появления на свет: лишь карты, лото, домино, шашки и шахматы волновали кровь верящих в чудо! Но садясь за те старые игры, надо было стараться, шевелить мозговыми извилинами, потеть и нервно кашлять. А тут не потей, не кашляй: бросил монетку в узкую, как прищуренный глаз снайпера, щелку и жди чуда.

О, игральный автомат, ты умеешь одарить запросто чудом, что тебе стоит осыпать человека золотым дождем?

…Лилия решительно встала, чтобы попытать счастье в баре.

В этот момент зазвонил телефон. Издаваемый им звук напоминал кваканье самца древесной лягушки: в нем сочетались призыв, громкость и оригинальность звучания. Этот телефон радиоведущей никто не дарил, она его сама купила в городе Кимры, будучи там год назад в короткой командировке.

– Ну я же просил!! – выскочил из-под дубленки Ардальон Мозолькин.

– Знаешь что, милый? – ласково отпарировала Лилия. – Я не виновата, потому что еще не научилась сама себе звонить по телефону… Ардальош, ты совсем, по-моему, обнаглел!

Лилия сняла трубку. На другом конце провода раздалось сопение и клокотание.

– Не робейте, пожалуйста, – поприветствовала ведущая. – Я вас слушаю.

– Лилия, это я, Алесь Валерьевич. Звоню, чтобы сообщить: ваш последний выход в прямой эфир – шедевр.

Голос шефа был взволнован, то и дело басовые нотки срывались на фальцетный писк.

– Добрый день, Алесь Валерьевич, – медово проговорила Лилия и снова села в кресло, положив ногу на ногу. – Шедевр не шедевр, но стараемся, как можем.

Ардальон Мозолькин, осознав, кто позвонил коллеге, встал навытяжку, на его лице было написано: «Здравия желаем, Алесь Валерьевич!»

– Послушайте, Лилия, под громадным впечатлением от вашего эфира я написал пару строк. Прочту, – услышала ведущая.

Шеф волновался и полминуты прочищал горло трубным «кхе-кхе-кхе!». Потом выдал:

– В моей душе живет твой страстный танец.

Ты – моя нимфа. Я – твой заяц.

Алесь Валерьевич замолчал, тяжело дыша, видимо, ожидая благодарного женского лепета.

Интуиция радиоведущей встрепенулась. Лилия покачала носком туфельки и ответила импровизацией:

– Спасибо, милый заяц, скоро в танце

Мы поплывем, и будут обжиманцы.

– Двадцать пять тысяч баксов через два дня? – просипел шеф.

– Да. И программа «Люлю не хохо» – через неделю, – бархатно проворковала Лилия Горная.

– Милая обворожительница, – мягко откликнулся Алесь Валерьевич, – «Люлю не хохо» – не совсем привычное уху словосочетание. Думайте над названием, которое рассечет эфир, как огненный меч, пронзит уши слушателей отравленной стрелой. И чтобы меня лично от этого названия парализовало на несколько секунд.

Тут шеф задохнулся, закашлялся и положил трубку.

Вот как ухаживают настоящие мужчины! Во-первых, они отслеживают твой прямой эфир, во-вторых, пишут глупые, но искренние стихи, в-третьих, берут быка за рога, сообщая, о том, что мысль о баксах их не оставила. В-четвертых, мечтают о параличе от твоего творчества.

Ардальон Мозолькин продолжал стоять навытяжку.

– Смена караула! – весело проговорила Лилия, легонько стукнув Ардальона кончиками пальцев правой руки по животу. – Все! Я ушла!

Последнее, что она увидела – толстые подошвы Арины Мацуомовны лежали одна на другой и не двигались. «Устала женщина», – решила Лилия, закрывая за собой дверь кабинета.

В баре пахло кофе, песочными пирожными и острой копченой колбасой. В помещении царил сумрак; низкие абажуры, сплетенные из ивовых прутьев, освещали десять столиков тусклым, ненавязчивым светом.

Буфетчица Тамара, женщина сорока с лишним лет в обтягивающем трикотажном костюме с фантастически откровенным вырезом – он длился почти до пупка, открывая уже давно несоблазнительную полоску Тамариного тела, возраст есть возраст, – стояла около аппарата, который варил кофе, и курила.

В баре находилось человек десять. В основном это были пары: операторы и звукорежиссеры, авторы и редакторы, продюсеры и курьеры. Все они делали вид, что горят на работе, обсуждая только что прошедшие эфиры и будущие планы.

– Лилечка, привет! – обрадовалась Тамара Лилии Горной. – Кофе, пепси, чай, фанта, бренди со льдом, квас с хреном, пиво «Клинское»?..

– Для начала дай мне телефон. Я мобильник дома забыла, – попросила Лилия.

– Пожалуйста, пожалуйста, – засуетилась Тамара. – Все мое – твое, родная.

Телефонный аппарат цвета болотной тины оказался на стойке. Радиоведущая, заглядывая в блокнот, набрала телефон пельменной на улице Лесная.

– Алло, пельменная «Д+М» слушает! – бодро отозвался высокий мужской голос с мягким армянским акцентом.

– Очень приятно, – ответила Лилия. – Извините, а что такое «Д+М»?

– Зачем тебе сразу все знать, дорогая? Приходи, пельменей поешь, тогда скажу, – обрадовался мужской голос.

«Не хватало мне сегодня только пельменей поесть», – грустно подумала радиоведущая, а в телефонную трубку сказала:

– Спасибо, уважаемый. Позовите, пожалуйста, Марину.

– А… кто… кто ее спрашивает? – мгновенно насторожился мужчина. – Зачем тебе Марина?

– Как зачем? – искренне удивилась Лилия Горная. – Поговорить.

– О чем поговорить? – почти грозно вопросил мужчина. – Кто тебя подослал? Его имя, быстро! Я вас всех выведу на чистую воду!

– Послушайте, уважаемый, Марине разве пять лет, а вы ее папа, который контролирует каждый шаг ребенка? – почти возмутилась радиоведущая. – Дайте Марину, и точка!

Лилия стукнула кулаком по столу. Глупые ревнивые мужчины всегда раздражали ее почти так же, как разваренный репчатый лук в застывшем мясном холодце.

– Ты у меня еще ответишь за такую грубость! – завопил мужчина, затем в трубке раздались шуршание, скрежет. Лилия поняла – у ревнивца рвали из руки трубку, и внезапно осипший тяжелый женский голос выдохнул прямо в ухо радиоведущей:

– Я слушаю.

– Марина, здравствуйте. Вы, наверное, не помните… – начала Лилия Горная.

– Как не помнить – помню. Вы – Лилия Дмитриевна, въехали в мою квартиру десять лет назад, – сказала Марина Лунян, бывшая Духова. – Я помню всех, кто встречался мне в жизни.

– Замечательно! – обрадовалась радиоведущая. – Тогда нам надо поговорить. Наедине.