Читать книгу "Неоконченный портрет - Марианна Лесли"

— Сегодня мы играем леди. Не стоит шокировать мою новую маман в медовый месяц. — О чем-то вспомнив, она поспешила к себе и изучила чековую книжку. Накоплений было маловато. Хоть бы Чарли не рассчитывал на большую сумму. В общем-то Эшли была на мели и надеялась лишь на предстоящий гонорар.

Когда машина свернула к богатым виллам, Кэтрин стала перечислять фамилии владельцев. Эшли почти все они были незнакомы, она бросала в ответ какие-то общие фразы, рассматривая симпатичную причесанность участков, изредка пересказывая Лоренсу объяснения Чарли. Они остановились у большого трехэтажного особняка, расположенного на берегу.

Кэтрин невольно ахнула.

— Да это же… здесь же ирландская вилла Ланкастеров!

У Эшли опять все поплыло перед глазами. На этот раз она вряд ли выдержит. Лоренс уже открывал дверцу с ее стороны, но она словно оцепенела. Невозможно. Вот так раз. А знает ли Чарли, где остановился? Не может быть! Или она не поняла Кэтрин? Или та ошиблась? Или это какие-нибудь другие Ланкастеры? С ума сойти!

— Эшли, что с тобой? Мы не туда приехали? — Лоренс просунул голову в салон и тронул ее за плечо.

Она посмотрела на него невидящим взглядом, на сей раз даже не заметив его поразительной красоты.

— Эшли! Солнышко! — завопил Чарли, подбегая к ним.

Эшли опомнилась, неловко вылезла и обняла отца. Последовали представления и приветствия. У Чарли душа была как всегда нараспашку, и он, не обращая внимания на возражения Лоренса, пригласил их выпить по рюмочке. Вы должны непременно познакомиться с моей женушкой. Прелестная, прелестная женщина! Какой же я счастливчик!

Кэтрин заметно съежилась от одного знакомства с таким темпераментным мужчиной. Сама Эшли уже почти забыла, какой Чарли крупный и представительный. В нем было что-то от Хэмингуэя, но и появилось нечто, ей неведомое. Раньше Чарли вечно кого-то изображал. Интересно, какой окажется его избранница? Бывали просто невыносимые.

— Мириам! Иди сюда, любовь моя! Вот твоя новая дочь и ее друзья. Они все прелестные люди. Знакомьтесь и давайте выпьем за наше торжество! — громогласно закричал Чарли с порога.

В дверях комнаты появилась летящая тень и приблизилась к ним, точно влекомая волной. Она утонула под здоровенной лапищей мужа, как цыпленок под крылом курицы. Яркие проницательные голубые глаза блестели на крошечном кукольном личике, а на губах играла робкая улыбка.

И это Мириам? Такое жалкое существо? Эшли замерла, но почти тут же разглядела истинную прелесть ее личика. Мгновения хватило, чтобы она просияла улыбкой, стремительно бросилась к маленькой женщине и обняла ее.

— Здравствуйте, Мириам. Я Эшли. Очень рада познакомиться с вами. Наверное, вы сумели как-то обуздать моего неугомонного отца. Мне-то это никогда не удавалось, ей-богу!

Потом всеобщая беседа слилась со звоном бокалов и звуками нежной тихой музыки, льющейся из задрапированных динамиков. Вскоре выяснилось, что Мириам арфистка. Они с Чарли встретились на Антильских островах у ее подруги, скрипачки с мировым именем. Чарли поехал с Мириам в Майами, потом сопровождал ее в Атланту и там уговорил выйти за него.

Эшли с любопытством взирала на седобородого отца. Ей до смерти не терпелось спросить, как он оказался во владениях Ланкастеров, но хотелось выяснить все без посторонних слушателей.

А уж каким внимательным слушателем была Кэтрин! Она жадно внимала Мириам, отвечавшей на ее расспросы о концертах и знаменитостях. С обидой и горечью Эшли заключила, что в клане Ланкастеров-Кларков-О'Мэлли музыканты ценятся явно выше художников.

Лоренс закурил сигарету. Чарли обратился к Эшли:

— Думаю, тебе интересно, как это я снова угодил в старое гнездо.

— Мягко говоря, да.

Его глаза того же зеленого оттенка, что у дочери, но заплывшие от долгих возлияний, любовно посмотрели на жену.

— Она просто чудо, правда? Редкостное создание. Лесная фея, живущая эфиром и музыкой.

Эшли тоже засмотрелась на эту немолодую уже женщину с коротко стриженными русыми, седеющими волосами и горящими голубыми глазами. Ей пришло на память прежнее увлечение отца: розовощекая пышнотелая красотка с копной черных волос.

— Ты, конечно, не заслуживаешь такой, старый греховодник, но я надеюсь, что по меньшей мере оценишь свою находку. — И все-таки что же насчет Ланкастеров? — хотелось ей спросить. На мгновение беседа смолкла, а Эшли мучительно соображала, как бы переговорить с отцом с глазу на глаз.

Но у Чарли и в мыслях не было что-нибудь скрывать.

— Тебе, кажется, любопытно, как я очутился на вилле Ланкастеров, малыш? Это все Мириам.

Всеобщее внимание было приковано к художнику, но первой заговорила Кэтрин:

— Я немного знаю Николаса Ланкастера. Его жена сопредседательствует в одном комитете с моей знакомой. Обе они страстно любят музыку. Видимо, они же и субсидировали монтаж акустического оборудования в концертном зале. Мне так приятно, что вы породнились с семьей дорогой Эшли, мисс Берроуз… э-э… миссис Мортимер. Как тесен мир! Подумать только, вы знаете моих знакомых. Скажите, они приедут сюда на лето?

Эшли гадала, как умудрялась раньше не нарваться ни на кого из Ланкастеров, ведь клиентура у нее как раз из их общества.

Мягким голосом Мириам промолвила: — Видите ли, Эшли и Николас Ланкастер — двоюродные брат и сестра, а Николас — мой дальний родственник со стороны матери. В качестве свадебного подарка он предложил нам остановиться в этом особняке. — С лукавой полуулыбкой на выразительных губах она добавила: — Мы с ним вместе учились музыке с пяти лет, но ему это занятие не пришлось по душе.

Эшли растерянно уставилась на отца. Впечатлений было через край: какой-то двоюродный брат, предлагающий свой особняк тому, кого не признавали в семье Ланкастеров целых двадцать восемь лет; новая мачеха, к тому же знаменитость; даже сам Чарли какой-то новый, более мягкий и тихий, что ли.

Наконец они распрощались с Чарли и Мириам и тронулись в обратный путь. У Эшли голова просто раскалывалась от наплыва мыслей. Все пятеро договорились собраться на следующий день вечером и отобедать у О'Мэлли. Тогда-то Эшли и передаст Чарли чек и расскажет о своих финансовых затруднениях. Если Мириам обращается с деньгами так же, как Чарли, то они окажутся по уши в долгах еще к концу медового месяца. Всю дорогу Кэтрин возбужденно чирикала, а Эшли пыталась понять: как это она вдруг превратилась в «дорогую Эшли» после вчерашней стычки. Почему, как только речь заходит о ком-нибудь при деньгах и славе, его тотчас окутывают мантией уважения и почета? Что до нее, то она не очень-то восхищается знаменитостями и так называемыми привилегированными классами. Так или иначе, в кругах творческих профессий человека ценят за его яркую индивидуальность, а не за то, что его предки накопили большие деньги.

Дома Кэтрин сразу же отправилась к себе, чтобы сделать, как она выразилась, несколько звонков, а Эшли собралась пойти в свою комнату.