Читать книгу "Аромат жасмина - Энн Тамплин"

Он исчез, и Джеральдина в некоторой растерянности принялась бродить по залу. Странно, эти два дня сблизили их с Роем куда сильнее, чем она могла предположить.

Он появился незаметно и бесшумно, но девушка почувствовала его приближение спиной и торопливо обернулась. Радостной улыбки она сдержать не смогла.

— Как тебе здесь?

— Ты ждешь профессионального мнения?

— А ты специалист по авангарду?

— Я не люблю авангард. Вернее, я бы не повесил такие картины у себя дома, Я люблю поесть, а от этого аппетит может пропасть навсегда.

Джеральдина хихикнула.

— Мне стыдно, но я думаю также. Впрочем, художник так представляет себе жестокость…

Внезапно лицо Роя окаменело. Голос зазвучал глухо и безжизненно:

— Жестокость выглядит не так. Жестокость — это маленький мальчик, плачущий над телом матери, которую застрелил пьяный любовник. Жестокость — это кровь, это грязь и дерьмо, это разорванный в крике рот, это запах страха…

— Рой! Что с тобой?! О чем ты говоришь?

Голубые глаза глядели на него с ужасом и непониманием. Рой очнулся.

— Прости. Не знаю, что на меня нашло.

— Может, прогуляемся?

— Ты же хотела остаться до конца.

— У меня здесь есть заместители, они отлично со всем справятся. Сейчас здесь начнется некое действо. Короче, художники разденутся и будут рисовать на холсте всем телом. В это же время будет играть негритянский ансамбль, а за сценой ударят в колокола… Пошли отсюда?

— Пошли, а куда?

— Я знаю одно место, которое понравится тебе гораздо больше!

9

Они шли, держась за руки, и вечерняя прохлада ласкала их лица. Вокруг шумел карнавал. Рою приходилось прижиматься губами к самому уху Джеральдины, чтобы она могла его расслышать в неумолчном гуле улицы.

— Где твой укромный уголок?

— Дальше. Недолго осталось.

Он обнимал ее за плечи, он смотрел на ее милое личико, он пытался вобрать в себя весь ее облик, запомнить навсегда…

— Как много народу! Весь город вышел на улицы. Ты уверена, что нам нужно идти туда?

— Да, если ты любишь джаз.

— Звучит многообещающе. Я люблю джаз.

— Ты не можешь утверждать этого, пока не услышал настоящий негритянский джаз в дни Большого Карнавала.

Больше всего Рою хотелось прижать Джеральдину к себе и целовать, целовать ее без конца. Тем более, что большинство людей вокруг них занимались именно этим.

Она все прекрасно понимала, но старательно изображала святую наивность.

Волны людей буквально внесли Роя и Джеральдину в клуб. Хозяин узнал девушку и сам лично проводил их на место, распорядившись подать им напитки.

Рой несколько озадаченно выслушал возмущенные вопли хозяина при виде бумажника, который он пытался достать из кармана.

— Однако… Как, оказывается, здорово ходить по клубам с особами королевской крови.

— Я когда-то помогла Анжело, с тех пор он считает себя моим должником.

— Опять Фонд?

— Нет, это личное. Я выручила его дочку из беды.

Джеральдине явно не хотелось распространяться на эту тему, и Рой просто взял ее за руку. Ее глаза были чуть тревожными и настороженными, но Рой был уверен в ее честности. Что бы там ни было, Джеральдина Бриджуотер не может быть замешана в грязных играх.

Огонь пожирал душу Роя, огонь страсти и горечи.

— Что мне делать с тобой, Джеральдина…

Она молчала так долго, что он решил: наверное, она его не расслышала. Но нет, нежные губы дрогнули, и маленькая принцесса тихо спросила:

— А что ты хотел бы сделать?

— Все. Все, что только можно представить.

— Например?

— Огонек, ты играешь с подожженным запалом!

— Я знаю. Проблема в том, что я понятия не имею, как с этим справляться.

Виски обожгло горло Роя, но легче не стало. Джеральдина отвела глаза.

— Я все время говорила и говорю себе, что это все не правильно, и ты не тот… Но я не могу справиться с собой, когда ты рядом. Между нами есть что-то, чему нет объяснения.

— Огонек, еще одно слово — и я повалю тебя на стол прямо здесь…

— А мне все равно!

Рой медленно водил пальцами по ее щеке, жадно наблюдая, как трепещут длинные ресницы, как неровно дышит нежная грудь, как темнеют голубые глаза…

— Пошли отсюда, фея?

— Куда?!

Он мрачно усмехнулся и откинулся на спинку стула. Следующие полчаса прошли в неравной борьбе с собственными желаниями. Рой пытался отвлечься. Он позвонил Карле и выяснил, что Билли Торнтон вместе со своей матушкой мирно ужинает на веранде одной фешенебельной виллы, а два офицера полиции следят за ним из кустов напротив. Рой выслушал новости, вернулся к столику и попытался настроиться на музыку. Зря он это сделал. Горячая и пряная музыка Юга будила в душе такие инстинкты, каких детектив Доннери даже не предполагал в себе. Неожиданно он рывком поднял Джеральдину, почти выдернул ее из-за столика.

— Пошли отсюда!

— Куда?

— Куда угодно. Мне надо охладиться. Я сейчас сгорю. Может, кофе?

— Кофе — это хорошо. Виски ударило мне в голову.

— Молись, чтобы это было виски, Огонек!

Они вышли на улицу, и тут Рой понял, что он сейчас сделает. Дальше сознание раздвоилось. Детектив Доннери отчаянно сопротивлялся и уговаривал себя быть рассудительным и холодным, предлагал подумать, советовал опомниться. Рой, сын ирландца и шотландки, ловил машину, называл адрес, затаскивал маленькую златовласую фею в такси и обнимал ее так, словно на завтра назначили колец света.

Им казалось, что прошло всего несколько секунд с тех пор, как они садились в машину, но она уже затормозила перед домом Роя. Джеральдина простонала, вцепившись в его плечи:

— Это неправильно, Рой…

— Я знаю. Но мне уже все равно.

Они вихрем пронеслись по дому, раздевая друг друга на ходу, расстегивая пуговицы, срывая тонкую ткань, отбрасывая в сторону туфельки и башмаки…

— Прикоснись ко мне…

— Я боюсь. Ты такая маленькая и хрупкая…

— Я не хрупкая…

Он медленно спустил с белоснежных плеч почти невидимый лифчик, наклонился и коснулся губами напряженного соска, затем другого, провел кончиком языка по груди… Джеральдина выгнулась в его руках, застонала, подставляя его жадному рту то одну грудь, то другую.

Через несколько мгновений она лежала перед ним, полностью обнаженная, и Рой упивался этим зрелищем. Он начал ласкать ее, ловя трепет нежного тела, изо всех сил сдерживая себя, готовясь к завершающему штурму и страшась его. Джеральдина изогнулась в его руках, стремительно и жадно освобождая его от остатков одежды, лаская его плоть бесстыдно и жарко. Она стонала и молила о близости, и Рой не мог больше терпеть. Он вошел в нее резко, почти грубо, а дальше остался только ритм, только грохот кипящей крови в ушах, только серебряные мухи перед глазами и тонкий, звенящий крик женщины…