Читать книгу "Художник и его мамзель - Ольга Клюкина"

В просвете между кустами она видела гостей этой необычной тусовки, сгруппировавшихся вокруг стола, и край площадки, на которой стояли музыканты в странных колпаках. Между ними бегала девушка, наряженная почему-то в водолазный костюм. Обзор то и дело загораживали люди с фотоаппаратами и видеокамерами.

«Сергей ничего не говорил о том, что меня будут фотографировать», – вспомнила Люба, которой на самом деле это было совершенно безразлично.

Странно, что всего в нескольких шагах от всей этой суеты под ногами журчала вода и тихо жужжали пчелы.

Действительно райское место.

«А вдруг и правда здесь каждый находит то, что давно ищет? – подумала Люба. – А я здесь нашла своего ребенка. Здесь поняла, что я тоже – как сад и во мне созревает плод, мой сын».

Впервые за последнее время она совершенно не чувствовала судорожного страха перед будущим, ни даже малейшего беспокойства.

Позиция первая. Все как-нибудь образуется.

Позиция вторая. Все будет хорошо.

Позиция третья. Она все сделает для того, чтобы ее ребенок был счастливым.

И она сама тоже будет счастливой, несмотря ни на что.

Вот и весь, собственно, расклад.

Может быть, она вернется на несколько месяцев поработать в своей гостинице. Или даже согласится пожить рядом с сумрачной Полиной. У нее, конечно, трудный характер, но ведь это от болезни. Вот только к ее отцу Люба испытывала стойкую антипатию, хотя это тоже теперь не имело никакого значения.

А может быть, заработать немного денег, на какое-то время уехать в деревню, в старый бабушкин дом? Ребенку сейчас нужен свежий, здоровый воздух.

К тому же в ближайшее время необходимо съездить к маме. Сначала мама поплачет, но после наверняка будет любить малыша гораздо сильнее, чем своего полковника.

Полина правильно сказала: каждый человек сам для себя находит то, что для него – самое главное…

…Трам-там-там. Люба торопливо достала из сумочки телефон, который противно вторгся в тишину сада. Ничего, сейчас она наконец-то скажет Антону все, что она о нем думает, хватит терпеть его издевательства. Хорошо, что ее не слышно за кустами и можно не стесняться в выражениях.

– Алло, – услышала она знакомый, какой-то тусклый голос. – Я только хотел тебя спросить: ты не находила при переезде мои часы?

Денис?!. Люба потрясла головой, чтобы избавиться от наваждения. Может, ей просто в саду незаметно голову напекло?

– Денис, ты? – спросила она тихо, почти шепотом. – Какие часы? Ты где, Денис?

Повисла странная пауза. Любе показалось, что молчание в телефонной трубке длилось очень долго, несколько минут. Нет, даже несколько часов. А если быть точнее – тридцать девять дней.

В траве гудели пчелы, и, казалось, в воздухе стоял еле слышный звон. Или у нее просто в ушах от напряжения звенело?

– Денис, где ты? – повторила Люба. – Я должна тебя срочно увидеть, у меня важная новость.

– Ты можешь сейчас подъехать в «закутки»? – помолчав, спросил Денис. – Помнишь, где это?

– Конечно, помню. Все, я уже еду, – вскочила со скамейки Люба, отыскивая глазами калитку или какую-нибудь дырку в заборе. Дрожащими от волнения руками она запихнула телефон в сумку и… завизжала от страха.

Перед ней стоял улыбающийся Сергей – с ярко-красным лицом, красными ногами, красными руками и почему-то наряженный в женский халат.

В руке он держал двухлитровую пластиковую бутылку из-под пива.

– Ты меня напугал. Что с тобой? – передернулась Люба.

– Я же тебе говорил – «Танец» Матисса, они там все красные пляшут. На триста рублей гуаши пришлось потратить. Ничего, немец мне все вернет с процентами, я ему еще кое-что толкну… Пошли, начинается. Ты все еще не готова?

– У меня поменялись планы. Нужно срочно уйти.

– Как же это? Нет, так не пойдет. Дело-то всего на десять минут. Я уже всем сказал, что сейчас мы выступаем, для нас очистили площадку. Раздевайся, пошли, я тебя поставлю куда надо, пока гости перекусывают…

– У тебя – акция, а у меня – жизнь, понял? – возмутилась Люба. – Мне нужно уйти.

– Нет уж, теперь придется отработать. Зря я, что ли, в тебя, голубушка, столько денег вбухал? Даже и не думай о том, что я тебя просто так отпущу… Давай играть по-честному.

– По-честному? Пусть тебе неустойку твой тесть, нефтяной магнат, заплатит. С последней пенсии. Мазила хренов, а еще художником себя называешь. А что, если я тоже назову себя английской королевой? Отпусти меня, лучше по-хорошему отпусти…

– Назови хотя бы. После этого, может, хоть кем-нибудь станешь… – задыхаясь, в бешенстве проговорил Сергей.

Он вцепился Любе в руку и уже тащил к площадке, двигаясь спиной, как рак, только почему-то красный, уже вареный. Девушке пришлось из всех сил ухватиться за столик, чтобы удержаться на прежнем месте. Но и руки, и платье у нее были уже перепачканы красной краской, и Сергей не отцеплялся, тянул куда-то, чертыхался…

– Ты же не только меня, ты всех подводишь, – бормотал он. – Я как чувствовал, что с тобой лучше не связываться.

Из кустов высунулась еще одна уродская красная физиономия, видимо, человека, который тоже должен был плясать вместе с Сергеем вокруг несуществующего памятника.

Люба поняла, что сейчас вместе они ее наверняка скрутят. Она изловчилась, нагнулась и, схватив свободной рукой лежащий под ногами шланг, направила струю Сергею в лицо.

Он громко взвыл и сразу машинально ее отпустил, закрыв лицо обеими руками. Люба увидела, как из кустов метнулся краснолицый, чтобы перехватить шланг, и запрыгнула на столик. С высоты она принялась в упор поливать, расстреливать водой их обоих, хохоча при виде красных гуашевых ручьев.

Со своего возвышения Люба заметила, что со всех сторон к ним уже бежали какие-то люди, в том-числе охранники в зеленых камуфляжных костюмах, но не могла остановиться.

«Интересно, кто из них тут немец? – подумала Люба в веселом отчаянии. – Да какая разница? И ему сейчас достанется».

– А ну-ка, разойдись! – закричала Люба звонко, направляя струю воды в бегущую толпу. – Берегись, ребята, Волга вышла из берегов!

А потом поглядела на себя и еще сильнее пришла в ужас.

Как же она в таком виде покажется перед Денисом? Вся в красной краске, в грязи… Люба зажмурилась, повернула струю воды к небу и успела принять холодный душ, прежде чем кто-то крепко схватил ее за руку и отобрал шланг.

Она стояла на столе, снова на всеобщем обозрении, в промокшем до нитки платье. Все зрители вокруг были мокрыми, и Люба не узнавала среди них ни одного знакомого лица.

– Что здесь происходит? – с угрозой в голосе спросил охранник.

– Акция. Волга вышла из берегов, – повторил откуда-то выскочивший Сергей – мокрый, с бешеными глазами, весь в красных потеках и тоже какой-то неузнаваемый. – Купание красного меня. Это уже где-то было, но все равно… Классная импровизация. Участвуют все. Кто еще хочет искупаться, можем повторить. Bay!